Посол Деннис Росс является директором вашингтонского Института ближневосточной политики. Он был главным переговорщиком в мирном процессе на Ближнем Востоке при администрации первого Буша и при обеих администрациях Клинтона.
В 1974 году Ясер Арафат (Yasir Arafat), председатель Организации освобождения Палестины (ООП), объявил в Организации Объединенных Наций (ООН), что пришел "с оливковой ветвью и с автоматом борца за свободу". С тех пор прошло почти 20 лет, но мир все еще не знает, является ли г-н Арафат государственным деятелем, проповедующим мирное сосуществование с Израилем, или же лидером движения сопротивления, посвятившим себя вооруженной борьбе. В момент, когда израильско-палестинский конфликт вступает в шаткую новую фазу мирных переговоров, понимание истинных мотивов г-на Арафата важно для достижения долгосрочного соглашения.
"Целью г-на Арафата является длительный мир с государством Израиль"
Я в этом сомневаюсь. На всем протяжении мирного процесса в Осло все участники - палестинцы, израильтяне, американцы, египтяне, саудовцы и другие арабские лидеры - пребывали в уверенности, что г-н Арафат хочет мира с Израилем. Это казалось логичным. В конце концов, г-н Арафат перешел порог и признал Израиль, вызвав гнев мирских и религиозных противников такого признания. И он подписал пять ограниченных, или временных, соглашений с израильтянами. Хотя г-н Арафат держался до последнего, он, в конечном счете, пошел на компромиссы, которые были нужны для тех временных соглашений.
К сожалению, подобный недолговечный прогресс маскировал некоторые тревожные сигналы в отношении намерений палестинского лидера. Любое соглашение, на которое он шел, носило ограниченный характер и не содержало ничего такого, что он рассматривал как необратимое. От него, по его собственному мнению, не требовалось отказа ни от каких притязаний. Хуже того, несмотря на свое обещание осудить насилие, он так никогда и не отказался от розыгрыша своей козырной карты террора. Более того, он всегда готов преувеличивать свои успехи, даже постоянно выказывая свои обиды.
В ходе мирного процесса в Осло он так и не подготовил свою общественность к компромиссу. Вместо этого он заставил палестинцев считать, что мирный процесс даст им все, чего они хотят - и он весьма недвусмысленно заявлял о возврате к вооруженной борьбе, если переговоры не позволят достичь этих недостижимых целей. Даже в хорошие времена г-н Арафат говорил палестинским группам о том, что их борьба, джихад, приведет их в Иерусалим.
Слишком часто его партнеры по мирному процессу списывали его поведение на то, что он увлекается собственной риторикой перед "товарищами по партии". Я лично указывал ему на это, когда его язык заводил его слишком далеко или провоцировал израильтян на возмущенные ответы, но его коронным аргументом было то, что он всего лишь рассуждает о важности борьбы за права посредством переговорного процесса.
Однако с самого начала мирного процесса в Осло в 1993 году г-н Арафат фокусировался только на том, что он может получить, а не на том, что он должен отдать. Он находил для себя трудным жить без идеи, без борьбы, без обиды и без конфликта, который позволял ему выделиться. Г-н Арафат никогда не выполнял того, что ему нужно было сделать - даже несмотря на то, что мы неоднократно пытались усовестить его. В результате, когда в декабре 2000 года предложением бывшего президента Билла Клинтона (Bill Clinton) он был, наконец, подвергнут испытанию, г-н Арафат с треском провалился.
Есть ли признаки того, что г-н Арафат переменился и готов ради дела мира принять исторические решения? Я таких признаков не вижу. Даже его внезапная готовность ухватить для себя мантию реформатора является результатом интенсивного давления со стороны палестинцев и международного сообщества. Сейчас он маневрирует, чтобы избежать реальных реформ, а не проводить их. Что же касается мира, он не кажется готовым признать возможности его достижения, которые предлагал план Клинтона, как не кажется и готовым опровергнуть мифы палестинского движения сопротивления.
"Арафат упустил историческую возможность, когда он отверг предложение Клинтона"
Да. Это правда, что г-н Арафат "не отвергал" идеи, которые в декабре 2000 года ему предложила администрация Клинтона. Вместо этого он выкинул классический номер "а ля Арафат". Он не сказал ни да, ни нет. Он хотел и того, и другого. Он хотел продолжать переговоры, как если бы предложение г-на Клинтона было гамбитом на переговорах, но он знал, что это не так. Г-н Арафат знал, что план Клинтона представляет собой кульминацию американских усилий. Он также понимал, что эти идеи предлагаются как лучшая оценка того, с чем каждая сторона сможет жить, и что это предложение будет отозвано, если его не принять.
