Проблема всех империй заключается в том, что у них слишком много приграничных территорий. Вы одерживаете победу над вестготами и вандалами, но тут приходят орды гуннов. Вы сдерживаете кельтов, но в то же время вынуждены воевать с англами и саксами. Варвары всегда у ворот.
К американской империи это не относится. В 21-м веке больше не нужно захватывать земли, чтобы распространять свое влияние. Экономическая и военная гегемония США ничуть не менее действенна, чем прямой контроль над территорией. И, поскольку мощь США беспрецедентна, то они, подобно их многим предшественникам, ощущают себя беспрецедентно уязвимыми.
Америка, как единственная сверхдержава и двигатель экономического процесса, который мы называем глобализацией, обращает мало внимания на границы других государств. В любой точке мира у США есть свои кровные интересы. Они могут быть чисто геополитическими, как, например, в Европе, на Ближнем Востоке или в Китае. В некоторых случаях, значение имеют интересы американского бизнеса, а в случае финансовых кризисов, платежеспособность банков на Уолл-стрит. Главное, что интерес есть всегда.
В этом тоже есть проявление характеристик, свойственных традиционным империям. Чем сильнее их влияние, тем больше США опасаются за свою безопасность. Чуть более десяти лет назад, Америка не спускала палец с ядерной кнопки. При наличии советской угрозы, постоянный риск был неизбежной частью жизни.
Не требующее усилий превосходство породило другую психологию. Предполагается, что не вызывающая возражений военная мощь Америки должна оберегать ее граждан от даже самых незначительных угроз. Чем сильнее ее военное превосходство, тем больше люди должны быть уверены в своей полной безопасности и тем меньше ее армия должна участвовать в традиционных войнах с военными потерями: она должна бомбить с высоты в 15000 футов (около 5 км - пер.) и обстреливать позиции врага, находясь за много миль от него.
Головоломка, которую предстоит разрешить нынешней администрации Буша, заключается в том, что по мере усиления мирового господства США, их национальные интересы будут все более расширяться, усложняться и запутываться. И, в результате, США могут оказаться в проигрыше.
Возьмем для примера текст доклада Центрального Разведывательного Управления о перспективах развития в ближайшие десять лет. Он начинается за здравие: "В 2015 году экономическое, технологическое, военное и дипломатической влияние США в мире не будет иметь себе равных среди других государств или региональных и международных организаций".
Но затем отмечается, что соперники, реальные и потенциальные, не будут мириться с таким положением вещей. Также поступят и союзники, если это будет соответствовать их интересам. Противники не будут вступать в открытую конфронтацию с США. Вместо этого, "они постараются обойти или свести на нет сильные стороны США и использовать для своей выгоды их уязвимые места". Государства-изгои, международные террористы и криминальное сообщество будут угрожать США на их территории. Продвинутые технологии, которые дали США огромное преимущество, вскоре окажутся на вооружении у его врагов.
ЦРУ называет эти угрозы "асимметричными", но при этом предупреждает, что распространение оружия массового уничтожения делает эти угрозы ничуть не менее опасными. Оно полагает (возможно, здесь сыграли роль профессиональные интересы), что в течение следующих 15 лет США будет больше подвержено угрозе ядерной атаки, чем во времена Холодной войны.
Ответом на эти угрозы стало обещание Буша и его ближайших советников проводить отчетливую внешнюю политику. Новая администрация даст более четкое определение "национальным интересам". Она сосредоточится на важных геостратегических вопросах - таких, как отношения с Россией и Китаем. Она будет избегать излишнего расширения имперского влияния путем отказа от гуманитарных вмешательств. Она будет ожидать от Европы, что та начнет больше заботиться о собственной безопасности. Она начнет строительство национальной системы противоракетной обороны и будет добиваться военного преимущества США в космосе. И она будет препятствовать движению в сторону создания мирового правительства, ставя национальные интересы во главу угла.
Как говорит Кондолиза Райс, которая станет советником Буша по национальной безопасности, "американская внешняя политика при республиканской администрации должна уделять большее внимание национальным интересам США и ряду ключевых проблем". Это хорошо сочетается с доктриной назначенного госсекретарем Колина Пауэлла, которая сводится к тому, что США следует посылать куда-то войска, только если есть абсолютная уверенность в победе и риск военных потерь минимален.
Генерал Пауэлл был лично против решения начать войну против Ирака в 1991 году и, несколькими годами позже, еще более ожесточенно выступал против военного вмешательства на Балканах. Он обещал пересмотр всех случаев размещения войск за рубежом.
Это решение кажется слишком простым. Те, кто сейчас беспокоится об изоляционизме Белого Дома, раньше были среди критиков американского империализма. Ведь не возможно одновременно проводить изоляционистскую политику и увеличивать свое влияние в мире.
Здесь и кроется проблема для администрации Буша. Находясь в оппозиции, легко предлагать простые решения. Оказавшись у власти, понимаешь, как сложно и запутано все в реальности. Конечно, легко составить список первоочередных проблем, которые в наибольшей степени влияют на безопасность США - ослабление России, более напористый Китай, патовая ситуация на Ближнем Востоке. Но события в мире нельзя так просто разделить на те, которые противоречат национальным интересам США и те, на которые можно не обращать внимания.
Для примера возьмем Балканы. Нет ничего проще, чем вывести 10000 американских солдат из Боснии и Косова, или отправить домой военнослужащих с американских баз в Западной Европе. Пусть европейцы сами следят за порядком у себя на континенте.
Но как Вашингтон отреагирует, если его место на Балканах займет Москва? Усилится ли безопасность США, если их союзники решат, что закрытие баз в Западной Европе означает, что можно снова дружить с Ираном, Ливией и даже Ираком? Как, если она сосредоточится только на "основных" проблемах, администрации Буша удастся убедить своих врагов (и друзей) прекратить распространение смертельных технологий? Поможет ли Америке ее противоракетный щит, если Россия продаст свои ядерные технологии любому, кто готов за них заплатить?
Если целый ряд проблем - от торговли опиумом в Афганистане до финансовой состоятельность аргентинских банков - в которых узкие национальные интересы невозможно отделить от интересов мирового сообщества.
Организациями типа Международного Валютного Фонда, которые добиваются всемирной финансовой стабильности, движет не некая неправильно понятая филантропия или мировое правительство. Они служат интересам США, способствуя их обогащению.
Эти взаимозависимости будут становится только сложнее. Согласно докладу ЦРУ, "государства по-прежнему будут основными игроками во внешней политике, но правительства будут все меньше и меньше контролировать потоки информации, технологий, болезней, миграции и финансов между государствами". Иными словами международному регулированию понадобиться уделять не меньше, а больше внимания.
Внешняя политика Билла Клинтона была далека от идеала. Но он смог понять две важные вещи: для тех кто управляет империей нет разницы между внешней и внутренней политикой, а у американской империи есть интересы везде.
За эту статью, впервые опубликованную в январе 2001 года, Филип Стивенс был удостоен премии Дэвида-Уотта (David═Watt prize),которая ежегодно вручается "авторам, пишущим на английском языке, внесшим ощутимый вклад в дело разъяснения и популяризации проблем национальной и международной политики".
