С позавчерашнего дня мы знаем, сколь каменист еще путь России к членству в ЕС. На московском саммите с Европейским союзом хозяин встречи Владимир Путин сказал, в частности, что "похороны "холодной войны", наконец-то завершились. Но одновременно глава Кремля настойчиво, как никогда раньше, требовал предоставления России особого статуса.
В основе этого требования лежит в меньшей степени экономический потенциал крупнейшего в мире по размерам территории государства и уж совсем не тот рыночный шанс, будто бы в компетенции Еврокомиссии может однажды оказаться весь регион вплоть до Тихого океана. Последний спор межу Брюсселем и Москвой о будущем Калининградской области отражает в большей мере одну главную проблему.
С одной стороны, российское руководство все последние десять лет не делает практически ничего, что бы поддерживало жизнеспособность эксклава, зажатого между будущими членами ЕС Польшей и Литвой. Наоборот, чем дольше вопрос находится в руках советников-реформаторов Кремля, тем глубже становится социальная пропасть между бывшими советскими регионами.
С другой стороны, Путин становится все более требовательным к ЕС. Вместо того, чтобы выполнять свои обязанности по заботе о своих собственных гражданах, он перекладывает все недостатки российского властного аппарата на расширяющийся Европейский союз. Союз должен взять на себя преодоление хронических кризисов в России.
Тем, что президент всеми силами пытается помешать введению визового режима на будущей внешней границе ЕС, он целенаправленно открывает и окна, и двери российской нищете в направлении Запада.
Ее палитра - преступность, причем в основном организованная, торговля наркотиками, оружием и людьми, коррупция по самому высшему разряду, и даже возможный импорт террористов со всего мира через дыру под названием Восточная Пруссия.
