Многим Россия Владимира Путина напоминает «потемкинские деревни», эти декорации из папье-маше, который администратор-фаворит Екатерины Великой установил вдоль Днепра весной 1787 года, чтобы скрыть бедность деревень, чтобы радовать взгляд владычицы и ее придворных. В то время, как сотрудничество в борьбе с терроризмом и реформы, которые осуществляет Владимир Путин, приветствуется во всем мире, а сам российский президент выступает на равных сильными мира сего на саммите «Большой Восьмерки» в Кананаскисе (Канада), - ход двух процессов в России бросает резкий свет на путь, проделанный страной, около десяти лет назад снявшей с себя советский «ошейник».
Несмотря на реформы, начатые по всем направлениям, несмотря на принятие законопроектов, которые призваны изменить ситуацию - как, например закон о продаже земли - между «добрыми» резолюциями Кремля и их воплощением - дистанция огромного размера.
Так, принятие новых кодексов (уголовного и процессуального) ничего не изменило в этой сфере: правосудие остается на посылках у политической власти. Эти институты, реформированные с виду, в реальности возвращаются к практике, ни в чем не уступающей «большим московским процессам», они готовы неотступно преследовать «предателей» и «шпионов», и абсолютно снисходительны к убийцам - когда те носят военную форму. В случае с журналистом и экологом Григорием Пасько, обвиненным в предоставлении информации японцам о выбросах радиоактивных отходов в Японское море, Верховный суд России, показав редкую жестокость, подтвердил 26 июня вину журналиста и приговорил его к четырем годам лишения свободы в колонии «строгого режима» за шпионаж.
Высокая инстанция одним росчерком пера перечеркнула одно из положений Конституции 1993 года (статьи 41 и 42), в котором говорится, что «утаивание информации об окружающей среде» подлежит преследованию. «Этот вердикт лишний раз доказывает, что в стране решают не судьи», - считает Алексей Симонов, президент фонда «Гласность», защищающего права журналистов. Марианна Кацарова из организации «Международная Амнистия» напоминает, в свою очередь, до какой степени журналист Григорий Пасько был непопулярен на Тихоокеанском флоте, благодаря своим расследованиям о растратах денежных средств.
Смешение ценностей
На другом процессе, полковник Юрий Буданов, командир небольшого подразделения в Чечне, был признан виновным в похищении и удушении молодой чеченской девушки «в приступе гнева» (он считал, что она «была снайпером»). Трибунал Ростова-на-Дону проявил необычайную мягкость, неустанно говорил о «невменяемости» офицера, и выдвинул против него лишь одно обвинение - в «превышении полномочий». По мнению экспертов, он будет осужден на срок от двух до трех лет тюрьмы, после чего будет амнистирован. Вердикт будет вынесен в начале июля.
Однако суд над Будановым - первым российским офицером, подозреваемым в совершении преступления против мирных чеченских граждан, тогда как таких случаев - легион - должен был стать образцовым. Разве полковник не стрелял в генерала, прибывшего, чтобы остановить его? Разве он не пытал одного из своих подчиненных?
«Если Буданов оскорбил честь армии, он будет наказан», - отчеканил Владимир Путин в момент ареста офицера, в соответствии с обещаниями, данными представителям Совета Европы - которые редко возмущаются по поводу страданий гражданского населения Чечни. Дело Буданова с разных сторон отражает беды современной России: преступность в армии, опустившейся до уровня «вооруженных банд»; «крестные муки» чеченского населения, ставшего козлом отпущения армии; смешение ценностей - когда убийцу единодушно считают «героем» (чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться со звонками радиослушателей Радио «Свобода»). «С человеческой точки зрения я понимаю Буданова», - заявил несколько месяцев назад министр обороны России, Сергей Иванов.
Это дело до мельчайших деталей было трагическим и грязным. Вечером 26 марта 2000 года (в день избрания Владимира Путина, как следует «обмытого» военными в Чечне) 18-летняя Эльза Кунгаева была схвачена у себя дома на глазах у своих младших сестер. Как и многих других чеченцев, ее посадили в бронетранспортер. Эльза так и не вернулась домой. Ее тело, нагое, со следами пыток, было эксгумировано несколько дней спустя недалеко от военного лагеря и возвращено родителям. Девушка была изнасилована, это было ясно установлено с помощью «технических средств», но личность насильника выяснить не удалось. Это обвинение было снято с Буданова, который, однако, раздел девушку («можно спросить, зачем?» - задается вопросом Сергей Ковалев, в прошлом - диссидент). Но вскоре один молодой солдат признался, что изнасиловал девушку post mortem. Некрофил был вскоре осужден и немедленно амнистирован. Что касается Буданова, то он будет признан «невменяемым в момент совершения преступных действий». Психиатры в Институте им. Сербского в Москве объясняют, что офицер страдал от многочисленных церебральных повреждений, полученных в результате «контузий». Показательно, что именно «эксперты» Института им. Сербского двадцать лет назад отправили в Гулаг диссидентов Владимира Буковского, Александра Гинзбурга, Александра Подрабинека и других - они надели «химические смирительные рубашки» за критику линии партии.
«Все это может лишь подтолкнуть армию к новым убийствам и насилиям в Чечне», - говорит Андрей Миронов, представитель российской неправительственной организации «Мемориал». Он объясняет: «В этом нет ничего удивительного. Если взглянуть изнутри, все выглядит вполне логично. Наше государство нетерпимо по отношению к евреям, кавказцам, понятия законности не существует. Вся страна живет по правилам внутреннего распорядка, как в казарме. Закон - это приказ, отданный начальником».
