Москва, 24 сентября 2002 года. В августе 1942 года 16-летняя Алдона Волдянская была взята из советского приюта для детей "врагов народа" нацистскими солдатами и отправлена в Германию, где ее заставили разгружать грузовики. Этим летом, спустя 60 лет, немецкое правительство прислало ей чек на сумму 2245 долл. США как извинение за пережитый ею ужас. Однако она все еще ждет извинений от своей собственной страны.
Подобно, пожалуй, тысячам россиян, которые сегодня все еще живы, г-жа Волдянская испытала меньше страданий от рук Адольфа Гитлера, нежели от рук великого диктатора Советского Союза Иосифа Сталина. В 1938 году тайная полиция казнила ее отца, затем арестовала и отправила в исправительно-трудовой лагерь ее мать. В 11-летнем возрасте г-жа Волдянская была помещена в приют для детей "врагов народа", где через 5 лет ее схватили и отправили на запад немецкие оккупанты. Когда после войны она возвратилась на родину, сталинская тайная полиция арестовала ее за то, что она утаила факт ареста своих родителей.
Россия компенсирует страдания таких, как г-жа Волдянская и другие, которых преследовали при Сталине, выплачивая им ежемесячное пособие, эквивалентное 3 долл. США, и предоставляя им скидки по арендной плате и коммунальным платежам. Сверх этого, кажется, три десятилетия смертей и страданий в основном отданы прошлому, а имидж Сталина даже как-то подправлен.
В противоположность публичному покаянию Германии за преступления Гитлера, через 49 лет после того, как его смерть положила конец самому длительному в 20-м веке периоду правления террора, и спустя более десятилетия после того, как Россия отказалась от коммунизма и тайной полиции в пользу движения к демократии и главенству закона, Сталин все еще получает пропуск в эту огромную и так долго пытаемую страну.
Нет такого национального музея, где была бы задокументирована история преступлений Сталина. По заявлению ведущей российской правозащитной группы "Мемориал", архивные документы свидетельствуют, что в период с 1921 по 1953 год 1 миллион человек, по меньшей мере, были казнены по политическим мотивам и, как минимум, 9,5 миллиона были депортированы из страны, высланы в отдаленные местности или отправлены в исправительно-трудовые лагеря. Московский памятник жертвам репрессий - камень, доставленный сюда с территории одного из исправительно-трудовых лагерей - настолько скромен, что немногие прохожие его замечают в крохотном скверике в центре Москвы, на Лубянской площади, напротив фасада здания бывшего КГБ (Комитет Государственной Безопасности при Совете Министров СССР - прим. пер.). Доступ к досье КГБ по-прежнему контролируется так строго, что даже оставшиеся в живых бывшие пленники ГУЛАГ'а (ГУЛАГ - Главное управление исправительно-трудовых лагерей Министерства внутренних дел СССР - прим. пер.) не имеют возможности узнать, кто их предал.
Некоторые ученые высказывают мнение, что Россия сегодня чересчур хаотична, попрана и убога, чтобы привлекать слишком много внимания к жестокости своего лидера, который в свое время привел ее к военному и индустриальному величию. Другие, вроде бывшего члена Политбюро (Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза - прим. пер.) Александра Яковлева, глубоко озабочены тем, что отсутствие раскаяния означает, что права человека все еще остаются чужеродным понятием для среднего россиянина. Они опасаются, что будущие россияне могут проявить слепоту к наркотическому эффекту власти, будь то власть очередного тирана или власть Кремля, вновь поднявшегося на мировой арене.
Официальные представители "Мемориала", первоначально основанного для того, чтобы хранить память о жертвах политических репрессий, видят в неспособности России взглянуть в лицо преступлениям Сталина семена ее слепоты к задокументированным зверствам российских войск в Чечне. "Для россиян является типичным, что люди могут очень сильно расстраиваться, когда кто-то умирает, но, когда умирают миллионы, они безразличны, - сказал г-н Яковлев, сыгравший одну из ведущих ролей в экономических реформах перестройки и сегодня являющийся главой государственной комиссии по реабилитации тех, кто подвергался преследованиям при коммунизме. "Это толстокожесть и, по моему мнению, это страшно. Людям, как мне представляется, безразлично, займемся мы этой главой нашей истории, или нет".
Гордящиеся своими героями
При президенте Владимире Путине маятник качнулся еще дальше к мнению о Сталине как лидере, который заслуживает определенного почета. Советский президент Михаил Горбачев и российский президент Борис Ельцин оба осуждали Сталина, при этом, пожалуй, г-н Ельцин особенно неистовствовал в 1996 году, когда лидер Коммунистической партии Геннадий Зюганов сделал сильную заявку на президентство.
Г-н Путин разрешил отчеканить 500 специальных серебряных монет с портретом Сталина и открыл мемориальную доску, прославляющую Сталина как талантливого полководца. В этом году он заявил польским репортерам, что, хотя Сталин был диктатором, "было бы глупо игнорировать тот факт", что он привел Советский Союз к победе во второй мировой войне.
