AZ: После террористических актов, совершенных 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне, многие говорили, что Америка больше никогда не будет такой, какой была раньше. Что действительно изменилось за прошедший год?
Тони Джатт (Tony Judt): И все и ничего. После событий 11 сентября, с одной стороны, все вертится вокруг вопроса об отношении Америки к остальному миру, которое было раньше неважным. Одновременно существует типичная американская, нереалистичная убежденность в том, будто проблему можно решить, если только правильно взяться за нее: с помощью мер безопасности, организации контроля, развязывания войны против терроризма. После этого американцы надеются вернуться к нормальному состоянию, к состоянию индифферентности по отношению к остальному миру.
AZ: Безразличие по отношению к друзьям за рубежом, кажется стало девизом президента, хотя первоначально Буш (Bush), казалось, повел борьбу против терроризма на многонациональной основе. Почему он так быстро отказался от этого?
Джатт: Буш оказывается под воздействием двух течений. Колоссальное влияние имеет Карл Роув (Karl Rove), определяющий его предвыборную стратегию. Роув из внутриполитических соображений усиливает склонность Буша к односторонним шагам. Это всегда хорошо воспринимается среди населения, и это - единственное, что интересует Роува. Во-вторых, Буш прислушивается к вице-президенту Чейни (Cheney) и министру обороны Рамсфельду (Rumsfeld), которые тоже являются сторонниками односторонних шагов.
AZ: Чейни считает согласование действий с союзниками «простой тратой времени». Разве он не прав, что касается, по крайней мере, военной стороны дела?
Джатт: В тактическом плане - да. Если США хотят вести войну, им для этого помощь не нужна. Однако в стратегическом плане такая позиция совершенно неверна. Если ставится задача уничтожить корни терроризма, то помимо военной силы необходимы и другие средства: нужно бороться с нищетой, брать под контроль денежные потоки, торговлю наркотиками, миграционные потоки. Для этого необходима информация, которую в одиночку не получишь.
AZ: Есть ли опасность, что Америка окажется в изоляции и, в конечном счете, лишится своей силы?
Джатт: США представляют себя в качестве экономической, социальной и политической модели, к которой должен стремиться весь мир. Действительно, во многих регионах Америка видится как лучшая надежда на свободу, лучше устроенный мир. Но если Америка будет действовать только в своих собственных интересах, будет игнорировать международные договоры и сосредотачивать внимание на своей военной мощи, то она утратит доверие, основанное на специфическом сочетании моральных ценностей и военной мощи. Америка превратится в одинокий субъект, у которого будет все больше врагов.
AZ: Антиамериканские настроения существую уже давно: в Европе, Латинской Америке, в арабских странах.
Джатт: Прежний антиамериканизм имел преимущественно культурное или идеологическое начало и был направлен, прежде всего, против капитализма и рыночной экономики, которые олицетворяли США. Сегодня критика слышится также от людей, которые разделяют те же общечеловеческие ценности, что и США. Это новое явление и может быть это совсем не тот настоящий антиамериканизм, скорее, замешательство, неуверенность, удивление и безысходность, вызванные поведением Америки.
AZ: Конфликт вокруг Палестины заметно осложнил отношения между Европой и США. Насколько серьезна сегодня трещина в трансатлантических отношениях?
Джатт: Пропасть в отношениях существует уже давно. В Европе в период между двумя войнами никогда не было чувства, будто она и США принадлежат к одному и тому же миру. В то время никто не говорил о «Западе», как это мы делаем сегодня. Только после второй мировой и окончания «холодной войны» была создана общая система ценностей вокруг таких понятий, как свобода, толерантность, демократия и права человека, в значительной мере заретушировавшая различия во внутренней организации общества. Теперь это общее наследие европейского просвещения уходит на второй план, разногласия становятся зримее.
AZ: В чем заключаются эти разногласия?
Джатт: Обе общественные модели фундаментально отличаются в плане ожиданий поддержки от государства и индивидуальной ответственности. Это находит проявление на рынке труда, в вопросах страхования на случай болезни и по старости, получения более высокого образования. В отличие от Европы, США со времени Томаса Джефферсона (Thomas Jefferson) стремятся давать как можно меньше государственных гарантий индивидуальной безопасности и свободе. И это различие становится сейчас снова заметным.
AZ: Эти различия касаются и внутренней организации. Какие последствия они имеют для внешней политики?
Джатт: США ведут себя по отношению к остальному миру точно так же, как и их граждане относятся к Вашингтону: задача - ограничить деятельность международных организаций, действие законов и правил, которые могут сузить автономность и свободу действий. В Европе же для разрешения международных проблем делают ставку на многонациональные организации, на договора и дипломатические возможности мирового сообщества.
AZ: Существует ли опасность, что Европа и США будут продолжать дрейфовать в разные стороны?
Джатт: Иммиграция, демографические проблемы и ускоренная интеграция превратят Европу в еще более активное государство.
AZ: Какими могут быть политические последствия такого развития?
Джатт: Будет меньше стабильности. США во многих областях окажутся в одиночестве, например, что касается охраны окружающей среды или международного уголовного права. Они, конечно, смогут чему-то помешать, чтобы что-то не произошло, но Америка окажется больше не в состоянии заставлять быть вещам такими, какими ей их хотелось бы видеть. Европа должна готовиться ко времени, когда США уже больше не будут ее естественным союзником. Вместо этого более важными станут общие интересы с другими странами, с Россией, например, или Бразилией или Мексикой.
