Визит министра обороны Дональда Рамсфельда в Индию - это одна из самых сложных миссий, которые выпадали на долю американского министра за последние годы. Поскольку конфликт между Индией и Пакистаном разворачивается на нескольких уровнях: страсти одерживают верх над традиционными расчетами на личную выгоду; обе страны имеют ядерное оружие и угрожают воспользоваться им; в конфликт вовлечены основные интересы обеих держав. И нет ни одной стране в мире, включая и единственную оставшуюся сверхдержаву, которая была бы в состоянии предложить выход из создавшейся ситуации.
Проблема Кашмира - это наследие тех компромиссных соглашений, которые заключались в период после Второй Мировой войны. Пока этот регион не попал под британское владычество, он был сплочен географически, культурно и религиозно, чего нельзя сказать о политическом единстве, которое абсолютно отсутствовало. Англичане предложили политические структуры, основанные на западных установках и ценностях, и именно эти ценности способствовали зарождению проблемы сосуществования мусульманской религии и индуизма в стране, где преобладал индуизм. Англичане попытались решить проблему при помощи разделения: регионы с преобладанием мусульманства объединились в государство Пакистан, оставшиеся территории сформировали современную Индию. Все это происходило на фоне ужасающих кровопролитий со стороны обеих сторон, да и точности при проведении границы достигнуто не было, так что в сегодняшней Индии проживает 150 миллионов мусульман.
В 1972 году восточная часть Пакистана откололась, благодаря, не в последнюю очередь, военному вмешательству Индии, и сформировалось государство Бангладеш. Так что сегодняшний кризис в Кашмире восходит к тем кровавым дням разделения: в 1974 году нерешительность индийских правителей в регионе Кашмира, где сложилось мусульманское большинство, повлекла за собой вмешательство как индийских, так и пакистанских войск. Конфликт закончился проведением демаркационной линии (так называемая контрольная линия), причем Индия сохранила за собой основную часть населения и стратегически более важные территориальные позиции.
В 1948 году резолюция ООН призывает население к референдуму, чтобы узнать его волю. Но референдум не состоялся. И за полвека, что прошли с тех пор, проблема Кашмира глубоко въелась в сознание обеих наций. Для Пакистана Кашмир воплощает желание управлять территориями, на которых проживает мусульманское большинство. Для Индии же, где живет больше мусульман, чем в самом Пакистане, будущее Кашмира - это тест на национальную сплоченность. Ведь если Пакистан получит то, что требует, то на кон будут поставлены судьбы 150 миллионов индийских мусульман. Поэтому не вызывает удивления, что за Кашмир велись три войны, а посредничества ни разу не были успешными: между враждующими сторонами не может быть компромисса.
Теперь Пакистан просит посредничества у американцев, а Индия отвергает любое иностранное вмешательство. Ни одна страна в мире не смогла преодолеть этот тупик. Проблема достигла наивысшей точки обострения, поскольку вот уже по меньшей мере десять лет Пакистан поддерживает партизанскую войну в Кашмире, поскольку допускает проникновение боевиков через контрольную линию, зачастую под прикрытием своих спецслужб. Вплоть до того, что там, где эта линия совпадает с линией гор, доходящих до четырех метров высоты, были созданы специальные лагеря для облегчения преодоления границы. Парадоксально, но эта ситуация, сколь бы тяжелой она ни была, устраивала Индию до тех пор, пока Пакистан был изолирован. На протяжении десятилетий страной управляли гражданские правительства, которые не развивали экономику, а с октября 1999 года власть перешла к военному правительству генерала Мушаррафа. Все эти правительства пытались удержаться, апеллируя к исламскому фундаментализму, но после 11 сентября Мушарраф понял, насколько Пакистан уязвим. И генерал преодолел дипломатическую изоляцию с помощью полной трансформации стратегии: он отказался иметь какие-либо дела с афганскими талибами, стал бороться с местными, пакистанскими фундаменталистами и открыл территорию Пакистана для американских военных действий против Аль-Каиды. Все эти меры были одобрены Америкой, а вот перед Индией возник образ другого Пакистана, который, с одной стороны, модернизовался с помощью американских инвестиций и объединился с США договорами о сотрудничестве, а с другой стороны, продолжал поддерживать террористические вылазки против Индии. Так открытая рана Кашмира приобрела международный размах, и Пакистан стал непрекращающейся головной болью Индии.
Террористическое нападение на индийский парламент 13 декабря 2001 года дало повод, чтобы глобальным образом поднять вопрос Кашмира, а возможно, даже бросить вызов самому Пакистану. Со стороны Индии заметна серьезная тенденция использовать проблему глобального терроризма в борьбе против Пакистана, и применить силу, чтобы это послужило предупреждением всему мусульманскому населению Индии. А лидеры Пакистана, отдавая себе отчет в сложившейся ситуации, прибегают к угрозам применения ядерного оружия, не лишенным определенных оснований.
Таким образом, проблема Кашмира основывается на ряде основополагающих принципов внешней политики и политики безопасности Индии: господство военного флота в водах Индийского океана, дружественные режимы стран-соседей и главенство в регионе от Сингапура до Адена. Решительное проведение этой политики стало причиной, благодаря которой большая часть стран-соседей Индии смогла испытать ее военную мощь. А теперь сочетание всех этих мотивов создало ситуацию, которая может взорваться изо дня в день.
