«Не бывает таких катастроф, чтобы в них кто-нибудь не был виноват, - во вторую годовщину со дня гибели атомной подводной лодки «Курск» отец матроса Николая Павлова сказал на могиле своего сына то, что думают многие родственники погибших моряков. - Мы будем добиваться продолжения расследования», - заверил Павлов спокойным голосом. В этот день почтить память моряков на военно-морскую базу в Видяево, в Москву, Санкт-Петербург и Курск прибыли их родственники.
Многие москвичи пришли в этот день на открытие памятника «Курску» перед Музеем Вооруженных сил: лодка погружается в черную гранитную плиту. Над лодкой возвышается громадная фигура матроса с упрямым выражением лица в развевающейся накидке.
На военно-морской базе Видяево - в месте приписки «Курска» - в небо также устремляется напоминанием рубка подводной лодки, высеченная из черного гранита. Кубрики, в которых экипаж «Курска» размещался в Видяево, превращены в музей героев, на кораблях российского Черноморского флота приспущены флаги. Многие родственники погибших не могли сдержать слез, когда опускали цветы и венки в воду у причала #8, от которого «Курск» ушел в свой последний поход. «Нас никогда не оставит боль», - говорит одна из матерей.
Сомнения, высказываемые газетами
В России часто бывает так, что героями становятся в результате преступлений других - так комментирует события, связанные с катастрофой газета «Московский комсомолец». Российские средства массовой информации впервые на вторую годовщину со дня гибели «Курска» подвергли большим сомнениям результаты расследования, проведенного военной прокуратурой и государственной комиссией по расследованию. «Причины не установлены. Уголовное расследование прекращено, но виновных так и нет». Эти слова отца капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова, того офицера, который, стоя в воде, делал записи в дневнике, приводит газета «Известия». Его отец Роман Колесников стал своего рода представителем родственников погибших. «Тезис Генеральной прокуратуры о том, что причиной был взрыв торпеды, нельзя воспринимать всерьез», - сказал Колесников корреспонденту «Известий».
Действительно, добавляет газета, расследование вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Если бы в России на случаи расследования кораблекрушений существовали такие же правила, как при расследовании авиационных катастроф, правда о гибели «Курска» давно была бы уже известна, а виновные наказаны.
«Газета» критикует то, что председатель государственной комиссии по расследованию вице-премьер Илья Клебанов не имел ни малейшего отношения к подводному флоту. В расследовании длительное время принимало участие также руководство Северного флота, занимавшее предвзятую позицию. То, о чем не пишут «Известия», так это о том, что руководство российского флота, согласно сообщениям из хорошо информированных кругов, регламентировало работу Генеральной прокуратуры. Как утверждается, оно составило черный список со строго секретной информацией, недоступной для прокуроров. Табу для следователей являлось знакомство с новыми системами вооружений и координатами местоположения кораблей во время маневров.
Постановление Генеральной прокуратуры о прекращении расследования - в ходе его накоплено 160 страниц - направлено, тем временем, в адрес родственников погибших, военного ведомства и на оборонные предприятия. А адвокаты родственников моряков приступили к изучению 133 следственных документов. 38 из них получили гриф секретности. Поэтому адвокаты должны дать обязательство, что полученную информацию они не сделают достоянием гласности. Но адвокаты уже и сейчас имеют свободный доступ к следственным документам, говорит адвокат Борис Кузнецов. И нет, по его словам, никакого сомнения в том, что «Курск» затонул в результате взрыва торпеды. Правда, недостаточно тщательно расследовано то, что привело к взрыву торпеды.
Между тем, в российских средствах массовой информации уже почти ничего не говорится о подозрении, что «Курск» был потоплен противолодочной ракетой, запущенной с флагманского корабля Северного флота «Петр Великий». Вместо этого говорят, что загорелось жидкое топливо находившейся на борту торпеды, что после катастрофы «Курска» подобные торпеды типа 65-76А на российских боевых кораблях больше не применяются. Других разъяснений не последовало.
