Через десятилетие после начала судорожного перехода к капитализму, российское правительство предпринимает шаги по избавлению от одного из последних проявлений сталинской эры: коллективизации сельскохозяйственных угодий.
По инициативе президента Владимира Путина, в прошлом месяце нижняя палата парламента, Дума, приняла в первом чтении закон, разрешающий куплю-продажу обширных сельскохозяйственных земель России впервые с 1917 года, когда они были полностью национализированы.
Ожидается, что Дума, которая с течением времени становится все более и более проправительственной, утвердит слегка измененную версию закона в пятницу, но по вопросу о частной собственности на землю в российском обществе по-прежнему нет согласия. Коммунисты и аграрии, региональные лидеры и многие другие выступают против приватизации самого отечества и обещают заблокировать путинскую инициативу, так же, как они блокировали и все остальные подобные попытки, предпринимавшиеся с момента распада Советского Союза.
Путин заявил, что реформирование запутанного земельного законодательства имеет решающее значение для экономического развития России. Но на холмистых полях вокруг Курска, как и в большей части регионов российского Черноземья, десятилетия колхозного строя оставили глубокий след.
Возможность перемен наводит ужас на крестьян и многих других россиян, остающихся верными мечте о колхозах, которым до сих пор принадлежат 90% земель сельскохозяйственного назначения в стране.
Помимо этого, многие боятся повторения коррумпированной приватизации природных ресурсов и государственных предприятий в 90-х годах, когда простые россияне получили акции госпредприятий, но большая часть последних оказалась в руках богатейших олигархов.
Сергей Иванников, глава Курчатовского района недалеко от Курска, говорит, что предлагаемая земельная реформа будет "неспешной и постепенной, но все равно приведет к ограблению народа". Он напомнил, как его деда лишили земли в Воронеже во время жестокой сталинской коллективизации в 30-х годах, и предупредил, что последствия путинского закона будут похожими.
Защитники закона о земле говорят, что он создаст настоящий рынок сельхозугодий и будет гарантировать права собственника.
Но люди, знакомые с ситуацией в деревне, опасаются, что на деле закон повредит тем сельскохозяйственным предприятиям западного типа, которые, благодаря иностранным инвестициям, начали постепенно возрождать российское сельское хозяйство, несмотря на то, что у них нет четко обозначенных прав на землю, которую они пашут.
"Ситуация станет хуже, чем она была, когда вообще не было никакого закона", - говорит депутат Думы Александр Четвериков, которому принадлежит агропромышленное предприятие "Агрохолдинг" с 300,000 акров земли в Курской области.
При всех успехах России в строительстве квази-капиталистической экономики, реформа сельского хозяйства буксовала с развала Советского Союза в 1991, хотя урожаи зерновых и приплод скота и резко снизились.
Ряд президентских декретов Ельцина в начале 90-х лишили государство контроля над сельскохозяйственными угодьями; колхозникам, были выделены акции хозяйств, в которых они работали.
Сегодня подобные акции есть у 12,8 миллионов россиян. Согласно конституции 1993 года у них есть право их купли и продажи. Но в реальности они не могут этого сделать, так как в большинстве случаев колхозная земля так и не была разделена на отдельные участки.
Одним из наиболее спорных моментов проекта путинского закона является предложение прекратить практику сдачи в наем акционерами своей собственности большим аграрным компаниям нового образца за ежегодную плату, как правило, зерном. Отныне эти компании будут действовать по доверенности, и передавать всю прибыль хозяевам земли. Экономисты и владельцы подобных агрофирм в один голос говорят, что подобные меры окончательно загубят сельское хозяйство, находящееся в стадии становления.
Частным лицам принадлежит менее 10% от приблизительно одного миллиарда акров российских сельскохозяйственных угодий. По мнению Евгении Серовой из московского Института Экономики Переходного Периода, остальное остается под контролем государства или бывших колхозов. Практически отсутствует рынок земли.
Закон, поддерживаемый правительством, будет стимулировать продажу земли - и, соответственно, способствовать увеличению налоговых отчислений в бюджет - путем создания общенациональных правил купли-продажи земель сельскохозяйственного назначения и предоставления гарантий прав собственности "акционеров", которые пока существуют только в теории.
