Новая доктрина безопасности Соединенных Штатов пока представляет собой в большей мере каркас, чем здание. То, что стало известно о планах строительства, позволяет судить не больше, чем просто о некоторой корректировке, связанной с фасадом этого строения. Речь идет о новостройке, о принципиально новом стратегическом фундаменте обороны от опасностей, который возводит мировая сверхдержава.
Поскольку это в определенной мере затрагивает и остальной мир, то можно было ожидать повышенного интереса. Однако пока реакция была более чем сдержанной. В штаб-квартире НАТО в Брюсселе доклад министра обороны Дональда Рамсфельда (Donalf Rumsfeld) приняли к сведению. А Колин Пауэлл (Colin Powell) только что вернулся в Вашингтон со встречи министров иностранных дел «восьмерки» с впечатлением, что проблем с американской доктриной первого удара с коллегами, в том числе и немцами, не будет. В ходе двухдневной встречи в Канаде к нему, по его словам, по этому вопросу не обращались. Так что с американской точки зрения дело сделано.
О чем же идет речь? Набросок находящейся на стадии разработки доктрины сделал две недели назад президент США Джордж Буш (George Bush), выступая в Военной академии в Уэст-Пойнте. «Если мы дожидаемся, пока угрозы материализуются, то ожидание наше было слишком долгим», - такова суть. Оказавшись неподготовленной к событиям 11 сентября, Америка в будущем намерена встречать опасности, прибегая к превентивным мерам.
Имеются в виду не превентивные меры, направленные на устранение причин конфликта, или меры в смысле традиционной политики разрядки. США, в военном отношении не имеющие соперников, не боятся конфронтации. По проявляющим себя угрозам или тому, что подпадает под это определение, должен наноситься фронтальный удар. Мировая держава хочет упреждать действия возможного агрессора, перенося боевые действия на его территорию, причем время для начала таких действий американцы определяют самостоятельно. Действия могут носить различный характер, в том числе и военный. Это было бы нанесением первого удара.
Как предполагается, в национальной стратегии безопасности, которую администрация Буша собирается представить осенью, могут появиться два новых понятия. К прежним терминам устрашения и сдерживания добавятся такие понятия, как «превентивные меры» и «оборонительная интервенция».
Что бы это могло значить, министр обороны Рамсфельд без всяких околичностей растолковал в журнале "Foreign Affairs": «Лучшей, а в отдельных случаях единственной обороной является хорошее наступление». Государственный секретарь Пауэлл придал находящемуся на стадии строительства теоретическому зданию еще пару функций, которые ему придется решать. Если дело дойдет до нанесения превентивного удара, то он, по его словам, должен быть решительным. Пауэлл вел разговоры в духе излишнего применения военной силы еще будучи председателем Комитета начальников штабов при Буше-старшем. И вот теперь то же происходит и в случае с нанесением упреждающего удара: любой противник, которого США рассматривают в качестве противника, был бы в случае конфронтации осужден на верную гибель.
Полумер не должно быть. «Если ты проводишь превентивную операцию, имеешь цель, то должен действовать так, чтобы устранить эту угрозу», - говорит Пауэлл.
Тогда, как, впрочем, и сегодня, Пауэлл считается в Вашингтоне одним из самых осторожных людей. Так, если следовать государственному секретарю, то арсенал предупреждающих контрмер ни в коей мере не должен ограничиваться военными средствами. И он напоминает о необходимости осторожного обращения с новой дубинкой. Однако вызывает вопросы то, кому и в каком виде США в случае нанесения возможных превентивных ударов должны будут делать заявление. В Пентагоне не считают обязательным наличие «абсолютных доказательств» того, что опасность, требующая превентивных мер, действительно существует. Пауэлл видит дело иначе.
Но вопрос о легитимности не встает и перед государственным секретарем. Вашингтон, очевидно, не собирается получать где-то мандат на нанесение первого удара. Поскольку «оборонительные интервенции» служат защите собственного населения, то тут достаточно полномочий своего собственного правительства.
Конечно, все не так просто. Ираком управляет беззастенчивый диктатор, для которого слово изгой может с большим трудом считаться оскорблением. Но непосредственной угрозы для США Ирак не представляет. Говорить в данном случае о самообороне - это значит говорить, видимо, о действиях, к которым Америка будет прибегать, как того душа пожелает. А что касается Ирака, то на нем, возможно, когда-нибудь новая доктрина Буша будет опробована на практике.
Доктрина вызывает немало вопросов и помимо Багдада. Что будет, если претензию на право «оборонительной интервенции» объявят и другие государства? Кто будет квалифицирован как будущая угроза? Кто в данном случае подвергается угрозе, а кто - нет? Должен ли Китай чувствовать себя «стратегическим конкурентом» и вероятным противником США в гипотетической «холодной войне» 21-го века? Или дело ограничится соответствующими «изгоями» и непослушными обладателями и разработчиками или предполагаемыми разработчиками оружия массового уничтожения? Такая двойственность имеет под собой основание: Вашингтон хочет быть непредсказуемым. Это новая база для устрашения.
В самих США дебатов по поводу новой стратегии безопасности почти не идет. Тем больше представляется необходимым обратиться к этой теме вместе с друзьями по другую сторону Атлантики.
