Если бы речь шла об Узбекистане, то можно было бы говорить, что США войну в Средней Азии выиграли. С момента моего последнего посещения столицы этой страны Ташкента она странным образом американизировалась. Дело не только в вездесущей рекламе «Кока-Колы». В центре города начато строительство площадки для игры в гольф. Тут и там большое количество ростков в виде многочисленных луна-парков пустил Дисней-лэнд. Во время больших вечерних тусовок молодежи на пятачке под названием «Бродвей» гремит западная поп-музыка, а на фланирующих здесь девушках такие юбочки, что короче и не бывает.
В лице узбекского президента министр обороны США Дональд Рамсфельд (Donald Rumsfeld) нашел в этой новой зоне влияния сверхдержавы самого приятного главу государства, говорят в дипломатических кругах. Кому мешает то, что Ислам Каримов, правящий страной железной рукой, был секретарем КПСС по Узбекистану и в августе 1991 года еще симпатизировал путчистам, выступившим против Горбачева. Главным для стратегии Вашингтона является тот факт, что Каримов со своим государством, насчитывающим 25 миллионов жителей, вышел из-под российского влияния и выступил против властных претензий исламских экстремистов, которые хотели превратить Узбекистан в республику, живущую по Корану.
Теперь подразделения специального назначения США вынуждены обучать узбекскую армию, насчитывающую 80 000 человек. Осев на разных военных базах, США координируют операции не только в Афганистане. Они используют их также в качестве выдвинутых наблюдательных постов для отслеживания ситуации в приграничной западной китайской провинции Шеньян. Однако в повседневной жизни Ташкента представителей Вашингтона почти не увидишь. Они стараются «быть незаметными» и подчеркивают свое особое положение тем, что держат дистанцию по отношению к союзникам по НАТО.
Мой разговор с муфтием Узбекистана Абдулвахидом Кори Бахрамовым удовлетворения не вызывает. Он рассыпается в выражениях верности Каримову, осуждает тех, кто разжигает религиозные волнения, и выражает солидарность с борьбой Америки против терроризма. Муфтий, разумеется, не тот человек, с которым можно было бы поговорить о судьбе партий Бирлик и Ерк, которые после провозглашения независимости придерживались происламских позиций и были сторонниками достаточно иллюзорных идеалистических представлений о западной демократии, существующих в Средней Азии. Каримов безжалостно расправился с этими независимыми движениями. Еще в августе 1991 года председатель партии Бирлик Абдурахим Пулатов высказал в доверительном разговоре со мной подозрение, что как Кремлю, так и американской дипломатии, предпочтительнее в качестве правителя Узбекистана оппортунистически настроенный тиран, чем правительство во главе с буйными демократами и правозащитниками. Сегодня Пулатов находится в эмиграции, а в европейских посольствах готовят от случая к случаю справки по поводу того, не приведет ли военная кампания Буша (Bush) против «зла» к укреплению по всему миру разного рода деспотий в той мере, в которой это может служить американским военным и экономическим интересам.
В сопровождении одного узбекского политолога мне удалось прорваться в Ферганскую долину. Это плотно заселенное плоскогорье, ставшее в результате произвольных сталинских границ яблоком раздора между Узбекистаном, Киргизстаном и Таджикистаном. Цель моей поездки -городок Наманган, который считается оплотом исламистского сопротивления. Из 1 000 мечетей, построенных в этой местности с глубоко верующим населением после распада Советского Союза, большинство было закрыто органами милиции Каримова. Оставшиеся мечети находятся, почти как в советские времена, под строгим контролем. На первый взгляд ташкентский режим держит ситуацию в Ферганской долине под контролем. Чрезвычайное положение там официально отменено. В борьбе против «исламистского терроризма» допустимы в качестве средств любые формы репрессий. Но среди узбекских хлопкоробов ходит легенда о легендарном предводителе партизан по имени Джуба Намангани, который проходя службу в советских десантных войсках в Афганистане, почувствовал симпатию к тамошним моджахедам и сформировал свой собственный отряд, чтобы создать среднеазиатское религиозное государство. В республиках СНГ он широко известен и популярнее, чем Усама бен Ладен (Osama Bin Laden). Но и в его случае ходит слух, будто он умер насильственной смертью, но втайне его поклонники надеются, что Намангани находится где-то в надежном месте.
Религиозного фанатизма в местечке Намангани практически не чувствуется. Президент Каримов, не являющийся сторонником излишеств культа личности, прибегает к тяжеловесным изречениям, которые, якобы, могут служить поддержанию государственности. Только на другой стороне базара мы оказываемся в квартале, где женщины ходят в чадре, а большинство мужчин носят бороды. Но массовая безработица среди молодежи, полная неизвестность подогревают почву для новых восстаний. В остальном же каждый здесь убежден, что охота на Усаму бен Ладена, да и вся кампания, направленная против терроризма, всего лишь предлог для того, чтобы обезопасить американские нефтяные инвестиции в районах между Каспийским морем и Памиром.
Спустя неделю я снова на самой южной окраине Узбекистана: в пограничном городе Термез, где так называемый «мост дружбы» через Аму-Дарью соединяет страну с Афганистаном. В Термезе находится военно-воздушная база бундесвера, которая оставляет хорошее впечатление. Знают ли эти молодые люди, что они находятся на краю провинции Балк - месте рождения того основателя религии Заратустры, который, жил, примерно, за 600 лет до Христа и на протяжении 1 000 лет определял духовную жизнь Персии? С книгой «Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше (Friedrich Nietzsche) в ранце их прадеды шли под артиллерийский огонь в годы первой мировой войны. Правнуки в своем полевом лагере, разбитом в Термезе, все чаще чувствующие определенную холодность со стороны своих американских партнеров, а также их офицеры задаются вопросом, а не целесообразнее было бы их пребывание на Балканах. По крайней мере, это было бы поближе к Европе. Сидя на берегу Аму-Дарьи, они могли бы согласно Ницше обратиться к сентенции Заратустры, согласно которой «государство чудовищнее всех чудовищ».
