Старый целлюлозный комбинат в Осиновом Дольни лежал в руинах почти полвека. Построенный в 1935 году, когда этот маленький городок на берегу реки Одер принадлежал еще Германии и назывался Нидервутцен, комбинат преобразовали по приказу Гитлера (Hitler) в большой комплекс по производству взрывчатых веществ. По окончанию войны Красная Армия разобрала технику, пережившую авиа-налеты, и увезла все в СССР. Пограничным переездом между Польшей и Германской Демократической Республикой (ГДР) в течение десятилетий пользовались только военные конвои стран, подписавших Варшавский договор. После объединения Германии и падения коммунистического режима через Одер был возведен новый мост, и на польской стороне, поблизости со старым комбинатом, возник стихийный рынок для растущего потока туристов - любителей легкой наживы - приезжающих сюда из Германии, чаще всего из окрестностей Берлина.
Осинов Дольни расположен всего лишь в 60 километрах на северо-восток от Берлина. Это самый близкий к Германии польский город. В течение последний нескольких лет, по выходным в предместьях Осинова Дольни выстраивались многочасовые очереди, в которых стояли немцы, привлеченные низкими польскими ценами на всевозможные виды продуктов и услуг: бензин, продукты питания, одежда, сигареты, игрушки, мебель, ремонт автомобилей и, как же без них, клубы, где задешево можно купить быстрый секс.
Возле других пограничных постов на территории Польши возникли похожие рынки. Правда, в течение последних лет их активность несколько упала, что связано с низкой котировкой евро по отношению к польскому злотому, зависящему от американского доллара. Это в основном отразилось на цене на различные товары, покупка которых уже не стала столь выгодной для немецких туристов. И все же, те сферы обслуживания, где основным является человеческий фактор, продолжают оставаться крайне привлекательными. Самым ярким примером являются, пожалуй, парикмахерские, которые растут, как грибы после дождя.
Осинов Дольни - небольшая деревня, где живет лишь 120 человек, но при этом в ней находится 21 парикмахерская, многие из которых расположены в импровизированных панельных домиках, а огромные объявления возвещают об открытом здесь Friseur Salon. Парикмахерши, обычно молоденькие девушки, с грехом пополам могут произнести лишь несколько слов по-немецки, но, похоже, что все их клиенты довольны.
Под палящим солнцем лежит груда не прикрытых ничем от жары бутылок с выпивкой, продавцы дремлют и жалуются на отсутствие покупателей. «Капитализм хорош лишь для тех, у кого есть деньги», - размышляет вслух 50-летний Лескав (Leskaw), раньше работавший в одном из колхозных кооперативов, теперь его трудовой день длится 12 часов, за что он получает по 250 евро в месяц. «Как Вы думаете, достаточно такой суммы, когда у вас трое детей, а дорога из дома на работу и обратно - это 70 километров?».
Рынки и тортильи
Рынки Осинова Дольни - это некая смесь из поселения «far west» (Дикого Запада), современного коммерческого центра в пригородах большого города - с его вездесущими бензоколонками и забегаловками быстрого питания - и восточным базаром. Этакая курьезная смесь между Лас-Вегасом и Стамбулом. И все это в пятистах метрах от восточной границы Европейского Союза.
«Вы не знаете никого, кто согласился бы приехать сюда, чтобы готовить здесь картофельную тортилью», - задает мне вопрос Хайнц Мюллер (Heinz Mueller), немец, владеющей здесь одной из больших коммерческих зон, - «нам нужны люди, которые согласились бы готовить для поляков и немцев чудесную испанскую тортилью». Мюллер думает, что будущее вхождение Польши в ЕС повлечет за собой «все выгоды и опасности, которые всегда сопровождают открытие нового рынка; это нечто неизбежное, но одновременно и прекрасное, потому как позволит любому свободно перемещаться по Европе».
Мария Куржевска (Maria Kurczewska) и ее дочь Анета (Aneta) на протяжении уже восьми лет владеют небольшим ресторанчиком и рассказывают о том, как изменилась их жизнь. «При коммунизме я работала на одной из фабрик, - говорит мать, - работала очень много, получая за это гроши. Чтобы купить машину, мне надо было бы копить деньги 40 лет. Сейчас я зарабатываю гораздо больше. Машину я смогла купить, проработав лишь два года. Сейчас намного больше возможностей для того, чтобы жить лучше».