По сей день г-н Арафат так честно и не признал, что то, что было предложено палестинцам - соглашение, которое привело бы к образованию Палестинского государства с территорией, включающей 97% Западного берега, полосы Газа и Иерусалима; с арабским Восточным Иерусалимом как столицей этого государства (включая религиозную святыню Харам аль-Шариф (Haram al-Sharif); с международными силами вместо сил обороны Израиля в Иорданской долине; и с неограниченным правом возвращения палестинских беженцев в свое государство, но не в Израиль.
Тем не менее, г-н Арафат продолжает прикрываться "уткой", что ему были предложены бантустаны - ссылка на географически изолированные коммуны для черных, созданные южноафриканским правительством в эру апартеида. Однако же, при 97% территории в палестинских руках, кантонов бы не было. Районы проживания палестинцев не были бы изолированными или окруженными. Они были бы территориально цельными и сопряженными как на Западном берегу, так и в полосе Газа, и у них были бы самостоятельные границы с Египтом и Иорданией.
Апологеты председателя Арафата раз за разом повторяют, что "это предложение не было оформлено в письменной форме", пытаясь заставить людей думать, что такого предложения в действительности не было, и, следовательно, г-н Арафат не упускал исторической возможности. Ничто не может быть более смешным и неверным. Президент Клинтон лично продиктовал свое предложение обеим сторонам, слово за словом. Я присутствовал рядом, чтобы удостовериться, что обе стороны правильно записали каждое слово. Принимая во внимания стиль ведения переговоров г-на Арафата, г-н Клинтон не собирался формализовать свое предложение, тем самым облегчая г-ну Арафату возможность использовать окончательное предложение как трамплин для более непрерывного торга в будущем.
Стоит, однако, поразмыслить над тем, как бы реагировали палестинцы на обнародование плана Клинтона. Если бы палестинцы действительно знали, на что не желает соглашаться г-н Арафат, поддержали бы они насилие против израильтян, особенно с учетом страданий, которые оно на них навлекло? Остался бы г-н Арафат "единственным палестинцем", способным дать стране мир? Быть может, внутреннее давление убедило бы г-на Арафата, этого типичного приспособленца, стремящегося выжить, что политическая цена непримиримости будет выше, чем цена трудных уступок Израилю.
"Арабские лидеры поддерживают Арафата"
Неохотно. Я ни разу не встречал арабского лидера, который доверяет г-ну Арафату или хорошо отзывается о нем в частной беседе. Почти все арабские лидеры могут рассказать вам о том, как он ввел их в заблуждение или предал их. Когда приводятся примеры невыполнения им взятых на себя обязательств, большинство из них просто отмахиваются руками, как если бы хотели сказать "Знаем, знаем". Саудовцы в особенности рассматривали его союз с иракским президентом Саддамом Хуссейном (Saddam Hussein) в 1991 году как доказательство его вероломства.
Но никто из арабских лидеров не готов выступить против него. Все признают его как символ палестинского движения сопротивления, и никто не видит ему альтернативы. Однако никто также не хочет и пальцем пошевельнуть ради него.
Многие высказывают предположение, что при отсутствии широкой поддержки г-на Арафата в арабском мире принять предложение г-на Клинтона г-ну Арафату было очень трудно. Более того, некоторые утверждают, что, коль скоро Соединенные Штаты не сумели обеспечить г-ну Арафату необходимую ему поддержку, они несут некоторую долю ответственности за его неспособность сказать "да". Этот аргумент больше миф, чем реальная действительность.
Во-первых, если бы принять предложение г-на Клинтона было очень трудно, то почему тогда г-н Арафат ни разу честно его не обрисовал? Почему не сказал, что ему предложили 97% территории вместо бантустанов или кантонов? Почему не признал, что у него был бы арабский Восточный Иерусалим в качестве столицы государства, вместо того чтобы это отрицать?
