Как думают исламские интегристы? Ответ на вопрос можно найти в книге «Исповедь сумасшедшего от Аллаха», выпущенной испанским издательством La Esfera. Ее автор - Халед аль-Берри (Khaled al-Berry) - раскаявшийся член вооруженной египетской группировки «Джамаа Исламийя».
Когда я был принят в ряды «Джамаа», многие из братьев смотрели на меня с некоторым недоверием. Мне было непривычно есть руками, без столовых приборов, как это делали они, и носить исламские одежды. Они воспринимали меня как человека, который лишь частично вошел в братство и не свыкся с выполнением рутинных обязанностей повседневной жизни. Чтобы привыкнуть к их обычаям, мне надо было отказаться от всего того, что я умел и чему научился до того времени, стремясь превратиться в нового, возрожденного человека. Именно потому так рассердился мой отец, когда в первый раз увидел меня, одетого в джеллабу «Джамаа», хотя произошло это уже после того, как я официально был принят в члены организации. В то время мне казалось, что такая одежда - мелочь, которой мои родители придают слишком большое значение. Но в глазах моего отца джеллаба была символом принадлежности к другой жизни. Семья, родившая и вырастившая меня, ценности, на которых я воспитывался, та обстановка, в которой я рос - все это было отвергнуто. Изменив свой внешний вид и привычки, я как бы пытался показать всем тем, с кем сталкивался в жизни, что стал другим.
И дело было вовсе не в слепом следовании суннам Корана и возвращении традиции ношения одежды, принесшей известность верующим ислама. Движения, подобные нашему, относились к этому отличительному знаку, как относятся к знамени; джеллаба была столь же важным элементом организации, как и та доктрина, которой мы придерживались. Джеллабу могли изготовить даже в Пакистане, она могла не иметь никакого отношения к Пророку, оказаться совсем недавней выдумкой. Это не имело никакого значения. Она была знаком моего исхода из одного мира и принадлежности к другому.
Согласно идеологии «Аль-Джамаа аль-Исламийя», только такое дистанцирование от своего окружения могло очистить нас от зла тех, кто преступил закон. И выходя из прежнего мира, ты был обязан одним махом, сразу разделить истинных верующих и безбожников (┘).
Братья открыто говорили нам, что мы должны как можно меньше общаться с нашими семьями: «Человек придерживается той религии, с которой чаще сталкивается; а потому необходимо с осторожностью относиться к своему окружению», - говорил Пророк. Кроме того, следуя словам Корана, необходимо порвать все связи с немусульманами: «Да не встретите вы и в последний день верующих в Аллаха, которые с милостью относились к хулителям Аллаха и его Посланника, будь то ваши родители, дети, покровители либо родственники (┘)».
Ты должен был любить благочестивых верующих и ненавидеть плохих грешников - всех этих людей, которых никогда не знал и не должен был знать, которых никогда не увидишь, несмотря на то, что они являются частью мира и Истории.
Братьям задавали вопрос, отчего они носят бороды, что позволяет полиции с легкостью узнать их принадлежность к организации. На это они отвечали, что самое важное - это отход от прежнего мира. Мы должны были сделать выбор в пользу этой бороды, а не бритых щек, которые, по логике вещей, позволят вам остаться неузнанными. Идея отделения действительно касалась всех сторон нашей жизни, начиная от самых важных моментов и заканчивая самыми незначительными. Не делалось никаких поблажек и для «маленьких привычек», которые раньше считались личным делом каждого. Мне было сложно привыкнуть есть рукой и делить с другими братьями общую тарелку с пищей, но я научился и этому. За стол нужно было усаживаться строго определенным образом: согнутую левую ногу поджать под себя, а правую под углом прижать к сидению. Пищу надо было брать тремя пальцами, но ни в коем случае не двумя - знак протеста, и уж точно не пятью - знак отвержения. Пить надо было трижды, и никогда не использовать левую руку для приема пищи и питья. В мечеть было положено заходить с правой ноги, а выходить - с левой. А в уборные, наоборот, надо было заходить с левой, а выходить - с правой ноги. Мы носили короткие джеллабы, так как слишком длинное одеяние казалось бы бахвальством. Наши бороды росли в полнейшем беспорядке, мы никогда не укорачивали их, а лишь немного обстригали по бокам, когда в ширину они становились больше ладони руки (┘).
