Исключительно большими должны быть чувства, всепоглощающая потребность снова увидеть родину и независимо от обстоятельств вернуться туда, где у тебя корни. Даже если ты, как это случилось с Францем Штегом (Franz Steeg), отвернулся практически вопреки воле от своей родины шестьдесят лет назад. В конце прошлой недели Франц Штег в сопровождении своей внучки Светланы и людей, которые помогали ему на последнем этапе его прямо-таки невероятной одиссеи, вернулся в свой родной Памхаген. Он хочет умереть в Нойзидлерзее, что в приграничном районе с Венгрией, там, где стояла его колыбель. Франц Штег болен раком.
Штег хочет провести оставшееся до смерти время в приюте. Там его, наверное, будут посещать те, кто был к нему не так уж дружески настроен, когда он здесь уже однажды побывал. Он, ведь, коммунист и пускай возвращается в Советский Союз, говорили ему тогда люди, когда в бытность Леонида Брежнева неожиданно тот получил разрешение на выезд из страны. Тогда он действительно вернулся в Белоруссию. То, что он чувствовал себя австрийцем, - этого никто не мог отнять у него дома даже после столь долгого отсутствия и невзирая на отчуждение. В империи красных царей он был советским гражданином, получившим гражданство спустя долгие годы плена и лагерей. Да, Франц Штег после верного Тенно (Tenno), который, будучи в джунглях Малайзии, только четыре года назад узнал о том, что война закончилась, и вернулся в Японию, - последний бывший военнопленный давно распавшегося Советского Союза. На кладбище Памхагена его имя высечено на камне, он значится как «пропавший без вести». Позолота уже облупилась.
Штег родился в 1921 году в семье рабочего. У него были три брата и сестра. Шесть лет он учился в местной народной школе, три года - в городской школе. После этого учился в венской гимназии и в педагогическом училище, что тогда было необходимо, чтобы быть учителем в народной школе. До призыва в вермахт 14 октября 1940 года Штег в течение двух месяцев работал в школе. В Розенхайме, что в Верхней Баварии, он прошел подготовку на артиллериста и получил направление в 195-й зенитный полк, отправлявшийся во Францию. До 1942 года старший ефрейтор и командир зенитного орудия остается в Ла-Рошеле. В 1941 в результате кратковременной связи у него родился сын. Мать ребенка отдает маленького Франца под опеку матери Штега, у которой тот и растет.
Тем временем, подразделение Штега перебрасывается в Белоруссию. 27 июля 1942 года он прибывает в Оршу. Солдат оккупационных войск знакомится с белорусской - работницей одного завода. 10 апреля 1943 года их обоих берут в плен в деревне Каповичи в Смоленской области партизаны, к которым они присоединяются. Через год в документе Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) относительно него будет сказано, что Штег и его спутница Надежда (Надя) Якушевич являются с 1943 года партизанами и не принимали участия ни в пропагандистских мероприятиях, ни в боевых действиях. Тем не менее, 5 июня 1944 года они были направлены в 58-й лагерь для военнопленных в Темниковском район в республике Мордовия. Штег считается «солдатом-оккупантом» и, согласно протоколу от 24 января 1945 года, дает в ходе допроса показания, что его настоящая жена - доярка и живет, как и его 55-летняя мать, в Памхагене. Его 58-летний отец находится, по его словам, в концентрационном лагере Дахау. Последнее показание он дополнил 13 августа 1948 года, сообщив, что его отец погиб как коммунист в Дахау. В 58-м лагере для военнопленных, переподчиненном 7 апреля 1947 года Министерством внутренних дел (МВД) - правопреемником НКВД 64-му лагерю, у Франца Штега и Нади Якушевич родились два сына. Всего у них было трое детей.