Во-вторых, мы все-таки организовали поддержку плану Клинтона со стороны пяти ключевых арабских лидеров. Двадцать третьего декабря 2000 года, в тот самый день, когда президент Клинтон представил свои идеи израильским и палестинским участникам переговоров, он позвонил президенту Египта Хосни Мубараку (Hosni Mubarak), саудовскому наследному принцу Абдалле (Abdullah) и королю Иордании Абдалле-второму (Abdullah II) и рассказал о всеобъемлющем предложении, которое он только что сделал заинтересованным сторонам. Вскоре после этого он также передал свои идеи королю Марокко Мохаммеду-четвертому (Mohammed IV) и президенту Туниса Зин аль-Абидину бен Али (Zine al-Abidine Ben Ali). Все эти арабские лидеры ясно дали понять, что считают идеи г-на Клинтона историческими, и обещали оказать давление на г-на Арафата с тем, чтобы тот согласился на этот план.
Однако, когда г-н Арафат сказал арабским лидерам, что у него имеются вопросы, они отступились и вернулись на ту позицию, которую занимали на всем протяжении переговоров в Осло. Они сказали, что поддержат все, на что согласится г-н Арафат. Они не собирались оказаться в положении, где г-н Арафат мог бы заявлять, что президент Мубарак, или наследный принц Абдалла, или король Абдалла пытается давить на него, чтобы он отказался от борьбы за права палестинцев.
В этом есть урок для сегодняшнего дня. Важно добиться от арабских лидеров, чтобы они выполняли свои обязанности - были участниками, а не только наблюдателями. По экзистенциальным вопросам, по которым требуются уступки с палестинской стороны, арабские лидеры скорее всего ограничат свое давление на г-на Арафата частными беседами. Но это не тот путь, где можно найти рычаги влияния. Публичное давление - вот настоящее давление в понимании г-на Арафата.
Самым большим благом, которое г-н Арафат принес палестинскому народу, является то, что он обозначил палестинцев на карте мира, добился их признания, дал им положение на мировой арене. Он является живым символом их дела, и именно поэтому арабские лидеры так не хотят критиковать его публично. Он же не может себе позволить, чтобы создалось мнение, что он и дело палестинского народа - вещи самостоятельные. Если арабские лидеры станут говорит, что интересам палестинского народа угрожает то, что он является всего лишь символом, а не лидером, тогда будет поставлена под вопрос сама идентичность г-на Арафата. Это приведет к его отстранению от власти.
"Мир должен иметь дело с Арафатом, поскольку он является 'избранным лидером' палестинцев"
Не обязательно. Соединенные Штаты, Россия, Европейский Союз (ЕС) и Организация Объединенных Наций (ООН) заняли эту позицию. Выборы на территориях в 1996 году сделали г-на Арафата председателем Палестинской автономии. Но мировое сообщество не оказывает палестинцам никакой услуги, когда подчеркивает избрание г-на Арафата народом как оправдание необходимости иметь с ним дело. Важно помнить, что гнев на палестинских улицах перед началом интифады Аль-Аксы (Al-Aqsa Intifada) был направлен не только против Израиля, но также и против коррупции и некомпетентности властей Палестинской автономии.
Теперь, когда оседает пыль после израильской военной операции, а Западный берег нуждается в восстановлении, палестинцы требуют реформ. Они требуют новых выборов, главенства закона, независимой судебной системы, открытости, отчетности, совершенствования служб безопасности, которые должны действовать в соответствии с установленным порядком (а не по прихоти г-на Арафата), и прекращения коррупции.
Палестинцы не желают изгнать г-на Арафата с поста председателя. Они просто хотят ограничить произвол его власти. Учитывая то давление, которое на него оказывается (изнутри, со стороны арабов, желающих, чтобы он прекратил использование насилия и стал более ответственным лидером, и со стороны мирового сообщества), нетрудно видеть, почему г-н Арафат пытается надеть на себя мантию реформатора.
Однако нельзя позволить ему говорить о реформах и в то же время избегать их последствий. Иначе будет утрачен момент инерции. Реальная реформа является важной составляющей любого политического процесса, призванного способствовать достижению мира. Чем серьезнее эта реформа, тем больше израильская общественность будет видеть, что поведение палестинцев меняется - и тем выше вероятность, что Израиль согласится на возобновление партнерских отношений. Если позволить г-ну Арафату избежать давления в пользу реальной реформы, правительство Израиля никто не заставит возобновить политические переговоры.
Можно спорить, что мир должен иметь дело с г-ном Арафатом, поскольку он является символом палестинского движения сопротивления, поскольку он является единственным, к кому можно обратиться, и поскольку он - единственный, с кого можно спросить за поведение палестинцев. Это было бы более честным объяснением, чем заявлять, что он является всенародно избранным лидером палестинцев.