Вопросы секса
Первые контакты с «Джамаа» совпали с моим вступлением в эпоху юношества. В то время мне исполнилось четырнадцать лет. Как и у большинства подростков этого возраста, мои представления о любви были чистыми и романтическими. Нам казалось, что сексом можно заниматься лишь с теми девочками, к которым не испытываешь абсолютно никаких чувств. Сентиментальные отношения лишь с одной, настоящей возлюбленной ценились выше постыдного полового акта. Хотя все наши сексуальные приключения ограничивались тем, что мы собирались со своими друзьями детства в известных только нам местах, показывали друг другу порнографические снимки, молча рассматривали наши половые органы, сравнивали их, пытаясь выяснить, у кого член был больше. Ну, и, конечно же, рассказывали друг другу о своих вымышленных любовных похождениях.
Во время уроков исламской этики нас учили не смотреть на свои половые органы и следовать примеру Отмана Бен Аффана (Othman bin Affan), самого целомудренного последователя Пророка, который никогда не опускал взгляда на срамные места. Кроме того, никогда не дозволялось трогать половой член правой рукой, чтобы хоть одна рука оставалась неоскверненной от прикосновения.
В действительности же мне было очень тяжело вообще не смотреть на свои половые органы. Я пытался воздерживаться столько, сколько мог, но все напрасно. И, напротив, мне достаточно быстро удалось отвыкнуть касаться своего члена правой рукой - ни когда я мочился, ни когда мылся, ни даже когда мастурбировал (┘).
Книга для занятий любовью
В то время я часто встречался перед занятиями со своими товарищами, чтобы поговорить о прочитанных произведениях и поспорить, какие книги можно было читать и какие не следовало. Нам доставляли особое удовольствие такие встречи и обмен мнениями. Да, и, кроме того, братья из «Джамаа» мало, чем отличались от других братьев. И все же, эта организация без раздумья составила список разрешенной и запрещенной литературы. В нем значились самые обычные книги, чтение которых было обязательным для всех, и название таких произведений, обращаться к которым не разрешалось никому. Но в список были занесены и такие книги, пользоваться которыми разрешалось лишь отдельным людям - такие произведения, в зависимости от обстоятельств могли считаться полезными или, наоборот, вредными. Эти запрещенные книги казались нам очень привлекательными и с каждым разом ими интересовались все больше учеников; особый интерес возбуждало в нас произведение под названием «Прелести супруги». Это традиционное сочинение, составленное из историй прежних времен и примеров из жизни наших счастливых предшественников в вере, было полно советов, касающихся семейной жизни. Читая эту книгу, мы открывали для себя пути достижения наибольшего оргазма. А, на самом деле, она представляла собой своеобразный сборник рассказов о различных способах занятий любовью, поясняла, как женщина могла доставить своему мужу наивысшее наслаждение, не нарушая при этом ни законов Корана, ни правил сунны.
В книге восхвалялась одна из самых известных своим сладострастием мусульманок, Аиха Бен Талха (Aieha Bin Talha), в совершенстве освоившая хазр - искусство вздохов, шепота и вскриков, способных возбудить мужчину во время любовных игр. Откровенность, с которой велось повествование в «Прелестях жены», казалась нам беспредельной. Мы могли найти в ней точное, подробное описание как мужских, так и женских половых органов. В этой, лишенной какой-либо стыдливости книге постоянно упоминалось тело женщины и все те скрытые места, что больше остальных радуют глаз мужчины, возбуждая в нем страсть (┘).
После занятий, не вспоминая ни о каких запретах «Джамаа», мы читали недозволенную литературу под одеялами: переступив один раз эту черту, мы уже не могли остановиться. «Прелести жены» и «Как доставить наслаждение своему мужу» (еще одна запретная книга) занимали самое важное место в наших разговорах о сексе. Один из собратьев рассказывал, как наши предки получали бесконечное наслаждение, размышляя о прекрасных женщинах, что ждали их в загробной жизни. А другой наш товарищ пересказывал историю, прочитанную в книге: одни странник остановился в доме ученика ближайшего сподвижника Пророка; хозяин дома был известен своей набожностью и благочестием. Ночью, когда все легли спать, гость увидел, как его глубоко верующий амфитрион без конца ворочался под пологом своей кровати. На утро, странник спросил хозяина, что его так мучило, и тот на вопрос ответил, что всю ночь мечтал о прекрасной гурии с бездонными глазами, которая волею Аллаха предназначалась для него в раю.
Нам очень нравилось обсуждать предписания Ислама, касавшиеся занятий сексом. Подобные комментарии можно было в изобилии найти в догматических сочинениях, и такие открытия доставляли нам особое наслаждение: начиная с описания позы вхождения в женщину, стоя на коленях, и заканчивая рассказами о прерванном половом акте и извержении семени вне женщины. Во время таких пересказов прочитанного постоянно раздавались замечания: «Прежде всего, не забывайте, что женщина не может видеть половых органов своего мужа, а муж не может видеть сокрытые места своей жены».
