Если нелепицу повторять долго-долго, то она, в конце концов, будет казаться чем-то рациональным. Именно это и происходит с «новой эрой», которую громко и решительно провозглашают средства массовой информации, руководствуясь лишь незначительной переменой в расстановке акцентов международной политики, а, иногда, и много меньшим, чем указанные перемены. Речь идет о сближении с Западом, главную роль в котором исполняет российский президент Владимир Путин. Вновь звучит музыка двенадцатилетней давности - «конца холодной войны», и это выглядит полнейшим гротеском, потому как становится ясно, что многие так ничего и не поняли в самой новейшей истории и еще меньше нынешнем переходном периоде. Мы совершаем переход от биполярного мира эпохи холодной войны к другому, о котором не знаем, каким он будет, но Соединенные Штаты полагают, что в нем будет править одна единственная сила - они сами. Другие же - Китай, Россия, страны так называемого третьего мира, организации антиглобалистов и даже Европейский Союз (если в один прекрасный день ему все-таки удастся достигнуть совершеннолетия) - предпочли бы, чтобы новый мир оказался многополярным, с несколькими силовыми центрами, позволяющими поддерживать равновесие и вести диалог.
Так ли нова Россия Путина?
Первый вопрос по следам событий последнего времени: настолько ли нова эта Россия Путина, которая строит мосты, связывающие ее с Западом? Ответ отрицательный. В российском обществе не произошло ни единого изменения, которым можно было бы объяснить политику его президента. Россия с ее политической системой, с ее обществом и экономикой по-прежнему сильно отличается от остальной Европы. Она - всего лишь продолжение России эпохи правления Ельцина. О ее политической системе говорить и не приходится; парламент не играет абсолютно никакой роли; бюрократия этой страны коррумпирована и неэффективна, потому как изначально думает лишь о себе, президент страны - монарх, получивший свой пост в результате безальтернативных выборов, телевидение России еще более зависимо, чем западное. Все это напоминает, скорее, Казахстан, чем Венгрию или Испанию.
Сфера экономики: россияне в год тратят 40000 миллионов евро (цифра эквивалентная 12% внутреннего валового продукта России) на дачу взяток, и при этом поддерживают дикий, хищнический капитализм, основу которого составляет экспорт сырья по выгодным ценам и популистская экономика, амортизирующая нищету. За последнее десятилетие антиамериканские настроения получили гораздо большее распространение среди россиян, чем в эпоху Советского Союза. Все вышесказанное указывает лишь на то, что произошедшие изменения в расстановке акцентов во внешней политике не являются следствием изменений в российском обществе. Они стали результатом другой, более простой причины: воли президента Путина.
Является ли Путин новым Горбачевым, сторонником либерализации политики и демократизации общества, для которого шаг в сторону Запада - это составная часть и последствие идиосинкразии его внутренней политики? Ничуть не бывало. Путина можно называть как угодно, раскрашивать его в розовый или черный цвет. Можно говорить о том, что он пытается «навести порядок» в стране (не борясь при этом с коррупцией) или «ограничивает свободу», все, что угодно, но только он - не сторонник демократизации. Его поворот России в сторону Запада имеет совершенно иные мотивы. Какие? Главный из них - положение в мире.
Акции России растут
Администрация Буша (Bush), полная ретроградов эпохи Рейгана (Reagan) и далеко не чуждая интересам в области энергетики, пришла к власти с твердым намерением править миром в одиночку, абсолютно не заботясь о мнении остальных. Но наступило 11 сентября 2001 года, и американцам пришлось переформулировать свои цели в области обеспечения безопасности и международной политики. После произошедших изменений список задач, составленный Вашингтоном, стал выглядеть примерно следующим образом:
1 - Уничтожить «международный терроризм». Хотя до сих пор не совсем понятно, существует ли этот персонаж на самом деле или нет, но, благодаря Бен Ладену (Ben Laden), «международный терроризм» - либо его призрак - заняли место «официального врага» Америки.
2 - Препятствовать получению «странами-изгоями» (названными в теологии Буша «осью зла») или террористами оружия массового уничтожения.
3 - Усилить контроль над глобальными энергетическими ресурсами. Речь идет не только об утраченных позициях на Ближнем Востоке (Иран и Ирак) и ослаблении ряда других, надежность которых вызывает сомнения (19 из 25 летчиков-террористов, совершивших самоубийство 11 сентября, были выходцами из Саудовской Аравии), имеются в виду и новые регионы в Евразии, богатые энергетическими запасами и ставших доступными для американской геополитики, благодаря окончанию холодной войны и слабости России. Это и есть так называемая «энергетическая безопасность», пристальное внимание которой приковано к ресурсам Каспийского моря.
4 - и последнее. Создать необходимые гарантии того, что совершенно предсказуемое возвышение Китая до уровня великой державы не создаст военных проблем для Соединенных Штатов.
Как только были уточнены стратегические цели, администрация Буша сразу поняла, что в решении этих задач - как вместе взятых, так и каждой из них в отдельности - может принять участие и Россия. Россия, к которой относились с презрением (надо «поставить ее на место», «это страна, которая ищет себя», - говорили в 2000 году Кондолиза Райс и Колин Пауэлл), стала важным союзником.
