После катастрофы большого вертолета в Чечне в начале прошлой недели президент Путин сделал серьезный выговор российской армии. Она, по его словам, является одним из виновников катастрофы, в результате которой погибли 116 человек - почти столько же, как и два года назад вследствие гибели атомной подводной лодки «Курск». Пока, в частности, окончательно не установлено, был ли вертолет сбит чеченскими боевиками или он упал в результате технической неполадки или по причине перегрузки. В любом случае, российские вооруженные силы проявили себя не с лучшей стороны.
Но главную ответственность за вторую чеченскую войну и, судя по всему, за неизбежное продолжение этой трагедии несет лично Путин. Следует напомнить о том, что три года назад он - свежеиспеченный тогдашним президентом Ельциным премьер-министр - со всей энергией взялся за организацию новой военной кампании против сепаратистской кавказской республики. Эта военная операция сразу же сделала Путина популярным, так как она была, как считалось, сильным ответом на серию крупных террористических актов по взрыву жилых домов в России (их виновники до сих пор не установлены). Несколько месяцев спустя Путин был с блеском избран народом новым президентом.
За прошедшие три года в ходе этой так называемой антитеррористической операции погибли, согласно официальным данным, 4 000 военнослужащих из состава силовых ведомств. Но независимые российские наблюдатели, которые относятся к этим данным критически и подсчитывают официальные цифры потерь по отдельным войсковым частям, говорят о 15 000 погибших. Это приблизительно столько же, сколько погибло военнослужащих в ходе советской военной авантюры в Афганистане, длившейся десять лет.
Нет никаких сомнений, что количество убитых на чеченской стороне - среди воинствующих сепаратистов и безвинного гражданского населения - во много раз больше. К этому надо добавить 200 000 чеченских беженцев, которые пытаются выживать в жалких условиях в соседней Ингушетии и в других российских республиках. Тем не менее, они противятся навязываемому возвращению на свою родину, поскольку не без оснований опасаются жестокого произвола со стороны одичавшей российской солдатни.
Путин оправдывает все эти беды войной с террором - понятие, которое имеет растяжимое значение. Действительно, среди чеченских сепаратистов есть беззастенчивые преступники, которые приукрашивают свои гнусные поступки исламской риторикой. Возможно, что в их рядах могут также существовать определенные связи с окружением руководителя «Аль-Каиды» Усамы бен Ладена (Usama Bin Laden). Но среди чеченских партизан есть силы, готовые к компромиссу. К ним относится избранный раньше президентом Аслан Масхадов, который постоянно сигнализирует из подполья о своей готовности к переговорам с Москвой.
О серьезных шагах, направленных на совместное с сепаратистами политическое решение, Путин пока ничего не хочет знать, хотя умиротворения Чечни военными средствами, о котором объявляли бессчетное количество раз, никак не видно. На самом деле антитеррористическая война Путина это, прежде всего, террористическая кампания по устрашению и шантажу против измученного гражданского населения в Чечне. Пока в этом ничего не изменится, перекрыть подпитку воинствующего подполья не удастся.
Путин за свою почти трехлетнюю деятельность на посту главы Кремля продемонстрировал в некоторых областях довольно заметную обучаемость. Она сочетается с волей принимать рациональные решения, преодолевая при этом укоренившиеся националистические рефлексы. Это благоразумие не обнаруживается в том, что касается чеченского вопроса. Среди российской общественности эта трагедия, иначе, чем это было во время первой чеченской войны при Ельцине, в целом оттеснена на второй план. Запад, что касается этого вопроса, не должен своим оппортунистическим молчанием делать из себя сообщника Путина.
http://www.nzz.ch/2002/08/24/al/page-kommentar8CQGR.html
Putins verdraengter Krieg
Putins verdrängter Krieg
Nach dem Absturz eines Grosshelikopters in Tschetschenien zu Beginn dieser Woche hat Präsident Putin der russischen Armee eine scharfe Rüge erteilt. Sie sei zumindest mitverantwortlich für die Katastrophe, bei der 116 Menschen ums Leben gekommen sind - nahezu gleich viel wie vor zwei Jahren beim Untergang des Atom-U-Bootes «Kursk». Zwar ist noch nicht eindeutig geklärt, ob der Helikopter durch tschetschenische Partisanen abgeschossen wurde oder ob er wegen eines technischen Defekts oder wegen drastischer Überladung abstürzte. In jedem Fall machen die russischen Streitkräfte eine schlechte Figur.