Однако роль г-на Арафата как символа не является основанием для того, чтобы правительство США его признало. Соединенные Штаты приняли решение иметь с ним дело в сентябре 1993 года, когда, в рамках переговорного процесса в Осло, он формально согласился осудить террор, привлекать к ответственности и наказывать любых палестинских нарушителей этого обещания и разрешать все спорные вопросы мирным путем. Достаточно сказать, что г-н Арафат не соблюдает своих обязательств.
Никто, кроме самих палестинцев, не может избирать палестинского лидера. Но остальной мир может решить не иметь дела с лидером, который не выполняет взятых на себя обязательств. Правительства могут сказать палестинскому народу, что они признают его законные требования, которые должны решаться политическими, а не военными средствами. Но эти надежды не сбудутся до тех пор, пока у палестинцев не будет руководителей - будь то г-н Арафат или коллективный орган, ограничивающий власть президента - которые станут выполнять свои международные обязательства в вопросах безопасности и заявят, что бомбисты-самоубийцы являются врагами дела палестинского народа. Когда палестинское руководство выполнит свои обязательства, палестинцы и арабский мир получат американского партнера, полного решимости помочь им в том, чтобы нужды палестинского народа были удовлетворены.
"Арафат не способен контролировать воинствующие элементы в Палестинской автономии"
Он может, но не хочет. Г-н Арафат в прошлом демонстрировал, что способен предотвращать насилие - главным образом весной 1996 года, когда он обрушился на "ХАМАС" (Движение исламского сопротивления - прим. пер.), а также в первый год администрации бывшего премьер-министра Эхуда Барака (Ehud Barak), когда Израиль, единственный раз за всю свою историю, имел такой год, когда он не понес никаких людских потерь от террора.
Однако с того времени, как начался мирный процесс в Осло, г-н Арафат ясно дал понять, что предпочитает сотрудничать, а не вступать в конфронтацию с экстремистскими группировками. Этот подход является отражением его стиля руководства. Он никогда не захлопывает дверь. Он никогда не отказывается от доступных опций. Он никогда не знает, когда ему может понадобиться конкретная группировка, неважно, какова ее идеология или цель. Эта стратегия, безусловно, справедлива применительно к его отношениям с организациями "ХАМАС" и "Исламский джихад" (Islamic Jihad).
В 1996 году он прижал экстремистов потому, что они угрожали его власти, а не потому, что они осуществили четыре самоубийственных взрыва в Израиле за 9 дней. Даже тогда его нападки на террористов, хотя и реальные, были ограниченными. Г-н Арафат полностью не захлопнул дверь ни перед одной из вышеназванных организаций. В прошлом всякий раз, когда г-н Арафат обрушивался или угрожал обрушиться на воинствующих исламистов, они отступали. Но все это прекратилось в сентябре 2000 года, когда началась интифада Аль-Аксы. Те, кто говорит, что г-н Арафат не способен выполнять свои обязанности по части обеспечения безопасности, поскольку военные вылазки израильтян подорвали его возможности, не могут понять, что г-н Арафат ничего не сделал и перед тем, как израильтяне разрушили его инфраструктуру управления. За 20 месяцев до мая 2002 года он ни разу не отдал однозначного приказа арестовать, а тем более остановить тех, кто планировал, организовывал, вербовал исполнителей, финансировал или осуществлял террористические нападения на израильтян. Неважно, думает ли кто-то, что г-н Арафат руководит насилием - а израильтяне считают, что недавно захваченные ими документы доказывают именно это - или же просто попустительствует ему, непреложен тот факт, что он не предпринял серьезных или упорных попыток остановить насилие.
Если уж на то пошло, пора г-ну Арафату использовать свой моральный авторитет, чтобы убедительно заявить, что вооруженная борьба только лишь вредит делу палестинцев - что те, кто упорствует в применении насилия, не мученики, но враги палестинских интересов и нужд. Пусть он делает такие заявления последовательно, а не повторяет шаблон прошлых лет, как, например, когда 16 декабря 2001 года он призвал к прекращению огня только лишь затем, чтобы вскоре после этого призывать миллион мучеников идти маршем на Иерусалим.
