Корабль "Batavia" с переселенцами на борту входит в порт Нью-Йорка в теплый майский весенний день 1903 года. Шестилетняя Джулия Грюнберг (Julia Gruenberg) просыпается от крика других пассажиров. Она устремляется на палубу. «Первое, что я увидела, была огромная зеленая статуя, которая протягивала в небо руку. «Колумб», пробормотал пожилой мужчина рядом со мной», - вспоминает Джулия Грюнберг еще и спустя десятилетия.
Мать Джулии плачет. В дороге она, последовавшая за своим мужем, отцом Джулии, который переселился из России в Америку шесть лет назад, уже три недели: на лошадях, пароходах. Грюнбергов доставляют на лодке на остров Эллис, где всех иммигрантов обыскивают, опрашивают и регистрируют, прежде чем дают разрешение на въезд, а то и отказывают.
«Нас разместили в громадном зале. Там ожидали тысячи людей. Их вещи были упакованы в старых ящиках и чемоданах или в мешках, привязанных к телу. Было жарко и душно. Кричат дети, я уцепилась за свою мать». Выкрикивают имена, которые Джулия не знает и не понимает. Она видит, как мужчина в форме строгим голосом на чужом языке задает вопросы. Мать дрожит от волнения. Джулия слышит плач и мольбу, крики людей, которым отказали. Согласно официальным документам, до 1954 года на острове Эллис в отчаянии из-за отказа во въезде покончили жизнь самоубийством более 3 000 человек.
Остров переселенцев
На острове переселенцев у южной оконечности Манхэттена полно ирландцев, итальянцев, немцев и поляков, которые пытаются скрыться от политического преследования, от военной службы или уйти от гнетущей нищеты у себя на родине. Здесь много евреев, которые бегут от погромов в России, армян, переживших резню, устроенную турками. Или просто людей, которых стесняли деревенские рамки, авантюристов - искателей большого счастья.
К началу 20-го столетия Америка переживает волну переселенцев, аналогов которой в истории человечества не существует. Почти миллион человек, прежде всего европейцев, устремляется каждый год в страну, за 1900-1914 годы их прибыло двенадцать миллионов человек. В Нью-Йорке проживает больше итальянцев, чем в Риме, больше евреев, чем в Польше, больше ирландцев, чем в Дублине и больше черных, чем в каком-либо другом городе мира. У большинства иммигрантов нет ничего, кроме своей рабочей силы и надежды на лучшую жизнь. О буднях в Новом Свете у них нет никакого понятия, зато хватает иллюзий. Страна, держат они в голове, огромная и богатая. В Новом Свете должны быть реализованы идеалы Французской революции, должны восторжествовать свобода, равенство, братство. Есть, якобы, президент, которого избирает народ и независимые судьи, которые выносят приговоры не по приказам сильных мира сего. В Америке каждый получает шанс, пока может хорошо работать.
Дикий Запад укрощают
Иммигранты приносят с собой ту неукротимую веру, которая гнала первых переселенцев и которая стала с той поры неотъемлемой составной частью американской психологии: всегда и везде есть возможность новых начинаний. Это корни того оптимизма и того настроения прорыва, которые до сих пор отличают страну и которые кажутся такими чуждыми для европейцев. "If you can dream it, you can do it" - таков девиз иммигрантов и их потомков: если ты можешь мечтать об этом, ты сможешь превратить свои мечты в действительность. «Оставайся в стране и будь честным перед самим собой» - девиз оставшихся дома.
Слава о стране неограниченных возможностей находит свое отражение в беспримерном подъеме Америки во второй половине 19-го столетия, даже если после окончания в 1865 году гражданской войны огромные районы молодой страны лежат в развалинах и невзирая на то, что население в южных и северных штатах расколото, а на Западе царят хаос и анархия. Бывшие солдаты, ловцы удачи, бродяги тянутся в почти безлюдные штаты Вайоминг или Монтана и берут закон в свои руки. Появляется миф о Диком Западе.
Ковбои гонят громадные стада скота по бескрайним прериям и уничтожают любого переселенца, который ставит на их пути заборы. Они убивают фермеров и учиняют разбой в их хозяйствах. До ближайшего шерифа слишком далеко, чтобы он мог помочь. Достаточно одного слуха об открытии месторождения золота, чтобы тут же на волне бума появился город с питейными заведениями и борделями, который спустя всего лишь несколько лет снова превращается в город-призрак. Во многих районах правят кулак и самосуд.
Фермеры вытесняют ковбоев и охотников за головами
Это продолжается, примерно, 35 лет. Затем Дикий Запад укрощают. Шерифы и оседлые фермеры вытесняют ковбоев и охотников за головами. Таких преступников, как Билли Кид (Billy the Kid), Батч Кэссиди (Butch Cassidi) или Джесси Джеймс (Jesse James), которые нападали со своими бандами на почтовые дилижансы и банки и терроризировали целые районы страны, арестовывают или расстреливают. Шаг за шагом правительству удается устанавливать законность и наводить порядок. Армия ломает сопротивление индейцев, и поселенцы захватывают последние штаты на северо-востоке вплоть до Тихого океана.