Воинство Сатаны
Когда связь с женщиной надо считать пороком, а когда, нет? Должны ли мы приветствовать их? Надо ли отвечать на их знаки внимания? Женщины являются лишь хитрыми ловушками, расставленными дьяволом. Они - часть воинства Сатаны. Именно по этой причине им нельзя разрешать использовать косметику, духи и, уж тем более, свободно прогуливаться по рынкам. Во времена Пророка, учеников его и последователей, когда женщине нужно было выйти на улицу, она умела виртуозно прятаться между стен. В одном из хадисов (повествовании о поступках и высказываниях Магомеда) было сказано следующее: «Любая женщина, которая пользуется духами и свободно переходит дорогу на глазах у нескольких мужчин - развратная женщина». И далее: «Тот, кто почувствовал запах женщины, не познает благовоний рая - тех, что можно испытать и после долгого пути длиной в пятьсот лет». В том же, что касалось косметики, то здесь речь шла не только о религиозном запрете, но и об отличительной черте, разделявшей женщин, имевших разный социальный статус. Таким образом, несвободные рабыни были обязаны пользоваться косметикой, вплоть до того, что Омар Бен аль Хаттаб (Omar bin al-Jattab) бил своих рабынь, закрывавших лицо паранджой, обвиняя их в том, что они хотели уподобиться свободным женщинам.
Для нас, находившихся под сильным давлением различных ограничений, брак казался выходом, а Ислам - спасением. В изданиях организации «Джамаа» нас пытались убедить в том, насколько прекрасен достойный союз. В том же, что касается Ислама, разве не было бы лучше, чтобы молодые люди женились в период полового созревания? Или чтобы они хотя бы получали в свое распоряжение рабыню, одалиску, служанку, способную удовлетворить их желание? Один из собратьев в шутку говорил, что возьмет в плен Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) в день, когда Аллах отдаст нам ключи от двери в Великобританию. Тогда он каждое утро заставлял бы ее приносить ему тарелку приготовленных бобов, чтобы восстановить свои силы после ночных утех. А другой из наших собратьев вспоминал, что во времена Царства Закона, при Омаре Бен Абдель Азизе (Omar bin Abdel Aziz), послали одного человека обойти все уголки Земли, чтобы узнал он, не осталось ли какого неженатого человека, которого следовало бы женить. Когда странник вернулся обратно, он рассказал, что не нашел ни одного мужчины, который не был бы связан узами брака. Все братья, в один голос заявляли, что современное общество извращенно и уродливо, так как разжигает огонь страсти, но не дает возможности удовлетворить ее. Это общество дозволяет молодым девушкам пользоваться косметикой, распространяет эротические фильмы, доводя до крайности желания молодых людей, чтобы бросить их затем на распутье. Оно не дает новому поколению ни гарантированной работы, ни крыши над головой, которая позволила бы обзавестись семьей, и тем самым сохранить здоровым и тела и сознание молодых людей┘.
Изнасилования
Именно такими соображениями и руководствовались члены «Аль-Джамаа аль-Исламийя», когда посчитали незаконным смертный приговор, вынесенный шестерым мужчинам, изнасиловавшим несовершеннолетнюю девушку. Кто в действительности был виновником случившегося? Шесть насильников? А, быть может, это светский режим правления безбожников должен нести ответственность за то, что общество погрязло в «джахилийе» (невежестве), что все и вся погрузилось в доисламское неведение божественных законов? (┘).
Единственную возможность заниматься сексом должен был дать освященный религией брак, правила жизни в котором были получены от Пророка и установлены традицией. Таким образом, очень важно вознести молитву Аллаху и два раза пасть ниц, перед тем как вступить в контакт со своей женой, попросить благословения у Господа перед тем, как войти в нее, воздать хвалу его силе в момент эякуляции. И все для того, чтобы Сатана не овладел ребенком, который может быть зачат. Подтверждением тому служили рассказы о великолепном потомстве, рождавшемся у многих верующих, строжайшим образом следовавших этим советам. Это строгое разграничение плоти и ритуала исполнения супружеского долга и определяло сексуальную жизнь так, как она виделась с точки зрения Ислама. Жизнь двойственную: с одной стороны - ее восторженное прославление, с другой - множество строгих табу. Тем не менее, все разговоры о лапидации (побитии камнями) неверных супругов, и о муках, которые ожидали тех, кто погряз в разврате, противопоставляли чистые сексуальные отношениям запретам, наказанию и геенне огненной.