Оказание на г-на Арафата давления в пользу последовательности его призывов не освобождает его от необходимости действовать. Как не освобождает это израильтян от поиска путей удовлетворения законных потребностей в безопасности так, чтобы при этом не страдали палестинцы. В конечном счете, держать территории в осаде - самоубийственная тактика. Этот подход только лишь разжигает гнев и желание заставить израильтян почувствовать сопоставимую боль.
Израильские военные преуспели в том, чтобы обеспечить необходимую передышку от террористических нападений. Теперь Израилю следовало бы заняться поисками политического пути, который основывается на этой передышке и дает палестинцам заинтересованность к тому, чтобы сделать эту передышку более продолжительной.
"Пришло время навязать Арафату и Шарону мирное соглашение"
Совершенно нет. Почти 2 года конфликта, спирально раскручивающегося насилия, углубляющегося ощущения уныния и кажущейся неспособности двух сторон сделать что-нибудь самостоятельно подкрепляют мнение, что пришло время навязать решение. Если бы навязанное решение было возможным и если бы оно могло стать длительным, я был бы готов его поддержать. Но навязанное решение - иллюзия.
Никакое израильское правительство - ни Ариэля Шарона (Ariel Sharon), ни Эхуда Барака, ни Беньямина Натаньяху (Benjamin Netanyahu), ни Шимона Переса (Shimon Peres) - не соглашалось и не согласится в будущем на навязанный ему исход. Это противоречит характеру израильтян, чтобы их союзник в вопросе установления мира доказывал свою преданность тем, что прямо договаривался с их противником об условиях мирного урегулирования. Как это ни парадоксально, те самые условия, которые могли бы показаться израильским правительствам трудно приемлемыми, возможно, стали бы приемлемыми, если бы израильтяне считали, что у них есть настоящий союзник. Те, кто выступает за навязанное решение, утверждают, что никакой израильский лидер не сумеет принять трудные решения, такие, как отказ от поселений, возврат (палестинцам - прим. пер.) большей части территорий Западного берега и полосы Газа и арабской части Восточного Иерусалима. Однако г-н Барак был готов поступить таким образом, и до начала интифады Аль-Аксы израильская общественность была готова его поддержать.
В ходе недавней поездки в Израиль я обнаружил там широкий консенсус - включавший и левых, и правых в Израиле - в пользу принятия решения по типу плана Клинтона, при условии, что палестинцы действительно готовы отказаться от террора, насилия и права возвращения в Израиль. Попытки навязать решение, которого израильское правительство не примет - а правительство Шарона, безусловно, не согласится на клинтоновские идеи в нынешних обстоятельствах - приведут лишь к сильному противодействию. Даже если бы Соединенные Штаты сумели заставить израильтян неохотно согласиться на навязанный исход, станет ли он длительным? Я сомневаюсь.
Г-н Арафат, конечно же, согласится с навязанным исходом. Он всегда предпочитал такую опцию. Это освободило бы его от обязанности самому принимать решение. Он может делать вид, что смирился, заявляя, что у него нет выбора. Но неизбежно палестинцы выступят против, по меньшей мере, части навязанного исхода. Не появятся ли внезапно новые вопросы, которые мы могли бы назвать палестинскими "фермами Шебы" (Sheba farms)? Вспомните, что израильтяне, выполняя резолюцию #425 Совета Безопасности ООН, оставили Ливан, и генеральный секретарь ООН зафиксировал этот отход. Однако теперь "Хизбалла" (Hezbollah) утверждает, что район Голанских высот, известный как фермы Шебы, является ливанским, и что продолжающаяся "израильская оккупация" оправдывает продолжение вооруженного сопротивления, включая обстрелы реактивными снарядами типа "Катюша". Не случится ли после навязанного решения палестинский эквивалент этой ситуации? А, принимая во внимание прежние поступки г-на Арафата, как можно ожидать, что он станет защищать существующее мирное соглашение от таких вновь выявившихся недовольств?
Если по-прежнему верен один главный урок прошлого, так это, что палестинцы должны принимать решения и нести ответственность за эти решения. Никакого длительного мира не будет, пока палестинское руководство не достигнет согласия со своим народом, не откажется от соблазна сваливать все свои беды на израильтян или на внешний мир, не примет на себя ответственность за спорные решения и не станет отстаивать свои решения перед лицом оппозиции.
Навязанное решение только лишь отсрочит приход того дня, когда все стороны, но особенно палестинцы, должны будут принять на себя реальную ответственность. Соответственно, навязанное решение вообще не будет решением.
