О бедах гуманитарных наук в постсоветской России слышали уже немало: профессора зарабатывают меньше 150 долларов США в месяц, их методика, если она вообще есть, безнадежно устарела, квалифицированная молодая академическая поросль эмигрирует в Америку, не хватает средств на западную литературу, желает лучшего компьютерное обеспечение, драматически уменьшается число студентов, поскольку с гуманитарным образованием вряд ли можно что-то заработать.
Перечень этот можно продолжать сколь угодно долго. Впрочем, эти стенания отражают ситуацию в России не в полной мере. В Санкт-Петербурге, в частности, с 1994 года успешно работает гуманитарный университет, в котором учатся, примерно, 150 аспирантов. Европейский университет вернулся к инициативе недавно умершего мэра Анатолия Собчака. В 1991 году в Москве появился «Российский государственный гуманитарный университет» (РГГУ), Анатолий Собчак планировал создать подобное высшее учебное заведение и в Санкт-Петербурге, но на частной основе. В 1995 году Европейскому университету, благодаря участию именитых представителей петербургской интеллигенции, удалось его открыть. Годовой бюджет составляет, примерно, 1 миллион долларов США и финансируется главным образом из трех американских фондов (Макартуров, Форда и Сороса). Представительные здания на Гагаринской улице вблизи Летнего сада - дворянский дворец, принадлежавший любовнице царя Александра II, - были переданы университету Санкт-Петербурга.
Молодые доценты
Европейский университет - учебное «заведение чисто для аспирантов» - принимает, таким образом, только тех, кто уже имеет высшее образование. Учеба и исследовательская работа организована в рамках пяти факультетов: истории, истории искусства, политологии/социологии, экономики и этнологии. 60 доцентов университета - не старше сорока лет, они, как правило, защищали ученые степени доктора наук в западноевропейских или американских университетах. Их месячная заработная плата - в пределах 600 долларов США - еще значительно уступает западным меркам, но позволяет концентрировать внимание на академической работе в то время, как профессора в государственных университетах вынуждены искать дополнительный заработок, давая частные уроки. Но такая побочная работа вряд ли оставляет время для научной работы. В таком же привилегированном положении находятся и учащиеся Европейского университета. Если стипендия в государственных университетах составляет 20 долларов США в месяц, то в Европейском университете получают в двадцать раз больше. Конечно, в свое удовольствие не поживешь и на 200 долларов, но с этими деньгами можно сосредоточиться на полноценной учебе.
Ректор Борис Фирсов видит самое важное преимущество Европейского университета в его интеллектуальной гибкости, которая должна рассматриваться на фоне высших учебных заведений Санкт-Петербурга как новация. В годы советской власти гуманитарные науки были сильно идеологизированы. Абсолютной властью пользовались профессора, занятия ограничивались передачей политически корректных знаний. Властная структура такого характера закрепляла дистанцию между профессорами и учащимися: она не оставляла места для дискуссий и свободного обмена мнениями. По этой причине советские гуманитарные науки почти семьдесят лет топтались на месте. Методические новации и зарубежный обмен осуждались: исключения, такие, как семиот-школы в Тарту и Москве, подтверждают правило.
После такого длительного периода стагнации Фирсов собирается превратить Санкт-Петербург в центр самого взыскательного гуманитарного образования. Особую важность для него имеет распространение новой академической культуры. К ней относится, прежде всего, программа поддержки стипендиантов, которая обеспечивает им обучение в течение одного-четырех семестров в любой другой части Российской Федерации. Таким образом выпускники могут явиться мультипликаторами нового в гуманитарных науках, того, что есть в их университете в Санкт-Петербурге.
Европейскому университету приходится, впрочем, решать и серьезные проблемы. Большое препятствие представляет собой российская бюрократия. Европейский университет до сих пор не признается Министерством образования, поскольку он не дает начального высшего образования и ограничивается лишь обучением в аспирантуре. По этой причине Европейский университет не может ни проводить свои собственные экзамены по окончании учебы, ни присваивать ученые степени. Сегодня приходится следовать общей модели: учащиеся заканчивают свое обучение в Европейском университете, а потом сдают экзамены в других высших учебных заведениях: как правило, в государственных университетах Санкт-Петербурга, Москвы и Хельсинки или в Лондонской школе экономики.
Другая проблема заключается в ненадежности финансирования университета. Весь бюджет состоит из так называемых "soft money". Поддерживающие его фонды исходят из того, что их вклады - это деньги, необходимые для начала дела, потом их сумма должна быть сокращена. Поэтому перед Европейским университетом стоит насущная задача поиска новых источников финансирования. Российское государство при этом исключается из опасений попасть в зависимость от официальной бюрократии. Для Фирсова свобода в действиях одно из важнейших преимуществ Европейского университета, которую нельзя ставить на карту. Многообещающей представляется инициатива с последипломным курсом "International MA in Russian Studies" для иностранных студентов, рассчитанным на два семестра. Курсы идут на английском языке и охватывают темы религии, истории искусства, генной инженерии, киноискусства, экономики, многонациональности и т.д. Стоимость таких программ обучения составляет 6 300 долларов США. При стабильном спросе эти деньги помогли бы обеспечить часть университетского бюджета.
Новые подходы к российской культуре
В исследованиях, проводимых в Европейском университете, к российскому культурному феномену собираются применить, в первую очередь, западные методику и научные интересы. Для подтверждения этой программной направленности достаточно одного взгляда на перечень самых последних публикаций. В нем можно найти такие названия, как «Доступ к информации - права человека и государственные интересы», «Навязанное партнерство: власть и принуждение в России сегодня», «Разоблачать и лицемерить: генеалогия российской личности». Путем четко профилированной учебы и в результате исследовательской работы Европейскому университету удалось в короткие сроки занять передовые позиции в гуманитарных науках. Это находит свое отражение также в многочисленных соглашениях о сотрудничестве с высшими учебными заведениями Германии, Франции, Италии, Швеции или США.
Успех Европейского университета дает основания для надежды, что эта образовательно-политическая модель будет иметь свою школу: российские гуманитарные науки снова возвращаются к международным стандартам и все больше укрепляют свои позиции в научной дискуссии по гуманитарным проблемам на Западе. На всякий случай было бы желательно, чтобы предстоящее прекращение поступлений денег американских кредиторов привело к появлению своей собственной культуры меценатства. Быть может, в будущем и в голову какого-нибудь российского миллионера придет мысль тратить свое богатство не только на яхты и виллы, а и на поддержку российского высшего образования.