За крытыми повозками идет железная дорога. И кажется, что в каждом поезде, следующем в направлении Запада, сидят, по меньшей мере, два адвоката. Один из них тот, кто хочет реализовать претензии на заселение страны. Другой тот, кто выступает в суде с противной точкой зрения. Эти юристы проявляют себя в борьбе за землю в принципе не столь драматическим образом, как скорые на руку убийцы типа Вьятта Эрпса (Wyatt Earps). Но они намного влиятельнее, чтобы решать вопрос заселения Америки.
Один только штурм на хорошие земли в Оклахоме в 1889 году обеспечивает суды работой на четыре года. Случалось не один раз, когда фермеры верили, что они прибыли куда-то первыми, но потом открывали для себя, что за холмами и лесами сидит другой, который уже давно обеспечил свое право на данный участок земли. Люди, обманутые в своих притязаниях, объединяются в тайные общества, готовятся для выступлений перед судьей и обещают друг другу давать показания в пользу определенного человека, при необходимости не совсем придерживаясь правды. Часто контрагенты спорят до отчаяния. Выявляется заговор, когда несколько фермеров из Оклахомы-сити хотят взорвать здание суда, чтобы убить ведущих дело судью и прокурора. Прокурор остается целым и в результате нападения на его дом. В другой раз шериф спасает прокурора в последнюю минуту от одного разъяренного гражданина, когда тот собирается вонзить ему в спину нож. От всех этих споров больше всего выгадывают адвокаты. Так, порой за фермером признается право на владение участка, за который он боролся. Но у него нет наличных денег, чтобы после выигранного процесса оплатить услуги адвоката. Ему не остается ничего иного, как отдавать в качестве платы за консультации своему адвокату часть земельного участка.
К концу 19-го столетия общая протяженность железных дорог в Соединенных Штатах составляет 309 000 километров. Вдвое увеличивается число фабрик. Локомотивом индустриализации является, прежде всего, Север. Основой развития промышленности является непрекращающийся поток в страну дешевой рабочей силы. С каждым годом улучшается инфраструктура. Дороги, железнодорожные линии и водные пути связывают неограниченные запасы полезных ископаемых и сырьевых ресурсов с фабриками на северо-востоке и 75-ю миллионами потребителей. Америка переживает беспримерный экономический подъем. Это было время, когда Вандербильты (Vanderbilts), Морганы (Morgans), Карнеги (Carnegies) и Рокфеллеры (Rockeffellers) закладывают фундамент своих миллиардных состояний. Построенные по образцу английских господских домов и французских замков дома каучуковых баронов, медный князей и железнодорожных королей определяют теперь облик Пятой авеню Манхэттена. Так, Уильям Киссэм (William Kissam) убеждает Вандербильта через его жену построить некий гибрид, сочетающий в себе архитектуру замка Шато де Блуа и жилого дома в стиле Ренессанс имения под Бурже. Вандербильты дают толчок настоящему строительному буму. К концу первой мировой войны они являются владельцами 17 грандиозных зданий, разбросанных по всей стране. Три дворца только на Пятой авеню, среди них четырехэтажный «Уильям Генри Вандербильт», насчитывающий 58 комнат с дверями, прежде принадлежавшими итальянскому принцу, и колоннами из североафриканского мрамора.
Самая густонаселенная страна западного мира
К смене веков бывшая колония превратилась в самую густонаселенную страну западного мира, страну, свободную от долгов, в ведущее в мире государство по производству промышленной и сельскохозяйственной продукции. Приезжающие в гости европейцы наблюдают происходящие процессы со смешанными чувствами зачарованности, зависти и отвращения. «Соединенные Штаты, - замечает позднее французский премьер-министр Жорж Клемансо (George Clemenceau), который живет некоторое время на Восточном побережье, - попали сразу из эпохи варварства в эпоху декаданса, не делая никаких объездов, которые обычно вызывают проблемы культуры».
Но и внутри самой страны существует активное сопротивление стремительному росту, ничем не сдерживаемому капитализму и растущей коммерциализации. Американский писатель Уолт Уитмен (Walt Whitman) опасается, что эксперимент под назаванием Америка завершится «крупнейшим провалом всех времен». Ни одна другая страна до сих пор не развивалась так быстро, пытаясь одновременно стать новой родиной для миллионов людей со всего света. Отдельные меньшинства зачастую живут в своих собственных гетто, по-добрососедски или враждуя между собой. Распространен расизм. «Эти трусливые сицилианцы, - пишет "New York Times" о новых переселенцах с юга Италии, - потомки бандитов и убийц, это чума, к которой не может быть никакого снисхождения».
Америка, конечно, неудержимо идет по пути, который должен сделать ее самой богатой страной на Земле, но благосостояние в ней распределено неравномерно. Более чем половиной богатств владеет один процент населения. В больших городах Восточного побережья переселенцы живут особенно скученно. В трущобах Нью-Йорка на одной квадратной миле проживает до полумиллиона человек.