В то же время, закон предоставит местным властям значительные полномочия в определении земель исключительно сельскохозяйственного назначения и максимального размера покупаемого участка, а также во введении ограничений на покупку приграничных территорий иностранцами.
В Курской области и других регионах России многие опасаются, что свободный оборот земли лишит крестьян даже того, что у них есть сейчас, так как богатые инвесторы скупят их наделы. Мало кто из крестьян будет в состоянии приобрести достаточное количество земли, чтобы занятие сельским хозяйством приносило им ощутимую прибыль.
К тому же, так как акции, выданные колхозникам, в большинстве случаев не обозначают наличия реальных земельных наделов, перспектива справедливого раздела разваливающихся колхозов на небольшие участки земли кажется туманной. Одной из отличительных особенностей российских сельскохозяйственных районов является отсутствие заборов, и многие считают, что они вряд ли появятся в ближайшем будущем.
Работники колхоза "Родина", расположенного рядом с Курчатовым, занимаются земледелием точно так же, как они это делали при советской власти, только с худшими результатами из-за отсутствия субсидий и неважного состояния техники. Сейчас в нем 570 пайщиков, но все они по-прежнему зависят от председателя Гарика Хазаряна в том, что касается продовольствия, здравоохранения и даже похорон.
После каждого урожая все пайщики получают свою годовую зарплату, которая прошлой осенью составила три литра подсолнечного масла и 200 килограммов зерна, стоимостью приблизительно двести долларов.
Даже по российским меркам это жалкие гроши, хотя, как объяснил Хазарян, они и покупают мясо и хлеб по сниженным ценам на колхозном складе. Но перспектива продажи своих долей не только не вселяет надежду, но еще и добавляет проблем, так как лишает людей каких-никаких социальных гарантий жизни в колхозе.
"Продавать - глупо, - говорит 47-летний Василий Сарогин, который живет со своей женой в колхозе "Родина", но не работает там. - А что если что-то изменится? Колхоз разбогатеет и сможет и мне давать больше".
В России мечта о собственной ферме еще не прижилась. И не только из-за колхозной истории, но и из-за экономических трудностей ведения хозяйства в одиночку.
В Красной Слободе, деревне к западу от Курска, живет Юрий Баймиров, один из немногих русских, официально владеющих землей - чуть более 60 акров, зажатых между полями его бывшего колхоза. В 1997 ему удалось убедить руководство колхоза обратить его акции в земельный надел, и в течение года он пытался работать в одиночку. У него ничего не получилось.
"В первый год, когда я работал, у меня было чувство, что земля действительно принадлежит только мне, - говорит 40-летний Баймиров. - Но из-за того, что я вышел из колхоза, у меня не было ни доступа к удобрениям, ни техники".
Запрет на отдачу земель в залог означал, что ему неоткуда было достать деньги. Теперь он сдает свой участок другому фермеру. Он также работает на него, получая месячную зарплату в 50 долларов и 800 килограмм зерна осенью. Одним из вариантов была бы продажа участка, но в России нет рынка земли.
Думский депутат Четвериков смог организовать свое дело, установив контроль над полным циклом производства, арендуя землю под зерновые культуры и для выпаса скота. Кроме того, ему принадлежат фабрики по производству продуктов питания, которые доставляют свою продукцию прямо в магазины компании. "Агрохолдинг" взял в аренду 50000 акров земли у двух умирающих колхозов в Курской области, один из которых называется "Деметра", а другой - "Мечта колхозника".
Компания вложила средства в удобрения и новое оборудование, включая комбайны немецкого производства, которые значительно увеличили урожаи. Председатель "Деметры", Виталий Тойчкин, с гордостью говорит, что только три дня назад представители бельгийского пивоваренного завода предложили приобрести весь годовой урожай ячменя, решив, что он подходит для их пива.
Четвериков говорит, что он является сторонником приватизации, но при этом опасается, что запрет на аренду разрушит систему, которую он создал.
Он также высказал опасение, что местные власти, с которыми он конфликтовал в прошлом, теперь получат возможность взять под свой контроль земли, которые улучшила его компания. Проблема в том, отмечает Четвериков, что две трети земель, на которых работает его фирма, не имеют официального хозяина и, поэтому, окажутся в руках государства: "Это ничейная земля".