Федеральная Служба Безопасности (ФСБ), ставшая наследницей КГБ, кажется, поняла намек своего прежнего босса. В декабре прошлого года г-н Путин, руководивший ФСБ с 1998 по 1999 год, прославлял историю секретных служб России, говоря, что россиянам "следует без стыда гордиться этой историей, гордиться ее героями и их достижениями". На новом календаре этого ведомства изображены штаб-квартира КГБ и Лубянская площадь так, как они выглядели в коммунистические времена, со статуей основателя советской тайной полиции Феликса Дзержинского в центре.
Существуют, однако, пределы признания Кремлем неприглядного советского прошлого. В этом месяце мэр Москвы Юрий Лужков предложил вернуть 14-тонную статую Дзержинского, которую демонтировали с постамента в скверике на Лубянке в 1991 году, на прежнее место. Против этого возразил один высокопоставленный официальный представитель Кремля, сказав, что подобный шаг стал бы неприемлемым для большинства россиян. И, тем не менее, трудно уверять, что г-н Путин не отражает определенной ностальгии среди российского народа по Сталину, правителю, которого к моменту его смерти коммунистическая пропаганда возвысила до статуса полубога.
В ходе проведенного год назад опроса общественного мнения выяснилось, что более половины россиян неоднозначно относятся к Сталину или считают его положительной исторической фигурой; всего четверть опрошенных сказала, что он причинил больше вреда, чем сделал добра. Политики-коммунисты, крупнейший политический блок в российской Думе, откровенно восхваляют Сталина, заявляя, что массовые аресты и казни при его правлении сильно преувеличиваются.
Марк Крамер (Mark Kramer), директор Гарвардского проекта исследований "холодной войны", заявляет, что Россия - не единственная нация, которая неохотно обращается к своему болезненному прошлому. Французские граждане тоже избегают более пристального взгляда на свое вишистское прошлое; многие австрийцы делают вид, что их страна стала жертвой нацистской агрессии; Япония частенько преуменьшает зверства своих солдат в Китае, Корее и Манчжурии в 1930-х и 1940-х годах; а Соединенные Штаты еще 30 лет назад, когда пытались реконструировать колониальную жизнь в Уильямсбурге (Williamsburg), игнорировали существование рабства.
И все-таки, как утверждает г-н Крамер, Россия особенно не желает анализировать годы террора, потому что ее политические лидеры все вышли из советского прошлого. Хотя г-н Ельцин и осудил Сталина, он до своего избрания президентом России был руководителем Коммунистической партии в Свердловске и в Москве; г-н Путин в течение 15 лет служил в КГБ.
Существует и другое объяснение тому факту, что мирный распад Советского Союза избавил россиян от болезненного исторического подведения итогов, с которым столкнулись немцы, проигравшие вторую мировую войну и вынужденные вытерпеть Нюрнбергский судебный процесс. В России никто из тех, кто повинен в сталинских преступлениях, не был отдан под суд. В 1992 году, когда г-н Ельцин пытался запретить Коммунистическую партию, вопрос об ответственности компартии был на короткое время поднят в Конституционном Суде России, однако суд не попытался оценить степень ее вины.
Никакого самоанализа
Арсений Рогинский, председатель совета "Мемориала", сказал, что его активисты избегают судов, потому что многие ключевые игроки массивной сталинской машины к 1991 году уже были мертвы, а остальные - слишком стары. Причастность миллионов рядовых россиян, которые доносили на своих соседей под губительным давлением государства, также затрудняет выделение из общей массы действительных злодеев. Не было создано в России и обладающей большими полномочиями комиссии по расследованию, которая задокументировала бы и извлекла бы уроки из эпохи ГУЛАГ'а, как это сделала одна комиссии в Южно-Африканской Республике в своем опубликованном в 1998 году докладе о совершавшихся на протяжении 35-лет злоупотреблениях в отношении чернокожих жителей страны. Комиссии Яковлева удалось получить доступ ко многим подобным документам, однако она занималась преимущественно реабилитацией жертв репрессий - были реабилитированы имена 4,5 миллиона человек - а не выискиванием виновников.
Теперь г-н Рогинский заявляет, что отсутствие в России самоанализа было исторической ошибкой. "Мы были дураками, - сказал он. - Если бы мы провели 10 или 20 судебных процессов над подобными преступниками, тогда народ задумался бы над этим. Но все те дискуссии, что прошли в конце 1980-х годов, в умах людей были отодвинуты на задний план, а затем и вовсе испарились из памяти. Сегодня мало кто задумывается о прошлом".
Политолог Российской Академии Наук Юрий Пивоваров сказал, что ни российские лидеры, ни российский народ не хотят оглядываться назад. "Они считают, что все это уже в прошлом, и лучше не думать об этих темных страницах нашей истории. Лучше просто заниматься конкретными задачами сегодняшнего дня", - сказал он. "Люди просто не знают собственной истории, - продолжал он. - А это значит, что они полностью беззащитны против любых потенциальных опасностей".
