В 1992 году Франция проголосовала за ратификацию Маастрихского договора. Перевес в голосах был незначительным, а потому его сразу же окрестили "маленьким да", однако его влияние на страну и континент было огромным. Контраст с тем громадным перевесом в голосах, который наблюдался во Франции прошлой ночью, почти через 10 лет, не мог бы быть более разительным.
Жак Ширак (Jacques Chirac) одержал огромную победу над Жан-Мари ле Пеном (Jean-Marie Le Pen) - "самое большое да" - однако не ясно, стал ли этот результат чем-то большим, чем просто подтверждением, что нынешний президент останется в Елисейском дворце и что г-н ле Пен, как бы тот ни пыжился, совершенно не отражает чаяний избирателей. Второй тур соперничества по сути стал не более чем референдумом по Национальному фронту и его лидеру. А это обстоятельство означает, что г-ну Шираку выдан не особенно широкий мандат.
Президенту следовало бы озаботиться таким поворотом событий, но, возможно, этого не случилось. Г-н Ширак всегда был политическим хамелеоном, меняющим свою окраску с ортодоксального голлизма на тэтчеризм и на патернализм в зависимости от того, что ему больше годилось. Как только стало очевидным, что Лионель Жоспен (Lionel Jospin) не будет его оппонентом в решающем туре голосования, г-н Ширак принял еще одну новаторскую позу. Он стал выдавать себя за отца нации, живое воплощение республиканских ценностей и единственного человека, который может спасти свой народ от международного унижения. Он разыграл эту роль с привычными для него ловкостью и мастерством и таким образом собрал голоса разнообразных левых избирателей в свою новую коалицию всех цветов радуги. Он появился скорее как своеобразный переизбранный король, чем как обыкновенный партийный политик.
Впрочем, большинство монархий в современной Европе являются по природе своей конституционными. И это могло бы стать судьбой г-на Ширака, если он не проявит осторожности. Если он хочет быть способным проводить определенную политику, ему нужно заручиться стабильным большинством на выборах в Национальное собрание в следующем месяце. В данный момент, его инстинкт, как кажется, сводится к тому, чтобы собрать воедино исключительно непрочный союз правых, объединившихся вокруг нечеткого плана сокращения налогов, усиления борьбы с преступностью и защиты интересов Франции на заморских территориях, и попросить избирателей вручить ему контроль над парламентом. Он, быть может, надеется, что трений внутри Социалистической партии и раскола троцкистов будет достаточно, чтобы он однозначно добился триумфа. Тогда он благополучно просуществует весь новый 5-летний срок президентства.
Вполне возможно, что фантастическое везение, которое в последнее время выпадает на долю г-на Ширака, сохранится и далее, однако было бы неразумно на него рассчитывать. Разрозненные и разочарованные левые были ошеломлены поражением г-на ле Пена и с тех пор энергично мобилизуются, чтобы отыграться на г-не ле Пене и его сторонниках. Президент совершил бы потенциально роковую ошибку, если бы просто обернулся национальным флагом и предложил своим избирателям банальные вещи. Г-н ле Пен получил 17% голосов в первом туре потому, что безработица во Франции все еще выше, чем следовало бы, и по этой причине можно воспользоваться в своих интересах социальной напряженностью. Долг г-на Ширака перед Францией - дать ей детальную и серьезную программу реформ, которая может оказать значительное влияние на экономику. Символическое сокращение налогов, быстрый и символический укол по дерегулированию и еще больше "культурного протекционизма" - это не решение проблем.
То же самое справедливо и в отношении Европы. Г-ну Шираку следует воспользоваться великолепной возможностью, чтобы сыграть конструктивную и центральную роль в дебатах по вопросу будущей политической структуры Европейского Союза (ЕС). Как голлист, явно симпатизирующий историческому национальному государству, он разделяет чувства, которые простираются далее границ Франции. Он мог бы объединиться с Тони Блэром (Tony Blair), Хосе-Мария Азнаром (Jose Maria Aznar) из Испании и Сильвио Берлускони (Silvio Berlusconi) из Италии, чтобы договориться о практическом плане, а не о федералистском проекте с его слабой притягательностью для населения. Но у него этого шанса не будет, если дома и за границей его будут рассматривать как человека с шармом и изысканным титулом, но слабой реальной властью. Одержанная с большим перевесом победа над фанатиком автоматически не означает, что он будет облечен всей полнотой власти.