13 августа 1948 года семья, которая официально таковой не являлась, переводится в совхоз «Коммунарка», являющийся подразделением 435-го лагеря МВД. Штег «проявляет сознательность», работая грузчиком. Он изолирован от Нади и детей, его «политические убеждения не установлены». 19 августа 1948 года он обращается с просьбой об улучшении питания и о воссоединении с семьей. Из переписки между директором совхоза и начальником подразделения лагеря, а также начальником 435-го лагерного управления явствует, что Штег в сентябре 1949 года считается уже «репатриантом», а не военнопленным, то есть, человеком, которого следует отправить на родину. Директор совхоза увольняет его. Он оказывается без документов и без работы, к тому же сносят дом, в котором он живет. После этого, 1 февраля 1950 года, Штега и его семью отправляют в 27-й лагерь МВД в Красногорск под Москвой. Там его заставляют пройти пропагандистскую подготовку. Между тем, втайне он хочет вернуться в Австрию и не понимает, почему это невозможно, и получает ответ: «Здесь твоя семья».
29 марта 1950 года Президиум Верховного Совета тогдашней Российской Советской Федеративной социалистической Республики (РСФСР) предоставляет ему советское гражданство - вопреки его вполне очевидной воле. Его об этом не спрашивали. Вместо этого он вынужден сделать заявление о своих намерениях: «После моего освобождения из 27-го лагеря я хотел бы уехать вместе с семьей в Белоруссию». Штег получает советский паспорт, в котором в качестве постоянного места жительства значится населенный пункт Баранья в Белоруссии - родина Нади. Там в помеченном 24-м апрелем 1950 года деле Штега, заведенном НКВД, находится подтверждение Надежды Якушевич, из которого явствует, что до формального освобождения она находилась вместе с ним и детьми в лагере МВД. 5 мая 1950 года они уезжают в Баранью Оршского района Витебской области. Через 23 дня прибывают на место.
После этого Штег работает учителем физкультуры в школе, позднее - инженером. В 1968 году ему разрешают - после многочисленных просьб, которые прежде отклонялись, - поездку в Австрию «по срочным семейным обстоятельствам». Когда он забирает «пропуск», водительские права, ему говорят: «Если ты не вернешься, твоя семья умрет». В Памхагене он узнает о своем первенце - сыне. Находятся люди, которые дают ему понять, что он нежелательное лицо. Мать отговаривает его от намерения остаться. Он приезжает на родину еще дважды.
Только спустя шесть десятилетий Франц Штег осуществил то, чего постоянно хотел. Здешнего сына он уже больше не увидит: две недели назад он умер от рака - от «наследственной болезни, которую Франц Штег передал также одному из своих сыновей в Белоруссии, уже умершему от нее. Человек, вернувшийся в старости на родину, не помнит детально все подробности своего жизненного пути. То, что детали этого пути стали известными, надо благодарить тоталитарное советское государство, его нацеленную на всеохватывающий контроль систему, а также бюрократическую точность управления лагерей для военнопленных и интернированных лиц (ГУПВИ). Они в свою очередь, составляли часть ГУЛАГа, о котором писал Солженицын. Государственному Главному управлению лагерей была подведомственна территория от тогдашней границы с Польшей до мыса Дежнева в Беринговом проливе, оно включало более 5 000 лагерей, которые могли иметь до десяти дополнительных лагерей. Более 4 000 из них входили в состав комплекса ГУПВИ.
Но больше всего Штег благодарен за поминутную реконструкцию своей трагической судьбы историку из Граца Стефану Карнеру (Stefan Karner) - руководителю Института Людвига Больтцмана (Ludwig Boltzmann) по исследованию последствий войны. Он сделал себе имя тем, что собрал по разным базам данных в Москве документы об австрийских военнопленных. В 1995 году Карнер натолкнулся на следы Штега. Карнер нашел документы НКВД о последнем, еще живущем в бывшем Советском Союзе австрийском военнопленном в московском спецархиве и связался с этим человеком. Тот сообщил о своем «внутреннем желании вернуться на родину», даже если жить ему, видимо, осталось недолго. То, что Карнер и один из его сотрудников сопровождал Штега и его внучку на пути в Вену, понятно само собой. Как и то, что представители правительства страны, министерства иностранных дел, посольства в Москве, торгового представительства в Минске, посольства Белоруссии в Вене и Австрийского Черного Креста, которые поддержали «акцию последнего человека, вернувшегося на родину», торжественно приветствовали Штега, прибывшего в пятницу на прошлой неделе на родину.
