К сожалению, это невозможно оспаривать: в сибирском городе Красноярске существует антисемитизм. В прошлом году молодые люди измазали изображениями свастики 30 надгробных плит. Веньямин Леб Вагнер (Wenjzamin Leeb Wagner) рассказывает об этом, сохраняя спокойствие. Молодой раввин знает причину. Молодые люди выпили лишнего, их и взрослыми-то не назовешь. Беспризорники, как говорят в России: бездомные молодые люди, отвергнутые обществом. «У них нет денег на водку, а тут по телевизору они слышат еврейские фамилии┘»
Нет, этим сказано далеко не все. Причину осквернения могил надо объяснять иначе. Может, вот так: «Все это началось при Горбачеве, он бросил нас, двадцатилетних, на произвол судьбы, он разрушил Советский Союз, и кому это оказалось выгодным? Березовскому, Гусинскому, Абрамовичу - обогатились евреи. А мы стали нищими». Это слова пенсионера, сказанные три дня назад в одном из магазинов в другом крупном сибирском городе - в Иркутске. Пенсионер должен обходиться двумя тысячами рублей в месяц, это семьдесят евро. И у него есть образ врага. Он не коммунист и им, собственно никогда не был, хотя от случая к случаю являлся членом различных массовых организаций. Это его не интересует. Может он антисемит? Тоже нет. «Я называю только фамилии, такие, вот, дела». Тут не возразишь.
У раввина таких примеров хватает. Он не хочет обобщать. На государственном уровне антисемитизма, настаивает он, не существует. Такие тенденции появились «в обществе», но организованных групп в Красноярске нет. Поэтому милиция при всем желании не может найти преступников, которые осквернили кладбище с двухвековой историей. То, что у входа в молельню стоит охранник в форме, не случайно.
Мы вошли в синагогу с заднего двора, основную часть которого занимает громадный светильник Ханукка из бетона. «Аппарат, что рядом? Это не предмет культуры. Это всего лишь насос». Он имеет отношение к новостройке. На расположенном рядом участке строится трехэтажный центр общины с миквой и молельной, «и обратите внимание: помещения для женщин и мужчин находятся на одном и том же этаже». Это новое явление. Но все же «спора по поводу теологических вопросов и религиозной практики не существует. Мы ортодоксальные евреи, не новаторы и не фанатики».
С той поры, как российский дворянин Андрей Дубенский основал в 1628 году Красноярск, в городе всегда была еврейская община. Вплоть до Октябрьской революции. Старая, деревянная синагога когда-то пришла в упадок. Когда раввин Вагнер приехал сюда из Израиля, синагоги вообще не было. Но она уже была вскоре после регистрации общины в 1991 году. В ней примерно 2 500 членов.
Правда, с учетом членов независимой от нее «культурной общины». В общей сложности среди 900 000 жителей Красноярска насчитывается 7 000 евреев, «но», констатирует раввин, «есть немало случаев, когда мать - еврейка, а отец - нет, и они не чувствуют себя евреями» и в большинстве случаев не религиозны. В синагоге постоянно бывают только немногие верующие.
У других религиозных общин дела обстоят так же. В церковь ходит всего один процент населения, считает католический священник Тадеуш (Tadeusz). Ему 33 года, в одном возрасте с раввином Веньямином Вагнером и предстоятелем исламской общины. «То, что мы относимся к одной возрастной группе, облегчает интеллектуальное сотрудничество», - говорит Вагнер, и это радостно подтверждает Максим, которому, примерно, столько же лет. Максим переводил. Он житель Красноярска, и живет в монастыре, через который Тадеуш - сам родом из Будапешта - пытается последние семь лет отыскивать и обслуживать живущих в регионе католиков.
Чтобы отыскать обоих, потребовалось смекалка бойскаута. Разумеется, все знают улицу. У домов есть там нумерация. Но это строение, 27-е, кажется, его не имеет. Молодые люди на заправке горючим и напитками, надо надеяться не алкогольными, признаются, что они живут в этом районе, но, однако, никогда не слышали ни о церкви, ни о монастыре.
Наверное, где-нибудь на одной из этих не мощеных, десятилетиями омываемых дождями и сегодня невероятно пыльных проселочных дорог. Правильно, но номера домов расположены по «токийской системе», то есть, следуют, отнюдь, не логическому порядку и более получаса подвергают профессионального водителя жесткому экзамену на управление арендованным автомобилем. Экзамен сдан, в конечном счете, успешно и это сопровождается радостным возгласом: ну, вот! Открываются ворота в палисадник, мы стоим во внутреннем дворе и, преодолевая 26 ступенек, взбираемся на веранду. Там нас терпеливо дожидался Тадеуш. Он все понимает.