Уже позднее, когда мы учились в университете, нашей главной задачей стало разделение студентов и студенток. Ни те, ни другие не должны были общаться друг с другом в учебных аудиториях, ни свободно говорить, глядя друг другу в лицо, ни встречаться вместе в одной компании и, уж тем более, наедине. Это занятие было одной из самых важных задач для всех братьев из «Джамаа», потому что, как все говорили, мы отдаляли молодых людей от худших из грехов, и ясно демонстрировала всем свое присутствие. Никаких компромиссов не допускалось: речь шла о том, чтобы запретить любое совместное времяпрепровождение, исключить все контакты между противоположными полами. И цель эта достигалась всеми доступными средствами. Некоторые молодые люди попытались, несмотря ни на что, поселиться в общежитии, которое было предназначено для девушек. Я попросил их вернуться в помещения, предназначенные для молодых людей. Однажды они начали сопротивляться и не захотели подчиниться моим требованиям, тогда мне пришлось пригрозить этим бунтарям: «Делайте все, что вам заблагорассудится, но всегда помните о последствиях». После чего я развернулся и пошел прочь. Со следующего дня, уже ни один из этих студентов не осмелился приблизиться к тому комплексу, где жили девушки. Так продолжалось на протяжении всех трех лет, что я провел в университете в Асиуте.
Среди тех студентов было несколько моих старых товарищей. И я никогда не раздумывал, перед тем, как пригрозить им, а, в случае непослушания, и применить против них силу. Хотя мне и было известно, что они имели влияние в университете, потому как зачастую их родители были нашими преподавателями (┘).
Разделив в аудиториях студентов мужского и женского пола, мне оставалось лишь пресекать все возможные попытки разговора между ними. Мне было достаточно увидеть, как молодой человек разговаривает с девушкой, чтобы подойти к нему и сказать, чтобы он больше никогда не позволял себе подобных вольностей.
Мне ни разу не понадобилось прибегнуть к физическому наказанию, чтобы устанавливаемые нами правила соблюдались (┘).
Гомосексуализм
Перед поступлением в институт я своими собственными глазами видел, как одна из ячеек «Джамаа» наказала одного из братьев за то, что его обвиняли в гомосексуализме. Этот человек принадлежал к знаменитому Братству 1981 года, члены которого оказались за решеткой после убийства в том самом году Анвара аль-Садата (Anwar al Sadat). Слухи о том, что этот брат был гомосексуалистом, ходили давно, но никаких конкретных доказательств его греха не было. И вот, однажды он решил совратить юношу, которого привел в мечеть и стал убеждать стать его любовником. Подростку удалось вырваться из рук насильника, подбежать к гидам, проводившим рядом экскурсии, и рассказать о случившемся.
В тот же самый день я пошел к мечети. «Джамаа» созвала всех братьев, чтобы они пришли на встречу. Там я и увидел нашего брата (имама - прим. пер.), столь знаменитого своими воинскими доблестями, стремившегося стать примером для истинных мусульман. А другие члены «Джамаа», вооружившись цепями, пытались привести в мечеть другого имама, чтобы начать молитву.
Я совершенно ничего не понимал в происходящем. Потом кто-то прокричал мне, что брат, которого не хотели пускать в мечеть для произнесения там проповеди, был, как говорят, одержим бесом гомосексуализма. И были подтверждения его греховных наклонностей. И «Джамаа», дабы очистить свои ряды от такой скверны, должна изгнать этого брата из своих рядов. Сначала все братья пытались уговорить этого человека покинуть мечеть, но все было напрасно, и нам пришлось прибегнуть к силе, чтобы он вышел из нее.
Внезапно, члены нашей организации, вооруженные цепями, начали избивать брата, обвиняемого в гомосексуализме, а все остальные образовали круг, внутри которого и происходило наказание.
Сцена выглядела патетично. Согрешивший брат упал на землю. Кровь струилась по его лицу и всему телу. Тот, кто хотел быть примером для всех истинных верующих оказался поверженным, униженным, отверженным┘. Я начал плакать, и несколько братьев из «Джамаа» подошли ко мне и попросили уйти от места происшествия и своими слезами не вызывать сомнения у тех, кто должен довести наказание до конца.
Я вернулся домой совершенно разбитым и не выходил на улицу несколько дней (┘).
С того самого времени стали все чаще раздаваться обвинения - не знаю, насколько они были правдивыми - в гомосексуализме и других сексуальных преступлениях, совершенных членами «Джамаа». Эти слухи очень мешали мне (┘).
Спустя два года тот брат-гомосексуалист, которого цепями изгнали из мечети, был убит. Его изуродованный труп нашли на пустыре, и так никогда и не удалось установить, кто же совершил это ужасное преступление. Через некоторое время, когда заканчивался первый курс обучения в университете, я узнал, что того молодого брата, который избивал цепью согрешившего члена нашей организации, так же арестовали по обвинению в сексуальном преступлении. Он тоже оказался гомосексуалистом (┘).