Doch die Hauptverantwortung für den zweiten Tschetschenienkrieg und die scheinbar end- und ausweglose Fortsetzung dieser Tragödie trägt Putin persönlich. Es muss daran erinnert werden, dass er vor drei Jahren als vom damaligen Präsidenten Jelzin frisch berufener Ministerpräsident mit aller Energie den neuen Feldzug gegen die abtrünnige Kaukasusrepublik organisierte. Diese militärische Offensive machte Putin sofort populär - weil sie die vermeintlich schlagkräftige Antwort auf eine Serie verheerender Bombenattentate gegen Wohnhäuser in Russland war (deren Urheber bis heute nicht identifiziert sind). Putin wurde einige Monate später vom Volk mit Glanz und Gloria zum neuen Präsidenten gewählt.
Bei dieser sogenannten Anti-Terror-Operation sind in den vergangenen drei Jahren laut offiziellen Angaben allein um die 4000 Angehörige der russischen Sicherheitskräfte umgekommen. Aber regierungsunabhängige russische Beobachter, die diese Zahlen kritisch unter die Lupe nehmen und die jeweiligen amtlichen Angaben für einzelne Truppenteile konsequent zusammenrechnen, kommen auf ein Total von rund 15═000 Toten. Das sind unter den russischen Sicherheitskräften ungefähr so viele Gefallene wie während des zehnjährigen sowjetischen Kriegsabenteuers in Afghanistan.
Es besteht kaum ein Zweifel, dass die Zahl der Toten auf tschetschenischer Seite - militante Separatisten und unschuldige Zivilisten - um ein Mehrfaches höher liegt. Hinzu kommen rund 200═000 tschetschenische Flüchtlinge, die im benachbarten Inguschetien und in andern russischen Teilrepubliken unter miserabelsten Bedingungen zu überleben versuchen. Sie wehren sich trotzdem gegen eine erzwungene Rückkehr in ihre Heimat, weil sie sich mit gutem Grund vor der brutalen Willkür der verwilderten russischen Soldateska fürchten.
Putin rechtfertigt all dieses Elend mit dem dehnbaren Schlagwort Anti-Terror-Krieg. Es trifft zu, dass es unter den tschetschenischen Separatisten skrupellose Verbrecher gibt, die ihre Schandtaten mit islamistischer Rhetorik verbrämen. Es mag in diesen Reihen auch gewisse Verbindungen zum Dunstkreis des Al-Kaida-Führers Usama bin Ladin geben. Doch unter den tschetschenischen Partisanen gibt es kompromisswillige Kräfte. Dazu gehört der einst gewählte Präsident Maschadow, der aus dem Untergrund immer wieder seinen Willen zu Verhandlungen mit Moskau signalisiert.
Von ernsthaften Ansätzen zu einer politischen Lösung mit den Separatisten will Putin noch immer nichts wissen, obwohl die schon unzählige Male angekündigte Befriedung Tschetscheniens mit militärischen Mitteln weit und breit nicht zu entdecken ist. Putins Anti-Terror-Krieg ist in Wirklichkeit vor allem eine terroristische Einschüchterungs- und Erpressungskampagne gegen die geschundene Zivilbevölkerung in Tschetschenien. Solange sich daran nichts ändert, wird auch der Zulauf zum militanten Untergrund nicht versiegen.
Putin hat in seiner knapp dreijährigen Amtszeit als Kremlchef in einigen Bereichen beachtliche Lernfähigkeit demonstriert, gepaart mit dem Willen, rationale Entscheidungen auch gegen eingefleischte nationalistische Reflexe durchzusetzen. Solche Vernunft lässt er in der Tschetschenienfrage nicht erkennen. In der russischen Öffentlichkeit wird diese Tragödie, anders als im ersten Tschetschenienkrieg unter Jelzin, heute mehrheitlich verdrängt. Der Westen darf bei diesem Thema nicht durch opportunistisches Schweigen zum Komplizen Putins werden.
R.═M.