Собственно, после окончания семинарии он хотел работать во Вроцлаве или в Испании. Но потом на его решение повлиял один фильм о двух католических общинах в Красноярске, о нехватке священников и страстном желании иметь церковь. «Последний священник, который здесь работал до перелома, был убит в 1936 году». Духовники появляются здесь как гости лишь от случая к случаю. Тогда он поехал туда и поставил задачу, «разыскать всех католиков, которые утратили связи с церковью».
Три года назад началась перестройка этого деревянного дома под монастырь. На какое-то время сюда приезжал духовник из Германии, а позднее - из Ирландии, они снова уехали. Его волнует история 102-летней женщины из отдаленного города Канск, которая для себя одной написала церковный календарь. Он составлен до 2013 года, и «она при случае продолжит его написание».
Он печется об отдаленных деревнях, в том числе с немецкими поселенцами, где нет священников. Всего их, по меньшей мере, десять, но из них в Красноярске работают только двое, один на севере в Норильске, почти в 3 000 километрах, и один в Ачинске, что в 200 километрах западнее. Подумаешь, что на праздники здесь, в городе, на богослужения приходят до 400, а в обычные дни до 50 человек, и тогда понимаешь, как дело обстоит в отдаленной местности.
В целом такая же проблема и у православной церкви. Она, ведь, тоже была длительное время запрещена, поясняет Тадеуш. Это является причиной доброго, как «нигде в другом месте», отношения к молодым священникам здесь, в Красноярске. Поэтому идет совместная работа, которая заключается в том, чтобы «лечить и помогать в восстановлении того, что разрушено в сердце», распространять христианскую литературу.
С другой стороны, Тадеуш не собирается захватывать новые территории для католической церкви. Правила его ордена - он кларетинец - исключают это. Орден, основанный Антонио Мариа Кларет (Antonio Maria Claret) в 1855 году в Испании, занимается распространением послания богоматери и религиозным обучением.
Поэтому Тадеуш, Максим и несколько других католиком оборудовали в подвале звуковую студию. Они готовят для местной радиостанции «Авторадио» получасовую программу и записывают программы на компакт-диски и видеокассеты для общин. С этим проблем нет, подчеркивает Тадеуш.
Руководство православной церкви гложут сомнения. «Им, может быть, не нравится, что сейчас строится семь новых католических церквей, но это, в любом случае, мое личное мнение».
То, что у епархии Иркутска, в которую входит по территориальному принципу деления католической церкви и Красноярск, в настоящее время нет епископа, может быть причиной молчания. «Но как только он получит визу, ситуация снова улучшится».
Тадеуш, очевидно, хочет приуменьшить значение данной темы. Она скрывает в себе взрывную силу. Полгода назад католическая церковь реорганизовала свои епархии. Она рассматривает это как внутрицерковный процесс.
Российские власти придерживаются иной точки зрения. Все общественные объединения должны регистрироваться соответствующими органами юстиции, а если точнее, быть разрешены. Иными словами, новым епархиям требуется новое признание. С другой стороны, все местные общины уже давно зарегистрированы, их деятельность разрешена. Отказ в визе иркутскому епископу Ержи Мазуру (Jerzy Mazur) может таить опасность того, что нелегальными будут объявлены новые епархии и старые общины.
Многие деятели католической церкви за пределами России предполагают, что за этим стоит православная церковь, которая тесно сотрудничает с государством со времен Петра Великого. «Государству» не может нравиться то, что более восьмидесяти процентов католических священников в России не являются россиянами.
Но внутри православной церкви идет игра и в иные идеологические игры. Некоторые попы очень симпатизируют неонационалистическим движениям. Они терпят в своих церквах известные «Протоколы сионских мудрецов» - злобную антисемитскую фальшивку спецслужбы, изготовленной не сталинской, а царской охранкой в 1907 году.
«В обществе» получила распространение деятельность праворадикальных групп. Порой они устраивают погромы. Как, например, несколько месяцев назад в Москве во время так называемого футбольного погрома. Такими случаями занимается Министерство внутренних дел. Оно пытается успокаивать: «Антисемитские выходки в некоторых российских регионах имеют характер хулиганства». Только хулиганства, ничего страшного? Если бы все было так просто.
