В своем кабинете Михаил Ходорковский повесил репродукцию фрески Беноццо Гоццоли, на которой изображен рыцарь эпохи Возрождения. Нет никаких сомнений в том, что эта тревожная эпоха, когда простолюдины в один день становились сеньорами, напоминает его собственную ситуацию. Михаил Ходорковский носит черное. Он хранит олимпийское спокойствие, возможно, он - самый богатый человек в России. Ему 37 лет. Бывший заместитель министра энергетики стал банкиром, а затем патроном компании «Юкос». Он отправляется на завоевание западных нефтяных рынков.
"Le Temps": Каково различие между Вами и олигархами прежних лет?
Михаил Ходорковский: Понятие «олигарх» слишком расплывчато и в данном случае неверно. В широком смысле этим термином обозначаются люди, которые пользуются своим политическим влиянием, чтобы ориентировать деятельность правительства на свои собственные интересы. Можно выделить два типа влиятельных бизнесменов. Первые делают деньги в бизнесе, но их главные интересы лежат в политике - это касается Гусинского и Березовского. Другие - я отношу себя к этой категории - занимаются исключительно экономическими проблемами и законными способами защищают свои интересы в парламенте и в правительстве, как поступают в Европе и США. В реальности патрон «Daimler-Chrysler» оказывает большее влияние на канцлера Германии, чем мы на российского президента.
- Многие считают, что на протяжении 90-х годов, Россия была ограблена на сотни миллионов долларов, которые были переведены на зарубежные счета. Считаете ли Вы, что этот процесс можно остановить и даже обратить его вспять?
- Точка зрения, согласно которой российские компании должны вкладывать деньги только в России, выдает глубокое невежество в вопросах современной экономики и незнание основ глобализации. Если «Юкос» зарабатывает миллиарды долларов и не имеет возможности вложить их в нефтяной сектор российской экономики из-за узости рынка, то из этой ситуации можно выйти двумя способами. Можно приобрести автомобильный завод и превратить компанию в конгломерат в корейском духе; или можно вкладывать деньги в нефтяную сферу за пределами России, где есть рынок. Первый способ приведет к снижению производства, структура цен утратит прозрачность, иностранные инвесторы будут настроены враждебно, система утратит эффективность. Если избрать вторую модель, то, делая инвестиции вне России на законных основаниях, мы можем научиться действовать на международном рынке. Мы хотим увеличить нашу активность на международном рынке, делая законные вложения за рубежом, даже если основной объем инвестиций по-прежнему приходится на Россию.
- В последнее время Вы немало критиковали Организацию стран экспортеров нефти (ОПЕК). Есть ли альтернатива этой организации?
- ОПЕК является главным производителем, и с этим нужно считаться, но организация утратит лидерство, если повторит ошибки, совершенные в 2000 и 2001 году, когда цены были подняты выше отметки 28 долларов за баррель. Будучи российской компанией, мы хотим увеличить нашу часть рынка; чтобы достичь своей цели, мы должны вести переговоры с ОПЕК и странами-потребителями. У всех есть свои предложения относительно баланса цен, но каждому приходится умерять свой аппетит. На мой взгляд, цена от 21 до 22 долларов за баррель, с максимальными колебаниями от 16 до 25 долларов, была бы наиболее приемлемой.
