Он не боится говорить то, о чем многие осмеливаются только думать: может быть 11 сентября, и было невозможно предотвратить, но, по крайней мере, оценить серьезность ситуации было долгом спецслужб. «У меня же есть сведения о том, что глава ЦРУ ни разу не пытался встретиться с президентом, чтобы объяснить ему, что происходит в исламистских школах Саудовской Аравии и Пакистана, где десятилетиями молодежь воспитывали в ненависти к США. Поэтому я полагаю, что необходимо провести расследование, по результатам которого, возможно, нужно будет провести серьезные изменения, в том числе и в руководстве тех организаций, который призваны защищать нас». 61-летний Ричард Перл (Richard Perle) - это один из тех людей в американской политике, к чьему мнению серьезно прислушиваются. В 80-х годах он был заместителем министра обороны в администрации Рональда Рейгана. А сегодня он один из самых влиятельных консультантов нынешнего министра обороны Дональда Рамсфельда. И именно с планов американской администрации Перл начал свое эксклюзивное интервью «Панораме».
- Во время своей поездки по Европе Джордж Буш заявил, что у него пока нет готового плана нападения на Ирак. По-вашему, президент изменил свою точку зрения на вмешательство в дела Ирака?
- Нет. Эта администрация, в отличие от предыдущей, не может позволить себе проигнорировать Саддама. Невозможно представить, чтобы Буш решил подождать и стал надеяться на лучшее. Например, на то, что Саддам не раздобудет ядерного оружия, когда он годами старался достать его. Или на то, что тот не предоставит Аль-Каиде ядерные арсеналы, вместе с биологическим и химическим оружием и прекратит подрывать процесс установления мира в регионе, выдавая премии террористам-самоубийцам.
- В Европе есть те, кто полагает, что отношение к Саддаму является неоправданно ожесточенным.
- Предоставлять террористам свободу создания преступных организаций везде, где они пользуются покровительством, как это, бесспорно, происходит в Ираке, означает превратить терроризм в хроническое явление. Проблема не в том, чтобы найти связь с терактом 11 сентября. Лично я считаю вполне вероятным, что Мохаммед Атта встречался в Праге с агентами иракских спецслужб. Да и подозрения на то, что Саддам имел отношение к первому нападению на Всемирный Торговый Центр в 1993 году, достаточно обоснованны. Но главное то, что Соединенные Штаты не намерены продолжать жить под Дамокловым мечом новых терактов. Единственный наш способ защиты - это предотвратить возможные нападения.
- Некоторые высказывают предположение, что для нападения на Ирак потребуется 250 тысяч солдат. Это так?
- Это несколько преувеличенная цифра. На мой взгляд, сухопутную кампанию может провести иракская оппозиция при помощи специально подготовленных американских отрядов. А дорогу им откроет американская авиация.
- Как в Афганистане?
- На самом деле, то, что происходило в Афганистане - это был сценарий операции в Ираке.
- А кто возьмет на себя роль Северного Альянса?
- Мы ориентируемся на национальный Конгресс Ирака, который годами занимался развитием демократической системы и который должен объединить все силы иракского общества: севера и юга, курдов и шиитов, суннитов и туркменов.
- Что Вы могли бы ответить тем в Вашингтоне, кто утверждает, что Ахмед Халаби, глава Конгресса в изгнании, - это всего лишь блеф.
- Я ответил бы, что они не знают, о чем говорят. Я знаком с Халаби давно и точно так же, как знаком с Дональдом Рамсфельдом или Диком Чейни. Просто в госдепартаменте есть люди, которым не нравится Халаби. Это те же люди, которые в 1991 году повлияли на решение не свергать режим Саддама, и я думаю, что именно это обстоятельство и обуславливает их сегодняшнее мнение.
- А существует ли оппозиционные настроения по отношению к военному вмешательству?
- Да, но они не столь ярко выражены, как это передают СМИ.
- Есть мнение, что отношения Буша и Саддама носят личный характер. Вы разделяете эту точку зрения?
- Когда я разговаривал с президентом еще до выборов, я не заметил, чтобы он выказывал враждебность по отношению к Саддаму. А вот что касается иракского диктатора, то я убежден в его предвзятом отношении к Бушу.
- В каком смысле?
- Он пытался уничтожить Буша-старшего за то, что тот изгнал его из Кувейта и нанес поражение иракскому войску. Не исключено, что в его извращенном уме родилась идея убить сына, чтобы отмстить за то поражение.
- Какие опасности Вы усматриваете в конфликте между Пакистаном и Индией?
- Лично я считаю, что обладание ядерным оружием является сдерживающим фактором. Это не значит, что конфликт не может распространиться. Но если Вы меня спрашиваете, повлияет ли он на решимость президента бороться против терроризма, то я Вам отвечу, что нет.
- Планы президента осложнились из-за ситуации на Ближнем Востоке┘
- Мы еще не нашли способ решения кризиса и не найдем его до тех пор, пока палестинцы не будут готовы согласиться с существованием израильского государства. Пока этого не происходит, ведь карта Палестины Ясира Арафата включает в себя и территорию Израиля.
- А израильтяне готовы принять существование палестинского государства?
- Да, если только речь не пойдет о лагере подготовки террористов, замаскированном под государство.
- Опасаетесь ли Вы всплеска антисемитизма?
- Я читал опубликованную в «Панораме» статью Орианы Фаллачи (Oriana Fallaci), ее аргументы очень сильны и в большинстве своем точны. В значительной степени риск возрождения антисемитизма - это результат того, что многие СМИ встали на сторону палестинцев. Осуждение поведения Израиля со стороны масс-медиа, не только европейских, но и американских, оправдывает действия расистов, которые избивают еврейских детей, играющих в футбол на окраинах Парижа.
- Не думаете ли Вы, что поддержка борьбы Буша ослабевает?
- Я не думаю, что в эпоху после окончания Холодной войны существуют стратегические альянсы. Есть только национальные интересы, и если странам это выгодно, то они объединяются, если нет, то альянсы распадаются. Сотрудничество России и Соединенных Штатов родилось из-за общей обеспокоенности по поводу терроризма, а также из-за того, что Россия желала присоединиться к Западу. И, кроме того, это не потребовало от нее много затрат.
- А поддержка Европы?
- До сих пор она состояла только в блокировании какого-нибудь банковского счета или в сотрудничестве с американскими спецслужбами. Впрочем, до сих пор мы и не просили многого.
- Не думаете ли Вы, что, помимо военной помощи, необходимы и политические изменения, например, по отношению к Саудовской Аравии?
- Да, конечно. Я думаю, что они, наконец-то, поймут, что разжигают огонь, который сожжет и их самих. Надо убедить их прекратить финансирование фундаменталистских школ.
- Что Вас больше всего пугает при чтении секретных досье спецслужб?
- Я боюсь теракта, который приведет к многочисленным жертвам, даже больше, чем 11 сентября. Боюсь в том смысле, что испытываю злость и ощущение невозможности управлять ситуацией.
- Есть ли реальный риск атомного нападения?
- Создать бомбу легче, чем принято думать. Главное, приобрести все основные материалы, а смонтировать бомбу нетрудно, как нетрудно и взорвать ее, если есть желание убить как можно больше людей.
- Возможно ли представить себе победу террористов?
- Я не хочу этого делать. Но могу сказать, что их победа состоит в нашей капитуляции. Мы проиграем, если вынуждены будем отказаться от того, что американцы считают высшим благом: от возможности жить в открытом обществе.
