Это старая история, которая могла произойти и в марте, и в октябре 450 лет назад. Ее концовка известна. Военный поход против татар, начатый в начале года, русский царь завершил захватом красивого города Казань на Волге - столицы ханства. Два года спустя, сдалась без боя Астрахань - центр другой поволжской империи татар. Россия окончательно превратилась из славянского великого княжества в многонациональное государство. Где-то на период между этими двумя событиями приходится прибытие в Московский Кремль Ричарда Чансенлора (Richard Chancellor). Тот, имевший при себе рекомендательные письма короля Эдварда YI (Edward YI), хотел узнать дорогу в Китай. Однако ему удалось открыть для британцев российскую торговлю по морскому пути через расположенный на севере Архангельск. Царь, а им был Иван Грозный, был в целом заинтересован в Европе, особенно что касается английского оружия. С той поры ждет своего ответа вопрос: что за страна Россия? Куда ее относить?
То, что на него получен окончательный ответ, могли бы вообразить себе Владимир Путин и его сторонники в Москве и в открытом для Запада Санкт-Петербурге с той поры, как здесь побывал Джордж Буш (George Bush). Или они, если говорить словами Бориса Кагарлицкого - вечного диссидента, по меньшей мере, хотели, "волнуясь, как ребенок, который ждет взрослого, который обещал ему подарок в награду за хорошее поведение", чтобы это было так. Подарок, как оказывается, представляет собой ключ к трансатлантическому дому под названием НАТО. Правда, как и в сказке о Синей Бороде, этим ключиком нельзя никогда воспользоваться, чтобы попасть в определенную комнатку, в которой хранится тайна. В нашем случае: решения по важным вопросам военного характера.
Упакован подарок был тоже мило. Отливающая серебром оберточная бумага - паритет в количестве ракет дальнего радиуса действия - и голубая как мечта ленточка, которой подарок повязали в Берлине и Париже: вы, русские, это те люди, которые имеют для нас значение, остальные - да, конечно. Друзьям российского президента этого было достаточно, чтобы броситься на шею американскому президенту со слезами радости и искаженными от внутренней радости лицами. Но что за страна Россия, и куда ее относить, - вопросы, на которые все же так и не удалось получить ясного ответа. Стало лишь понятнее, какое направление указать ей или куда оттеснить ее хотело бы руководство США.
Российское руководство пожелало себе больше инвестиций в славных долларах (в экономику и финансовую сферу), чтобы страна стала снова великой и могучей. Это может поднять настроение, пока поднять. Кроме долларов, принимаются и евро, от чего более великими и могучими становятся те, кто эти деньги направляет. Они переводят слово "интересы" не с филантропического, а с коммерческого английского языка, а там "интерес" означает проценты. Они платят, делая, якобы подарок, но получатель становится должником. Потом потребуется немало энергии, чтобы стать независимым и свободным в своих решениях. Россия обязана экспортировать вполне конкретную энергию: сырье (нефть, газ), энергоносители, то есть расходовать энергию, чтобы когда-то освободиться от долгов. Если это называют интеграцией в мировую экономику, которая в политическом плане означает экономику западную, то все соответствует действительности. Единственно, что заставляет задумываться, так это вопрос, где и по каким критериям принимаются решения.
Россия двигается по пути на Запад не по своему свободно принятому решению. Именно по этому поводу возражают критики Путина. Более того, военные и националисты в штатском усматривают во всем этом распродажу страны: по дешевке спускаются плоды победы 1945 года! Потеряна империя! Отказались от равновесия в вооружениях с мировым гегемоном, которому решительный отпор могла давать только Россия! В жалобах, которые то тут, то там трансформируются в обвинение, много потаенных желаний. Ответа на вопрос стоимостью в десять миллионов рублей: что за страна Россия? - оно, конечно, не дает. Оно в большей мере отвечает на вопрос, какой Россия была, причем в не очень подходящей форме. Люди, тоскующие по Советам, уходят от одного двойственного вопроса, вытекающего из статуса бывшей сверхдержавы. Были ли усилия настолько ценны, чтобы их предпринимать, и не были ли искажения социалистической теории, прежде не догматичной и в России, чистым оправданием бюрократической, диктаторской практики властвования, которая привела к прямо противоположным результатам. Они упускают из вида, прежде всего, тот факт, что особый советский путь Сталина и Брежнева, в конечном счете, был гибельным, поскольку они были не в состоянии финансировать военную составляющую (а она - предпосылка для такого пути).
Это, впрочем, понял уже Михаил Горбачев. Первыми покончили с "холодной войной" не Путин, и не Буш (Bush). Они в большей мере хотят выиграть другую общую войну - войну против терроризма. Но то, что Буш воспринимает как столкновение цивилизаций, носит для Путина чеченский отпечаток. А это другой конфликт. Путин и его генералы хотят сохранить империю в ее нынешних границах. Но то, что на путь отделения от России чеченский народ обратили своими особенностями ведения войны генералы Путина, которые уже были генералами Ельцина, в голову никому не приходит. Они не слышали громкого протеста в речах американского гостя, во всяком случае, лишь мягкое, обусловленное тактическими соображениями, напоминание о правах человека. Однако убаюкивающие мелодии о великой гармонии не заглушили его.
Тут сходится разное. Правители из Москвы видят себя укрепившимися в конкретном деле, те, кто к ним не относятся, соответственно громче ворчат. Стараясь заставить замолчать ворчунов, команда Путина, как и в других случаях, делает ставку на сильное государство, на вертикаль власти, как это называет президент Путин. Она оставляет отдельным субъектам Федерации - 89-ти территориальным образованиям большого государства - все меньше свободы в принятии своих собственных решений.
Гражданам областей, населенных полностью или почти полностью русскими, возможно, все равно, для губернаторов, вероятно, - нет, так как власть и доходы они передали наверх. Но президенты республик, в которых проживают разные народности, находятся под давлением последних. Они, как это сделали Татарстан и Башкортостан, с радостью претворили в жизнь требование Ельцина взять столько власти, сколько они могли проглотить, свернув, тем самым, голову националистическим и национально-культурологическим движениям тех почти двадцати процентов населения, которое не является русским.
Это отвечало не только их собственным властным интересам: появлялась возможность превратить государство действительно в многонациональное, иными словами, в государство "российское", а не собственно, русское. Таким образом, был шанс найти новый ответ на вопрос: что же за страна Россия.
Однако те, кто превращает границы империи в принцип, а вертикаль власти - в инструмент, дают на этот вопрос устаревший имперский ответ. Для некоторых в высшей мере показательным является "зловещее предзнаменование в лице Чечни". Разумеется, все это имеет риторический характер: мол, в случае выхода Чечни из государственного союза побегут и другие - и напоминает принцип домино, с помощью которого поколение назад оправдывалась война во Вьетнаме, и который сам же себя там и опроверг.
Однако речь идет не о теориях. Речь идет о внутреннем облике России, у которой после того как она встала на путь, "ведущий сторону Запада", появилось очень много дел. Это вопрос, какую роль могут играть в обществе лояльные граждане, как они могут быть организованы в структурах гражданского общества, и как тогда будет чувствовать себя демократия. Содержательный конфликт между гражданским обществом и властной вертикалью - это целая тема. Тут Буш, укрепив иллюзию, оставил один из даров Данаи.
Иллюзию по поводу того, что смычка с Западом означает благосостояние. Если этого благосостояния добиться не удастся, то вертикально-властный популизм перейдет к обороне именно взыскательного гражданского общества. Путина и его команду это может обрадовать. Буша это особенно не озаботит. Ведь, между Россией и остальной Европой сохраняется пропасть.
