19 августа имел место еще один эпизод в этой тихой, тайной войне: чеченские повстанцы выпустили ракету класса «земля-воздух» по транспортному вертолету, перевозившему 147 солдат и пассажиров (максимальная грузоподъемность этого летательного аппарата - 85 человек, вот вам еще один пример из российской действительности). А в мае Джордж У. Буш (George W. Bush) и Владимир Путин подписали договор о сотрудничестве и о сокращении ядерного вооружения. Буш заявил о том, что разделяет веру в начатый процесс, вполне возможно, задуманный как срочная мера по демонтажу арсенала, который его собственные хозяева контролировать уже не могли. Тревога за будущее договора по ПРО, накопление химического вооружения и проблемы, касающиеся окружающей среды, заставляют искать быстрых решений┘. Но жесты, жесты подозрительные все те же... Путину не удастся отмежеваться от грязной войны в Чечне. Буш кладет руку на плечо своего российского коллеги, возможно, даже сам не осознавая постыдного желания унизить своих европейских союзников┘.
В Чечне российские войска ежедневно нарушают законы войны. Любой подозрительный человек становится мишенью. Два года назад известная журналистка, специализирующаяся на чеченском конфликте - Анн Ниват (Anne Nivat) - опубликовала книгу «Chienne de Guerre: A Woman Reporter Behind the Lines of the War in Chechnya», в статье от 22 августа в IHT она вновь возвращается к этой проблеме. Для русских все чеченцы - террористы: даже некоторые москвичи с университетским образованием предлагают уничтожить всех чеченцев лишь за одну принадлежность к этой нации. Устранение противника - самый излюбленный метод борьбы российской армии. На телах многих погибших чеченцев видны следы пыток и издевательств. Террор, ставший обычным явлением, не имеющий никакого отношения к военным действиям, превратился в самый распространенный метод ведения войны. Чеченцы пытаются избежать зачисток, проверок, которые проводят солдаты в масках: в Чечне практически невозможно найти город или село, в котором не было бы пропавших без вести, тех, о ком так ничего и не узнают родственники, или погребенных в общих могилах без какой-либо надписи. «Когда Путин объявил о завершении войны, говорит 46-летняя чеченка Табарка Лорсанова, - мы сразу же поняли, что ситуация ухудшится еще больше: заявление президента узаконит зачистки». Под предлогом поиска бежавших боевиков российские военные появляются в домах, запугивают живущие в них семьи чеченцев, уводят мужчин в возрасте от 12 до 60 лет якобы для проверки документов. Через несколько дней кто-нибудь извещает семью о том, что есть возможность «вернуть» похищенного, заплатив энную сумму денег.
Переместимся на другую широту и обратимся к событию, произошедшему на противоположном конце Европы: Испания объявила незаконной деятельность «Батасуны» (политическое крыло террористической организации баскских сепаратистов ЕТА - прим. пер.). Это единственный приемлемый для демократического государства способ борьбы с политической партией, решившейся преступить закон. То же самое Франция сделала с партией того активиста, который 14 июля стрелял в президента Республики Жака Ширака (Jacques Chirac). Германия в свою очередь объявила вне закона три партии, называвшие себя политическими. Существует еще один момент, кроме убийств, совершаемых ЕТА и поддержки, которую «Батасуна» оказывает этой организации, послуживший основанием для решения об объявлении вне закона баскской партии: кураж, с которым «Батасуна» использует так называемые политические методы борьбы (насилие, уличная борьба) и то, что в этой грязной работе им помогают террористы. По мнению судьи Бальтасара Гарсона (Baltasar Garzon), вынесшего решение по делу «Батасуны», именно ЕТА принимает окончательное решение, которое политическая партия затем применяет на практике. А это означает, что мы не должны еще раз ошибиться с врагом. Именно ЕТА является тем организмом, что дает указания «Батасуне». Искать прочих виноватых означает все перепутать в том деле, от которого ждут ясности и четкости. В том, что объявление политической партии вне закона не решит проблемы терроризма, можно быть уверенным. Но это не означает, что проблему надо обходить. Как мы можем не судить и не сажать за решетку, например, наркоторговца под тем предлогом, что за ним придут другие?