Во время войны в Афганистане, официально объявленной «войной против терроризма», союзники России в этой стране («Северный Альянс») и информация российских секретных служб, сыграли основополагающую роль в победе над талибами. В том, что касается второго пункта, то Россия, благодаря объемам своего арсенала оружия массового уничтожения, плачевному состоянию общества, коррумпированности и слабости государства в целом, является наилучшим в мире супермаркетом для продажи вооружения. Относительно третьего пункта можно сказать, что «антитеррористическая война» позволила американским военным, как бы невзначай, обосноваться поблизости от нефти и газа Каспийского моря (ранее бывшего советским), в Средней Азии и на Закавказье. Кроме того, как было сказано на заседаниях «большой семерки» и на последней встрече министров энергетической отрасли, состоявшейся в Детройте, Россия является единственным производителем нефти, способным увеличить объем экспортируемой продукции на Запад и как-то разнообразить зависимость от неспокойного Ближнего Востока. И, наконец, именно Россия является основным поставщиком оружия Китаю. Без покупки российского оружия у Китая было бы гораздо больше проблем на пути продвижения к статусу мировой сверхдержавы.
Всех этих причин «интеграции» России в стратегию Соединенных Штатов более, чем достаточно для объяснения двух «новых эпох», начавшихся на прошлой неделе: российско-американское соглашение о разоружении (разоружении довольно относительном, напоминающим, скорее, перевооружение), подписанное в Москве 24 мая, и создание Совета Россия-НАТО, договоренность о котором была достигнута в Риме 28 мая. Но, что происходит в России?
Приоритеты Путина
У Москвы есть два и очень простых приоритета:
1 - найти выход из кризисной ситуации, который приведет к росту в экономике и социальному благополучию общества.
2 - гарантировать территориальную целостность страны (на Северном Кавказе, на Дальнем Востоке и, прежде всего, в Калининграде), а, кроме того, и стабильность своего окружения (в бывших республиках Советского Союза, входящих теперь в состав СНГ), прежде всего, в Средней Азии, на Закавказье и в Белоруссии. Если оба эти приоритета будут реализованы, то Россия вновь сможет играть в мире роль, соответствующую и занимаемой ею территории, и ее истории. Безусловно, это будет уже не роль сверхдержавы, но роль державы региональной.
Холодный и расчетливый прагматизм Путина совершенно отличен, по природе своей и условиям, от доводов, сформулированных в восьмидесятых и девяностых годах его предшественниками в Кремле - Горбачевым и Ельциным. Нынешний президент России полагает, что для реализации своих приоритетных задач ему, как максимум, необходима поддержка и, как минимум, - невраждебное отношение со стороны Соединенных Штатов. Кроме того, он считает, что после получения этой самой поддержки и невраждебного отношения со стороны Вашингтона, более благожелательное расположение Европы по отношению к России придет само собой: состоявшийся 29 мая в Москве саммит Россия - Европейский Союз, на котором были сметены коммерческие преграды на пути российского экспорта, похоже, дает тому подтверждение.
Так что, произошедшее в последнее время сближение, определяющую роль в котором сыграл американский фактор, берущий свое начало после событий 11 сентября, - есть результат расчета и обоюдного интереса.
Открытый переходный период
Путин, как и прежде Ельцин, полагает, что Россия может выйти из кризисной ситуации при помощи Запада. Например, от согласия Вашингтона пересмотреть внешний долг страны и его решения направить подлежащие ежегодной выплате 10000 миллионов долларов на поднятие экономики России. Похоже, что он верит и в реальность совместного с Западом управления ресурсами Каспийского моря. Возможно, он также думает, что укрепив свои позиции основного производителя и поставщика топлива в Евразии, он сможет увеличить свой вес в мировом сообществе, и его будут обхаживать три державы - Соединенные Штаты, Европейский Союз и Китай - одновременно. Эти утроенные знаки внимания могут предоставить России видную роль на мировой арене. Однако все это лишь красивые слова, намекающие на то, что Путин имеет собственный план действий, хотя, в конце концов, он и не сделал ничего, если не считать его импровизированной реакции на события 11 сентября и приспособление к стратегии США. На настоящий момент нет ни единого доказательства, которое позволило бы твердо заявить, что «российская стратегия» существует.
Остается ждать, что произойдет. Наблюдать за эволюцией этого переходного периода, во время которого Соединенные Штаты стремятся занять позицию единственной сверхдержавы в мире, а Россия - региональной державы. Открывающийся горизонт необычайно широк. «Кто знает, что может произойти через десять лет», - таков был ответ Буша, когда в Москве ему задали вопрос, почему он предпочитает «складировать», а не уничтожать 2000 боеголовок, подлежащих сокращению. Существующая на настоящий момент общность интересов представляется большой. Но никто не отважится прогнозировать, что же может произойти с альянсом, идеология которого основана на существовании скорее виртуального, нежели реального, общего врага («международного терроризма»), в тот час, когда врага этого не станет. В день, когда «империя добра» решит, что с «осью зла» покончено, газеты провозгласят начало новой эры - «эры Мартинес».