В рамках войны против международного терроризма Соединенные Штаты противостоят нарушению демаркационных линий со стороны террористических группировок, а также террористической активности, направленной против мирных граждан. Поэтому администрация Буша употребила в Пакистане все свое влияние, потребовав положить конец нарушениям границы и закрыть соответствующие базы. Кроме всего прочего, США имеют большой геополитический интерес к сотрудничеству с Индией, самой большой демократической страной в мире. Влияние Индии в регионе между Сингапуром и Аденом сравнимо, или может стать сравнимым, со стратегическими интересами Америки, как на Ближнем Востоке, так и на юго-востоке Азии. Однако динамика ситуации не является прямой. Террористы Аль-Каиды стоят на стороне Пакистана в войне в Кашмире, но презирают Мушаррафа за то, что тот примкнул к Америке во время войны в Афганистане. Поэтому они были бы рады, если бы его правительство пало в результате войны или собственной слабости в отношениях с Индией. Мушарраф, хотя и говорит (и, возможно, искренне), что пытается контролировать террористов на границе, возможно, просто не может осуществлять подобный контроль. И многие сторонники Аль-Каиды (возможно, даже кто-то в пакистанских спецслужбах) маскируют свою заинтересованность в падении Мушаррафа, игнорируя его приказы и провоцируя начало войны. Эта угроза ставит Америку перед тяжелой дилеммой. Даже если пакистанский режим не вполне хорош, начиная с 11 сентября, Мушарраф стал союзником в борьбе против талибов, Аль-Каиды и исламского фундаментализма. В январе Мушарраф отделил Ислам от насилия и стал следить за тем, чтобы детям в школе не внушали идеи о глобальном джихаде.
Если падет умеренный исламский режим в регионе, и Америка не вмешается, то это повлечет за собой серьезные последствия для Афганистана и всего региона. При таком развитии событий фундаменталисты со злой радостью говорили бы о ненадежности дружбы с Соединенными Штатами и зыбкости их обещанной защиты. Наши военные силы в Афганистане потеряли бы свое преимущество, и Аль-Каида вновь смогла бы воспользоваться этой территорией для создания своих баз.
Усама бен Ладен в Кабуле - это одно, а в Исламабаде он бы стал настоящим разрушительным бедствием. Ситуация может просто выйти из-под контроля, если Индия почувствует себя вынужденной ответить на нападения террористов, которых Исламабад не в состоянии сдержать (а в еще большей степени - на преднамеренную провокацию). Пакистан занимает такую же позицию по отношению к Индии, какую занимали Соединенные Штаты по отношению к Европе в период Холодной войны: у Индии есть преимущество, что касается конвенционального оружия, которое Пакистан компенсирует наличием ядерного арсенала. Поэтому порог, связанный с ядерными арсеналами, опускается все ниже, и отказ от использования этого оружия еще сильнее обострит вероятность войны. Однако могущественным нациям нет нужды соглашаться с идеей об эскалации конфликта, и так уже вышедшего из-под контроля, а особенно в той сфере, которая затрагивает их прямые интересы.
Напряженность вдоль демаркационной линии - это почти единственный вид кризиса, требующий многостороннего вмешательства. Россия не может спокойно смотреть на радикализацию исламского мира, и это объясняет, почему президент Путин проявил высокую личную активность. Китай связан с Пакистаном десятилетними отношениями, отчасти как противовес спорам по поводу границы с Индией. Европа, и особенно Великобритания, имеет исторический интерес к мирному развитию региона. Все эти страны, несмотря на различия между ними, похоже, согласились с вышеуказанными параметрами: недопущение нарушения террористами границы и недопущение ослабления Пакистана. В этих условиях Соединенные Штаты не могут ограничиться словами убеждения, но должны взять на себя командование и помочь начертить ту узкую тропинку, благодаря которой Мушарраф сможет остановить террористов по всей демаркационной линии. В то же время США должны объяснить Индии, что война серьезно ослабила бы ее жизненные интересы, включая и драгоценное сотрудничество с Америкой. Кроме того, есть проблема использования атомного оружия.
Мир выслушал взаимные угрозы обеих сторон с удивительным хладнокровием - как будто ядерная война является природной, метеорологической катастрофой, неподвластной человеческому влиянию. Ядерная война между Индией и Пакистаном перешла бы все границы, до сих пор обозначенные эпохой ядерных войн. Другие ядерные державы, и особенно США и Россия, не должны допустить, чтобы атомная бомба стала конвенциональным оружием. Все мечты о нераспространении ядерного оружия исчезнут, если риски, связанные с использованием ядерной энергии, не будут превышать риск ядерной войны. По крайней мере, Москва и Вашингтон, которые владеют самыми большими атомными ресурсами, должны настаивать на этой точке зрения, упоминая и о возможных мерах, чтобы сделать свою аргументацию более весомой. Однако все это может быть реализовано только в том случае, если произойдет ослабление напряжения на индийско-пакистанской границе.
