Коряжма, Россия, 7 августа 2002 года. В глубине сосновых лесов на севере России идет борьба за российскую экономику, которая все сильнее концентрируется в руках небольшой группы магнатов. В ходе акции, которая придает новый смысл понятию "захват враждебными силами", корпоративные налетчики, состоящие на службе у одного из самых влиятельных бизнесменов России, подвергли крупный целлюлозно-бумажный комбинат осаде в буквальном смысле этого слова. Бригада частных охранников этого магната ждет только команды на штурм этого комбината, расположенного в 575 милях (1 сухопутная миля = 1,609 км) к северо-востоку от Москвы. Нынешний владелец этого комбината, менее крупная компания, распорядилась забаррикадировать территорию автобусами, автоприцепами и наводнила ее своими охранниками. На прошлой неделе она отказалась отдать комбинат, когда судебные приставы приехали, чтобы посадить в кресло председателя совета директоров нового человека.
Эта сцена представляет собой нечто большее, чем просто кусочек российского корпоративного театра. Это передовая линия явления, которое трансформировало экономику в последние 3 года. Десяток крупных финансово-промышленных групп систематически скупает целые отрасли экономики. Используя свое финансовое могущество и политические связи, эти группы проглотили угольную, сталелитейную, автомобильную, алюминиевую промышленность и вот теперь взялись за лесную и деревообрабатывающую отрасль. Одним из результатов этого стала концентрация богатств России: Как отмечается в недавнем докладе Питера Буна (Peter Boone) и Дениса Родионова, экономистов московского филиала швейцарского инвестиционного банка "UBS Warburg", всего лишь восемь финансово-промышленных групп контролируют 85% доходов 64 крупнейших российских частных компаний. Каким бы странным это ни казалось с точки зрения законов экономики, это прогресс.
В отличие от олигархов эпохи Бориса Ельцина, которые имели политический вес, но не обладали подобным экономическим могуществом, эти новые группы начали перестраивать ржавеющий остов советской экономики, лежащей в руинах после десятилетия разграбления и игнорирования. Они платят налоги и инвестируют средства в развитие отраслей. Некоторые из них стремятся объединить свои компании с западными.
Сами магнаты частенько сравнивают свое положение с организацией г-ном Морганом (J. P. Morgan) трестов в Америке начала 20-го века, когда финансовые воротилы использовали тактику агрессивных захватов и возможности по изменению законодательства отдельных штатов, чтобы сформировать гигантские монополии вроде "U.S. Steel", и начали исполнять законы лишь после того, как установили свой контроль над экономикой.
Но остаются без ответа серьезные вопросы относительно того, будут ли магнаты - которые нахватали себе богатства, пользуясь слабостью российской правовой системы - готовы добровольно отказаться от тех силовых способов, которые позволили им подняться на вершину, и начать соблюдать одинаковые для всех законы и правила. "В судебных и правоохранительных органах много махинаций, - говорит Григорий Явлинский, глава либеральной политической партии "Яблоко". - Это своего рода корпоративная, частично криминализованная система - легальный брак между бизнесом и властью".
Противостояние на целлюлозно-бумажном комбинате символизирует этот брак. Оно началось в этом месяце после того, как Олег Дерипаска, в свои 34 года являющийся одним из самых крупных магнатов России, сумел отсудить комбинат в ходе сложного правового маневрирования - тактика захвата, которую он усовершенствовал в последние 3 года, собирая воедино свою обширную финансово-промышленную империю. На этот раз жертва, российская компания "Ilim Pulp Enterprises", отказалась признать свое поражение.
Г-н Дерипаска, который уже владеет рядом крупных игровых полей - тремя четвертями российской алюминиевой индустрии и большой долей автомобильной индустрии - ожидал, что без труда получит и этот объект. Но компания "Ilim Pulp Enterprises" дала ему отпор, используя методы, с которыми он вынужден считаться: она завоевала на свою сторону симпатии мэра Коряжмы, городского прокурора и судебных приставов, чтобы оборонять свои владения. Приближенные г-на Дерипаски обвиняют руководство этой компании в подкупе должностных лиц города.
Маловероятно, что на баррикадах в Коряжме прозвучат выстрелы. Прошли те времена, когда в таких случаях нанимали киллеров для устранения конкурентов. (К примеру, когда г-н Дерипаска, кстати женатый на приемной внучке Ельцина, в середине 1990-х годов делал свой первый капитал в алюминиевой индустрии, там процветали заказные убийства; вероятно, по причине его неблаговидного поведения в тот период ему было отказано во въездной визе в Соединенные Штаты.)
Настоящей бедой является правовая система России, на которой оставила глубокий след тактика кулачных боев последнего десятилетия. Реформаторы президента Путина пытаются переписать законы, чтобы ее укрепить. На прошлой неделе вошел в силу новый Арбитражный кодекс, запрещающий использование гражданских исков в корпоративных спорах, подобных тому, который имеет место в Коряжме. Но для того чтобы эти перемены заработали, необходимо, чтобы магнаты были готовы умерить свои методы, считает г-н Явлинский.
Новые магнаты отличаются от государственных монолитов советских времен, когда государство владело всем, от нефтяных компаний до овощных лавок, и от олигархов ельцинской эпохи. В те времена, когда государство начало распродавать драгоценности из царской казны, десяток банкиров сумели многократно увеличить свои богатства. Но при всей их браваде, доступе в коридоры власти и владении средствами массовой информации экономическое влияние олигархов не распространялось дальше нефти и металлов.
В ходе обвала рубля в 1998 году несколько банкиров разорились. Другие были изгнаны двумя годами позднее, когда президентом стал г-н Путин, для которого их политические связи с г-ном Ельциным оказались неприемлемыми. Немногие выжившие без шума распространили свое влияние во все глубинные уголки экономики. К ним присоединилось несколько новичков вроде г-на Дерипаски, который в свои 26 лет уже был директором крупного алюминиевого завода в Сибири.
Ключевой вопрос, как будет г-н Путин сосуществовать с финансово-промышленными группами. Сами магнаты говорят, что отношения с ним у них не гладкие. "Само существование групп лишает политиков комфорта, - сказал Михаил Фридман, глава совета директоров группы "Альфа", которая объединяет нефтяные, торговые и мобильные телефонные компании. - "У этих групп много уровней влияния. Я думаю, это г-ну Путину не нравится". Однако другие, к примеру, г-н Явлинский, считают, что отношения между президентом и большим бизнесом кажутся дружелюбными.
Что касается г-на Путина, он однажды пообещал ликвидировать магнатов как класс. Однако же многие создали себе крупные экономические империи. Он изгнал их из правительства, где они при г-не Ельцине диктовали политику, но они продолжают использовать свое могущество, чтобы влиять на плохо оплачиваемых чиновников и судей в российских провинциях. А это противоречит данному г-ном Путиным обещанию покончить с коррупцией и модернизировать российскую государственность.
Экономисты вроде г-на Буна считают, что правовая система не особенно пострадает, поскольку магнаты, у которых уже есть огромные империи, сегодня больше, чем кто-либо еще, заинтересованы в том, чтобы игра в бизнесе велась по правилам. Труднее приходится малому бизнесу, который вынужден защищаться от крупных экономических хищников и чиновников-хапуг.
