Похоже, что в мире нет ни одной страны, способной повлиять на военные планы администрации президента Буша (Bush), касающиеся Ирака, но, судя по всему, Россия действительно очень заинтересована в этом, крайне важном с военной точки зрения, регионе. Однако истинный вес России в возможной войне между Соединенными Штатами и Ираком заключается не столько в силе ее оружия, сколько в том, что занятая Москвой позиция касается не только иракской проблемы, но и отношений с другой страной, включенной в «ось зла» - Ираном.
До настоящего времени самое большое изумление вызывало отношение администрации Путина к противостоянию США - Ирак: Москва молчала. Когда российских дипломатов просили высказать свою точку зрения по этому вопросу, они вставали на одну из стандартных позиций, согласно которой необходимо придерживаться резолюций Совета Безопасности ООН, а сам Совет Безопасности должен соглашаться на проведение новых операций против Ирака. В отличие от ведущих стран Западной Европы, Владимир Путин и его правительство предпочитают отводить взгляд от этой проблемы. Скорее всего, это можно объяснить желанием сохранить недавнее и еще не окрепшее сближение России и Соединенных Штатов.
Но под эти объяснения совершенно невозможно подвести политику России в отношении Ирана, потому как, несмотря на давление со стороны Соединенных Штатов, российское правительство в буквальном смысле держит руку на «рукоятке пистолета» в том, что касается продажи Тегерану оружия и ядерных технологий для использования их в мирных целях. Во время недавнего визита в Москву министра энергетики Соединенных Штатов Спенсера Абрахама (Spencer Abraham) ядерные технологии стали приоритетной темой состоявшихся переговоров.
В основу возражений американцев против российско-иранского сотрудничества легло убеждение в том, что Иран намерен усилить свое влияние в качестве ядерной державы. Если принять во внимание большие запасы углеводородов, которыми обладает эта страна, то нельзя однозначно утверждать, что у иранского правительства есть реальная потребность в подобной программе. Единственное исключение - их вызывающее подозрение стремление разработать ядерное оружие. Исходя из такого предположения, передача российского «know-how» в области ядерной энергии может стать первым шагом к указанной цели.
Российские власти на такие подозрения отвечают, что программам по мирному использованию ядерной энергии препятствовать нельзя, если принимающая сторона вводит соответствующие меры безопасности и соглашается с инспекторскими проверками Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Именно так и обстоит положение дел в Иране. Российской стороне доставляет удовольствие отмечать, что США и другие страны Запада также несколько раз участвовали в разработке сходных программ по сотрудничеству с другими странами, в том числе и с Северной Кореей, не придерживающимися строгих норм безопасности МАГАТЭ, с которыми согласился Иран.
Занимая подобную позицию, правительство России настаивает, что продажа обычных видов вооружения является поставкой снаряжения, не имеющей ничего общего с вызывающей такое беспокойство пролиферацией оружия массового поражения. Москва бросает вызов США и другим странам и просит доказать обратное. США в качестве ответа представили на обсуждении общественности случай, который можно назвать убедительным лишь частично.
После переговоров с господином Абрахамом российская сторона ответила, что реализация ядерных проектов в Иране, кроме того, что уже осуществляется в Бушере, будет зависеть от пересмотра внутриполитических проблем. Но сказанные слова больше напоминают тактический ход, направленный на успокоение Соединенных Штатов, чем истинное доказательство того, что Россия из чистого принципа собирается еще раз подумать о своем сотрудничестве с Ираном в области ядерной энергетики. Все указывает на то, что Путин и его правительство преследуют и другие цели, а не только проверяют не так давно установившуюся дружбу между Соединенными Штатами и Россией. За позицией России по отношению к Ирану и ее молчаливым принятием американских планов ведения войны против Ирака стоит нечто большее.
Достаточно бросить беглый взгляд на внешне-финансовое положение страны. Россия унаследовала от своего предшественника - Советского Союза - все финансовые платежи и обязательства. На сегодняшний день она тратит 10000 миллионов долларов в год на погашение долгов бывшего СССР. Получить же обратно долги других стран практически нереально.
Долги такой богатой нефтью страны как Ирак, номинально оцененные в несколько тысяч миллионов долларов (прежде всего это кредиты на экспортные поставки оружия) представляют собой редкое исключение. Интерес России в Ираке и заключается в возвращении подобных займов и, одновременно, в продолжении поставок оружия. В то же самое время Россия становится важным, а, может, и основным внешним партнером Ирана в нефтяной и газовой области.
Со времен войны в Персидском заливе Россия стремилась к достижению своих целей, настаивая на реабилитации Ирака Саддама Хусейна (Sadam Hussein), осуществляя решения Совета Безопасности ООН и упраздняя санкции. Похоже, что продвижение по этому пути никаких надежд не сулит. Так, к примеру, идея американского правительства провести смену правящего режима Багдада кажется не настолько плохой, даже, если она не найдет поддержки общественного мнения.
Для Владимира Путина в настоящее время имеет смысл не выходить за рамки иракской проблемы, и в обмен на молчание, играющее на руку Соединенным Штатам, получить вознаграждение. Используя влияние Вашингтона на будущий режим правления Ирака, Россия может рассчитывать на то, что Багдад вернет ей долги. Если американская военная операция в Ираке провалится, то с точки зрения российских интересов, ситуация вряд ли сможет ухудшиться еще больше, в то время как последующий беспорядок будет, скорее, проблемой США и его традиционных союзников, нежели России.
В этом, столь контрастном отношении России к Ираку и Ирану ощущается не только знаменитый прагматизм Путина, но также утонченность и ловкость его политики. Точно также это различие отражает и основополагающее различие между Ираном - исторически сложившейся нацией-государством и таким искусственным образованием, как Ирак.
Долгосрочным интересам России в Иране необходим перманентный союз. Иранская исламская революция будет продолжать идти своим путем и в результате всевозможных мутаций превратится в новую форму национализма, своеобразным образом напоминая о переходном периоде самой России, вышедшей из советской эпохи. Относительно Ирака верны прямо противоположные предположения. Потому как, если Саддам лишится власти, то потерпит поражение не только правящий режим, но и целая страна: она, по меньшей мере, подвергнется радикальным изменениям. А перед Путиным стоит задача поставить Россию в такое положение, чтобы иметь возможность извлекать выгоду из указанных преобразований.
