Визит президента США Джорджа Буша (George Bush) в Берлин в очередной раз со всей очевидностью подтвердил: в отношениях между США и Европой не все в порядке. Несмотря на всю риторику в части касающейся солидарности в антитеррористической борьбе, в международной политике безопасности они идут разными путями.
В настоящее время страны ЕС расходуют на военные цели в среднем 1,8 процента своего валового национального продукта, США - 5,5 процента. Тенденция набирает силу. Администрация США настаивает на том, чтобы страны Европейского союза увеличили свои военные ассигнования, а в ином случае угрожают тем, что потеряют к ним интерес. Страны ЕС, со своей стороны, далеки от того, чтобы говорить действительно одним внешнеполитическим языком. Если Великобританию США считают своим верным союзником, то Францию, особенно ее, и Германию они рассматривают в качестве стран, которые заставляют задумываться. Кажется, что сложилось некое разделение труда: США проводят, в одностороннем порядке или вместе с некоторыми союзниками военные операции, а Европа и Организация Объединенных наций занимаются затем восстановительными работами. В этой связи внешняя политика правительства Германии оставляет место для домыслов. Министры иностранных дел и обороны обосновывают свою готовность к участию в войне в Афганистане, среди прочего, тем, что хотели, якобы, обеспечить для себя возможность влияния. Насколько велико это влияние и для чего оно используется, остается загадкой.
Не стоит ли Европе попытаться превратить свою пресловутую военную слабость в дипломатическую силу и использовать свой вес для превентивных мер по предотвращению кризисов? Каково место Европы в связи с проявлениями новой "дружбы" между США и Россией? Как следует относиться в этой связи к недавно подписанному между США и Россией соглашению о ядерном разоружении? К чему привели все предостережения по поводу денонсации Договора по ПРО, которые громко раздавались еще в конце прошлого года? Становится ли сегодня спланированное американцами создание национальной системы противоракетной обороны более призрачным делом, чем год назад, поскольку администрации США удалось заставить замолчать Россию? И какую роль должно играть немецкое правительство на Европейском континенте, а также в рамках трансатлантических отношений? На этот вопрос собирается дать ответ один из архитекторов восточной политики и политики разрядки канцлера Брандта (Brandt) и авторитетный политик в области разоружения в 80-е годы и сегодня еще тонкий знаток внешней политики Германии Эгон Бар (Egon Bahr).
