Завтра в пригороде Рима между НАТО и Россией будет подписан договор о новой форме сотрудничества. Генеральный секретарь альянса рассказал корреспондентам ряда европейских газет о значении будущего сотрудничества. Россия, по его словам, имела невероятно важное значение для проведения военной операции в Афганистане. Но заменить собой для США НАТО она не сможет.
DW: Что является новым в Совете "НАТО-Россия"?
Робертсон: Мы будем с Россией вести переговоры о стратегии в деле нераспространения оружия массового уничтожения. В этом вопросе у нас общие интересы. И у нас общий враг: терроризм.
DW: Борьба с распространением оружия массового уничтожения и против террора - это две стороны одной медали?
Робертсон: Терроризм 11 сентября перешагнул границу. Тот, кто не побоялся направить пассажирские самолеты на таран высотных домов, разве замедлит воспользоваться простейшими видами ядерного оружия? Или боевыми отравляющими веществами или бактериологическим оружием? То обстоятельство, что террор перешагнул всякие границы, заставило Россию и НАТО сплотиться - впервые почти за 60 лет.
DW: Не слишком ли увязывается новая форма сотрудничества с именем Владимира Путина? Если сформулировать по-другому: будет ли Совет функционировать с приходом других людей?
Робертсон: Соглашение будет подписано главами государств и правительств 20 стран. Если Совет "НАТО-Россия" заработает, он будет постоянным. Если нет, он станет еще одним поводом для подстрочного примечания в истории. Но я думаю, что существует немало взаимных интересов.
DW: Повлияет ли провал затеи с Советом на прочность НАТО?
Робертсон: Даже если с Советом ничего не получится, с НАТО ничего не случится.
DW: В каком же случае идея с Советом может провалиться?
Робертсон: Если этот орган не сможет приходить к решениям в областях, которые мы определили в качестве областей общих интересов. Провалом было бы, если бы Совет превратился в очередной дискуссионный клуб. Я в принципе являюсь сторонником подобных клубов. Обсуждение в течение многих часов, возможно, очень, очень скучных тем, в любом случае, лучше, чем третья мировая война. Но у нас должно быть честолюбие в желании достичь реальных результатов.
DW: Существует ли опасность того, что европейцы окажутся перемолотыми между Москвой и Вашингтоном?
Робертсон: Нет, у нас есть различные варианты конфигурации отношений, на которых лежал отпечаток опыта периода "холодной войны". Но после событий 11 сентября все изменилось. Сейчас речь идет об общих интересах.
DW: Какую опасность представляет собой слишком большая разница в военных возможностях европейцев и США?
Робертсон: Это нарушает равновесие в альянсе. Ели технологическая пропасть будет увеличиваться, тогда возникнет вопрос о дееспособности. Военные возможности - одна из главных тем на саммите НАТО в конце года в Праге. Европейцы должны увеличить военные расходы, они должны тратить свои деньги разумно. В Европе немало денег разбазаривается. Но есть обязательства и перед США. Они должны смягчить экспортные правила, связанные с оказанием помощи в области технологий. Для НАТО вопрос стоит так: модернизация или маргинализация.
DW: Продолжает ли НАТО после событий 11 сентября оставаться оборонительным союзом? Если посмотреть на военную операцию в Афганистане, то там от альянса мало что можно увидеть. НАТО утратила понимание своего предназначения?
Робертсон: Нет. Мы, конечно, в Афганистане не на переднем фронте. Но проведение военной операции там возможно благодаря тому, что НАТО предоставляет свои структуры. США сильны в военном плане, но они не в состоянии вести войну в Афганистане в одиночку. Сверхдержавам тоже нужны союзники.
DW: Среди дипломатов в Москве из развития событий после 11 сентября считают, что Россия для США важнее, чем НАТО┘
Робертсон: Разумеется, Россия имела для проведения операции в Афганистане невероятно важное значение, и она проявляла исключительную готовность к оказанию помощи. Но НАТО остается в мире постоянно действующей коалицией. Объявление в соответствии со статьей 5 наступления случая нападения на одного из союзников подчеркивало значение альянса. Если Москва действительно считает, что она более значима для США, чем НАТО, то чем их может интересовать Совет "НАТО-Россия"?
DW: Может ли НАТО в рамках нынешней структуры осилить новый этап своего расширения?
Робертсон: Мы примем новых членов, и мы расширим круг наших задач. Это нельзя сделать на базе НАТО, состоящей из 11 государств. НАТО, чтобы быть работоспособной и эффективной, должна измениться. Ей не нужен многочисленный центральный бюрократический аппарат, но генеральному секретарю необходимы более широкие исполнительские функции.
DW: Существуют ли для НАТО границы в своем расширении? Будет ли следующий этап расширения, в ходе которого в альянс войдет до семи стран, заключительным?
Робертсон: На этот вопрос ответить невозможно. Мы альянс свободных стран, поэтому нельзя сказать - теперь конец. Дееспособность НАТО зависит от ее военных возможностей. Так будет и в будущем. При расширении мы придерживаемся лишь одного ограничения: мы задаем вопрос, а могут ли новые члены вносить в это свой вклад.
