DW: Судя по всему, Ирак все больше и больше оказывается в центре внимания Вашингтона. Война могла бы нанести ущерб и отношениям США с Саудовской Аравией. В целом Саудовская Аравия вела себя в борьбе против «Аль-Каиды» не лучшим образом. Начнем сначала с этой страны. Как Америка собирается быть с саудовцами?
Джеймс Вулси (James Woolsey): Сначала нам необходимо уменьшить нашу зависимость от Саудовской Аравии. Мы должны производить больше топлива разного вида. Мы должны расширять сеть нефтепроводов в Россию с тем, чтобы русские могли получить большую долю на мировом рынке нефти. Кроме того, мы должны увеличивать не только свои нефтяные резервы, но и потребовать, чтобы наращивали запасы также и союзники. Это на тот случай, если саудовцы прибегнут к угрозам применения своего нефтяного оружия. Надо иметь возможность нейтрализовать угрозы такого рода. Все эти меры лишат саудовцев возможности использовать свое единственное эффективное средство государственной власти. Однажды, в годы «холодной войны», Саудовская Аравия уже была союзником Америки и даже нашим другом. Но эти времена позади.
DW: Что необходимо предпринять против Ирака?
Вулси: Важно одно: если мы намереваемся выступить против режима в Ираке, то должны этого действительно хотеть. Нашей целью должно быть формирование режима, который базируется на демократии. Мы не должны затевать государственный переворот, в результате которого на смену одному диктатору придет другой. Если наши союзники с нами, и мы сможем воспользоваться нашими базами в Катаре, Бахрейне и Кувейте, то у нас будет возможность добиться успеха. Было бы неплохо иметь базу для организации операций на территории Саудовской Аравии, но это не имеет решающего значения. В действительности мы только заставим саудовцев сотрудничать с нами, если они увидят, что мы можем обойтись и без них. Поскольку тогда им не захочется оказаться в историческом плане не на той стороне, там, где они находятся сегодня.
DW: Какой военный сценарий будет иметь «успех»?
Вулси: У нас должна быть возможность использовать военные базы в Турции. И мы также должны взаимодействовать с англичанами, которые, как показала кампания в Афганистане, имеют военный потенциал, хорошо совместимый с нашим потенциалом, совместимый в той мере, в которой этого нет, что касается других наших союзников. Большинство европейских стран имеет хорошее вооружение для организации обороны с использованием сухопутных войск и артиллерии на случай вторжения на белорусском направлении. Но у них не все есть на случай химической и бактериологической войны и нет хорошо подготовленных подразделений специального назначения. Но это является ключевым моментом: во время войны в Персидском заливе мы использовали пять процентов так называемого умного оружия, это оружие, которое находит свои цели самостоятельно. В Афганистане мы применили 65 процентов такого «думающего оружия». С учетом того, что в следующей войне против Ирака доля такого оружия будет такой же, как и в Афганистане, и что на этот раз основными целями явятся командные пункты, а также ключевые органы управления иракского государства, решающий результат относительно быстро могло бы дать применение авиации. Наверняка, высокоточные обстрелы, на которые мы способны, заставят основные силы иракской армии сдаться. Для этого не понадобиться и пяти недель, как это было в 1991 году, когда армия капитулировала перед каждым, кто оказывался на ее пути, включая и итальянских телевизионщиков. Существует даже возможность сформировать при наличии правильного взаимодействия с курдами и туркменами в буферных зонах в северных районах страны эффективные вооруженные сила по образцу Северного альянса в Афганистане. На юге нет буферных зон и нет таких сил. Там нам потребуется от 100 до 200 тысяч американских военнослужащих. Даже если основная масса личного солдата капитулирует, более чем вероятно, что дело может дойти до кровопролитных боев. В связи с этим мы должны создать подавляющее численное превосходство войск.
DW: Вы опасаетесь того, что Ирак может применить против Соединенных Штатов оружие массового уничтожения или передать его террористам, которые тоже могут им воспользоваться?
Вулси: Опасаюсь и того, и другого. Если мы допустим, чтобы иракский режим со своими связями с терроризмом, со своими историческими амбициями и своей доказанной готовностью применить в войне химическое оружие с каждым месяцем наращивал свой потенциал, то это будет ошибкой, о которой нам точно придется пожалеть. В историческом плане ее можно было бы сравнить с ошибкой союзников, когда те еще в 1934 году позволили Гитлеру захватить рейнскую область. Когда потом Европа выступила против Гитлера, вторгшегося в Польшу, он уже был слишком силен, чтобы его быстро остановить. Запад не может просто сидеть и дожидаться, пока Саддам (Saddam) увеличивает свой потенциал оружия массового уничтожения.
DW: Новая доктрина, которая находит выражение в «асимметричной» борьбе против террора, это - «заблаговременное устрашение» или превентивная война. Поскольку террористы имеют всегда преимущество в нанесении удара, то единственной защитой от этого является их уничтожение там, где они находятся в настоящий момент, а не ожидание того, пока они доведут свой потенциал до уровня, необходимого для нанесения удара. Вы согласны с этой новой доктриной?
Вулси: Это важная деталь нового мышления. Впрочем, что касается правовой стороны дела, то мы до сих пор находимся с Ираком в состоянии войны. Это в 1991 году подтвердили Организация Объединенных наций и Конгресс США. Саддам не думает, что война закончилась. Он до сих пор нарушает договор о военных инспекторах. Настоящая опасность заключается в том, что кто-нибудь в Организации Объединенных наций выйдет с недоработанным планом по организации инспекций, Саддам согласится с ним, и люди скажут: «Ах, проблема теперь решена». Чепуха. Он обманывал инспекторов и раньше. Он утверждал, что не имеет бактериологического оружия, пока о том, что это не так, не рассказал его перебежавший зять. Теперь Саддам лжет, когда говорит, что он это оружие уничтожил. Мы знаем, что у него есть передвижные лаборатории. Как можно доверять инспекциям, если существуют передвижные лаборатории, которые, когда стучат в парадную дверь, исчезают через черный выход? Потенциал Саддама рассеян по всей стране и укрыт под землей. Всякий, кто верит, что инспекция что-то делает, закрывает глаза на реальность, как страус, который прячет голову в песок. Мы ведем войну нового рода, в которой в стратегии врага преобладают преступления, обман и притворство - традиционные характерные черты войны в пустыне. Мы не можем пытаться вести эту войну так, будто одно государство нападает на другое. Мы должны вести войну, которую нам навязали. Шиитские и суннитские исламисты боролись с нами, похищая людей, совершая неожиданно террористические акты, пряча трансферты. Фашисты из БААС во главе с Саддамом Хусейном вели, вторгшись в Кувейт, традиционную войну. На этот раз Саддам такой ошибки уже не совершит. Он попытается сделать так, чтобы с ним считались, так как имеет оружие массового уничтожения. Он попытается передать это оружие террористам, чтобы те нанесли удар по нам, как это недавно пригрозил сын Саддама Квизай (Quesay). Было бы глупо думать, что наши враги станут придерживаться договоров, которые известны со времен Вестфальского мира и появления государств. Сегодня нам предстоит война значительно сложнее, чем просто война между двумя государствами. Иными словами, мы должны платить той же монетой. Новыми инструментами в нашем арсенале должны стать превентивная война или «устрашение».
═
