Г-н Сокор является старшим аналитиком Фонда Джеймстауна (Jamestown Foundation).
7 июня 2002 года. Посреди дымящихся угольков гражданской войны и страха перед возможностью ядерного пожара в их регионе три национальных лидера собрались именно для того, чтобы спланировать не столь беспокойное будущее. В Исламабаде 30 мая временный премьер-министр Афганистана Хамид Карзаи (Hamid Karzai), лидер Пакистана генерал Первез Мушарраф (Pervez Musharraf) и президент Туркменистана Сапармурат Ниязов подписали соглашение о намерениях построить газопровод для экспорта природного газа, который должен связать их страны друг с другом и, потенциально, также с Индией. Этот проект, если он будет претворен в жизнь, должен оправдать инспирированное американцами прозвание "газопровод мира". Экономические и политические выгоды, которые он сулит, идут рука об руку.
Газопровод длиной 1500 км должен начинаться в гигантском газовом месторождении Долетабад (Dauletabad), на юго-востоке Туркменистана, проходить через Афганистан и в городе Мултан (Multan) подключаться к пакистанской газовой сети, с возможным 650-километровым ответвлением из Пакистана в Индию. Годовую пропускную способность газопровода - 15 миллиардов кубометров туркменского газа на начальном этапе - можно будет через несколько лет эксплуатации удвоить, чтобы удовлетворить быстрорастущие потребности как Пакистана, так и других стран, расположенных дальше на индийском субконтиненте. Стоимость этого проекта оценивается в 2 млрд. долл. США для туркмено-афгано-пакистанской линии и дополнительно 600 млн. долл. - если будет протянута нитка в Индию. Газопровод сопоставимой протяженности в не таком экономически ослабленном регионе стоил бы гораздо больше.
Три лидера предусматривают также строительство автомагистрали и линии электропередачи, которые пойдут параллельно проложенной под землей линии газопровода. Благодаря такой комбинации появляется возможность сократить суммарные расходы путем использования одной и той же земли и других ресурсов, развития общей инфраструктуры и создания единой системы безопасности для газопровода, автомагистрали и линии электропередачи. Расчетная стоимость одной лишь автомагистрали к морскому побережью Пакистана составляет, по меньшей мере, 250 млн. долл. Но это недорого для такого исторического деяния как обеспечение выхода к морю для окруженных сушей стран Средней Азии и Афганистана. Самым проблемным участком проектируемого газопровода по-прежнему является тот, что проходит через Афганистан; он имеет длину около 800 км и пересекает районы, которые сегодня контролируются различными враждующими между собой группировками и полевыми командирами. К счастью, населенные туркменами и узбеками северные области Афганистана и пуштунские районы Урузган (Uruzgan) и Кандагар (Kandahar) на юге страны контролируются лидерами, которые одобрительно относятся к этому проекту. Однако, в зависимости от того, каким будет окончательный маршрут газопровода, очевидно, предстоит заинтересовать других лидеров в выгодах от этого проекта и заручиться их согласием на его осуществление.
Предложения о строительстве этого трансафганского газопровода относятся еще к доталибской эре. Американская компания "Unocal", стоявшая за первоначальным проектом, выполнила исследования с целью экономического и технического обоснования проекта и основала консорциум "Central Asia Gas Pipeline" (CentGas), где "Unocal" выступала в качестве оператора и главного акционера, а миноритарными акционерами являлись саудовская компания "Delta Oil", две ведущие японские и одна южнокорейская компании, а также государственные газовые предприятия Туркменистана и Пакистана. Японцы и южнокорейцы были заинтересованы в поставках сжиженного туркменского газа из какого-либо пакистанского морского порта на дальневосточные рынки; этот интерес охраняется и поныне. Строительство газопровода должно было начаться в 1998 году. Но именно тогда правившее в то время в Афганистане движение "Талибан" предпочло Усаму бен Ладена (Osama bin Laden) экономическому развитию и вступило в конфронтацию со значительной частью земного шара.