Анета признает, что «поляки должны были научиться обслуживать, потому, как понятия не имели о том, что такое сервис, конкуренция и как следует продавать товар; они получили хороший урок». После чего добавляет: «Сейчас мы боимся вхождения в ЕС и появления евро. Потому как понимаем, что цены поднимутся, и мы потеряем свое преимущество в конкурентной борьбе, как это произошло с Восточной Германией после объединения».
Дорита Дунган Мюллер (Dorita Dungan-Mueller), 62-летная библиотекарша на пенсии, живущая в симпатичном берлинском районе Штеглиц (Stegliz), постоянный клиент в Осиновом Дольни. «Я ведь не сумасшедшая, чтобы ходить в парикмахерскую в Берлине. Сейчас я иду от своего польского парикмахера. За мытье головы, стрижку, покраску и укладку я заплатила 15 евро. В Берлине мне бы это обошлось в 50 евро». Дорита полагает смехотворными требования политиков - во главе с канцлером Шредером (Schroeder) - которые хотят, чтобы был введен семилетний переходный период для разрешения свободного перемещения поляков по Европе, когда берлинцы приезжают в Польшу, чтобы постричься или починить машину. «При рыночной экономике надо быть последовательным, а не останавливаться на полпути, принимая какие-то протекционистские меры», - считает она.
Берлинская библиотекарша высказывается в защиту поляков, которые не всегда вызывают симпатию у немцев: «Я могу говорить об этом с полным пониманием происходящего, потому как мои родители жили в восточной Померании, вблизи Литвы, откуда были изгнаны после войны (как и многие другие немцы из восточных районов Рейха). Я съездила на родину родителей, и мне было очень обидно видеть, что в нашем доме живут поляки, но война есть война. Удивительно, но большинство поляков, при всем том, что они пережили, преодолели свою антипатию по отношению к немцам, но продолжают ненавидеть русских. А у немцев слишком много предрассудков, касающихся поляков. Ни одно из распространенных мнений о поляках мне не кажется верным. Это очень симпатичные и трудолюбивые люди».
Гезин Шван (Gesine Schwan) - ректор Университета Виадрина, находящемся в расположенном недалеко от Осинова Дольни Франкфурте-на-Одере, полагает, что «в Германии существует традиция негативно относится к странам Восточной Европы». В Восточной Германии, например, этот факт объясняется тем, что правивший в ГДР режим, несмотря на так называемую «дружбу народов», не воспринял соответствующим образом свое прошлое и скрыл от своих соседей преступления, совершенные гитлеровских режимом.
Скрытая вина
Шван полагает, что немцы чувствует свою «скрытую вину» за преступления нацистов, совершенные в странах Восточной Европы. И чтобы избавиться от чувства вины, от ответственности, лежащей на них, немцы пользуются известным психологическим инструментом, то есть пытаются укорить во всем самих жертв нацистов, и потому ищут оправдание, основываясь на неких предрассудках.
Университет Виадрина (название Одера на латыни) был основан в 1506 году и закрыт в 1811. Через год после объединения Германии, в 1991 году, он был восстановлен, чтобы послужить укреплению польско-германских связей и стать местом встречи двух частей Европы, которые прежде были разделены железным занавесом. Сегодня в университете обучается 3800 студентов из 40 стран, среди них 1400 поляков.
По мнению польского журналиста и интеллектуала Адама Михника (Adam Michnik), который вместе с Гюнтером Грассом (Guenter Grass) участвовал в праздновании десятой годовщины повторного открытия университета, «Одер разделил два тоталитарных государства, оба они были сателлитами, которые находились под давлением извне, и основанием для их создания послужили насилие и ложь». «Виадрина, - добавляет Михник, - это символ преодоления наследия негативного отношения друг к другу, выросшего на преступлениях нацистов и советском коммунизме».
65-летний немец из Берлина Дитер (Dieter) и 82-летний поляк Ян (Jan) руководствуются не столь интеллектуальными, но все-таки настолько же эффективными аргументами, каждую неделю демонстрируя свою версию дружбы между двумя народами. Дитер приезжает в Осинов Дольни, чтобы порыбачить со своим другом Яном, служившим во время войны летчиком и с гордостью рассказывающим, как он прыгал с парашюта, чтобы сражаться за свободу своей родной Польши. Оба друга забрасывают свои удочки в Одер и затем терпеливо ждут, пока не клюнет какая-нибудь щука или угорь. «Кроме того, - говорит Дитер, - лицензия на рыбную ловлю в Польше стоит гораздо дешевле».