Работы над газопроводом так никогда и не были начаты, а компания "Unocal" вышла из проекта. Еще до того, как это случилось, консорциум предлагал контрольный пакет акций этого проекта российскому ОАО "Газпром". В настоящее время "Итера", дочерняя компания "Газпрома", проявляет острую заинтересованность в том, чтобы присоединиться к этому возрожденному проекту. Но, как заявило высшее руководство "Итеры" делегации конгресса США, побывавшей на прошлой неделе в Москве, проект может быть осуществлен только с помощью американских технологий и исходящего из Америки финансирования.
Фактически, Соединенные Штаты поддерживают этот проект, что объясняется четырьмя взаимосвязанными причинами: желанием обеспечить выход каспийской нефти и природного газа (в данном случае туркменского) на мировые рынки; необходимостью достижения прогресса в деле послевоенного восстановления и стабилизации Афганистана; стремлением к экономической и политической консолидации Пакистана; и намерением способствовать пакистано-индийскому примирению. В последнее время в публичных выступлениях представителей Белого дома (резиденция президента США в Вашингтоне - прим. пер.) и других американских официальных лиц эти соображения приводятся в обоснование поддержки проекта строительства трансафганского газопровода. В Кабуле в мае нынешнего года президент Всемирного банка Джеймс Вулфенсон (James Wolfensohn) также упомянул о важности данного проекта для подъема экономик Туркменистана, Афганистана и Пакистана.
Афганистану газопровод приносил бы сотни миллионов долларов ежегодно в виде транзитной пошлины. Этот проект стал бы для страны крупнейшим источником доходов в твердой валюте. В самом деле, это, пожалуй, единственный источник, который вырисовывается на горизонте в предстоящие годы. Газопровод также обеспечил бы страну недорогим топливом и создал тысячи рабочих мест для афганцев - став, вполне вероятно, самым крупным в стране работодателем.
Что касается Пакистана, этот газопровод позволил бы снизить хроническую для этой страны нехватку энергоносителей, которая оказывает разрушающее воздействие на экономику и политику. Он также мог бы дать Пакистану и Индии общую заинтересованность в конструктивном региональном сотрудничестве, по меньшей мере, на таком уровне. Все это объясняет, почему господа Карзаи и Мушарраф на своей недавней встрече назвали проект трансафганского газопровода "очень важным" и "выгодным для всего региона".
Для Туркменистана с его огромным потенциалом экспорта природного газа этот газопровод впервые может обеспечить надежный и прибыльный выход на мировые рынки. В настоящее время единственная крупная магистраль для экспорта газа из Туркменистана проходит через территорию России, которая навязала грабительские условия транзита туркменского газа на рынки с твердой валютой. Эта ситуация сдерживает экспорт и ведет к сокращению объемов добычи туркменского газа - и, разумеется, доходов - до уровней, которые значительно ниже его потенциальных возможностей. В самом деле, даже при экспорте газа по трансафганскому газопроводу, у Туркменистана будет оставаться достаточно газа, чтобы экспортировать на Запад, если г-н Ниязов откажется от своих неблагоразумных предубеждений против предложенного Соединенными Штатами транскаспийского газопровода для транспортировки газа на Запад.
Трудности, стоящие перед трансафганским проектом, явно не так ужасают сегодня, как после 1998 года, хотя они все еще представляются достаточно отпугивающими. Сохраняющаяся небезопасная обстановка в отдельных частях Афганистана, шаткая внутренняя ситуация в Пакистане и индо-пакистанское бряцание ядерным оружием являются всего лишь самыми очевидными факторами, отпугивающими инвесторов от этого проекта. Однако эти проблемы решаются, и кое в чем отмечаются изменения к лучшему. Фактически, сам проект газопровода может побудить региональных и местных деятелей к более ответственному поведению в ожидании множественных выгод для всех.