Попытки вспоминать
Небольшое число активистов, финансируемых по большей части Западом, борется против этого прилива забывчивости. В Москве 82-летний историк пытается превратить обветшалое служебное помещение в музей жертв сталинской эпохи и уже получил от городских властей разрешение занять несколько комнат. В расположенном на западной окраине Москвы музее Андрея Сахарова, лауреата Нобелевской премии и активиста борьбы за права человека, которого в 1980 году отправили во внутреннюю ссылку, есть кое-какие экспонаты по ГУЛАГ'у. Рядом с ними имеются увеличенные фотографии гражданских лиц, убитых в затянувшейся войне России с целью приведения к повиновению сепаратистского региона Чечня.
Юрий Самодуров, директор этого музея, сказал, что в течение 12 лет пытается убедить российское правительство открыть музей жертв ГУЛАГ'а. Он, наконец, пришел к выводу, что правительство просто слишком расколото, чтобы делать заявления о прошлом. "Наше государство не решило, каким ему быть", - сказал он.
И не только государство. Бывшая учительница из Перми, города на Урале, 53-летняя Татьяна Курсина вместе со своим мужем добивается превращения одного из последних сталинских исправительно-трудовых лагерей - "Пермь-36" - в национальный музей. Получив от западных фондов 250000 долл. США, они восстановили два барака и перерыли руины печально знаменитого Колымского лагеря на крайнем северо-востоке России в поисках алюминиевых мисок, инструментов и прочих предметов, которыми пользовались заключенные. Это личный крестовый поход: мать г-жи Курсиной была девочкой, когда у ее семьи отняли земельный надел и отправили всех в ссылку. К ее отцу, который в годы второй мировой войны, как и 1,5 миллиона других российских солдат, оказался в плену у немецкой армии, сталинские партийные чиновники после войны отнеслись как к прокаженному, и тот был вынужден уехать работать на химический завод вдали от дома.
Но г-жа Курсина не может разговаривать со своей 81-летней матерью о своей работе. Несмотря на историю семьи, ее мать все еще поддерживает Коммунистическую партию и считает Сталина великим вождем. "Она не верит, что в лагерях сидело так много людей. Она думает, что это все фальсификация и преувеличение, - сказала г-жа Курсина. - К сожалению, в нашей стране никто не может назвать черное черным. А потому люди предпочитают замечать лишь то, что они хотят видеть".
Ограниченный доступ к архивам КГБ способствовал тому, что общая картина оказалась смазанной. В Германии по решению от 1991 года были открыты досье "Штази" (Stasi - восточногерманская тайная полиция - прим. пер.), что стало началом болезненной переоценки коммунистического прошлого этой страны. Соседей, даже супругов разоблачили как шпионов. Были открыты для публики досье на всех общественно значимых лиц.
В России жертвы политических репрессий и их родственники могут знакомиться с некоторыми материалами своих досье, однако многие говорят, что почти не находят в них чего-нибудь интересного. Имена тех информаторов, которые на них донесли, остаются в секрете. Досье на общественно значимых лиц открыты только для их близких родственников. Частные исследователи могут получить к ним доступ только с разрешения ФСБ.
Для некоторых жертв, вроде Алдоны Волдянской, осуществляемая Германией программа выплаты компенсаций россиянам, пострадавшим от нацистов, только лишь высвечивает отсутствие искупления вины в России. Г-жа Волдянская, которой сейчас 76 лет и которая почти слепа, вспоминала о своей поездке из советского приюта в немецкие лагеря и затем в советскую тюрьму в течение 2-дневного интервью в своей чистенькой, скромной московской квартирке. Самые сильные воспоминания оставил у нее приют для детей "врагов народа" в окрестностях города Кировограда, в центре в то время советской Украины. "Это было самое ужасное место, какое только мне довелось видеть за мою жизнь. Мы там голодали", - сказала она. Сегодня она ходит в России по школам, пытаясь рассказывать детям о страданиях своего поколения. Но, пока не началась в 1980-х годах перестройка, сказала она, она боялась говорить о том, почему ее отправили в приют, об аресте своих родителей или о своем 6-месячном заточении в советской тюрьме. "Можете вы себе представить, что мне пришлось молчать целых 50 лет", - сказала она, разглядывая сквозь свои очки с толстыми линзами несколько выцветших фотографий своей юности.
В 1991 году, по приглашению городских властей Бонна, она рассказала свою историю немцам; она описала немецким школьникам свою жизнь на протяжении 3 лет в немецких лагерях, где ей пришлось вынести принудительную стерилизацию, голод и болезни после того, как нацистские войска захватили деревню, где размещался детский приют. После, сказала она, один немецкий мальчик подошел к ней и сказал: "Пожалуйста, простите нас". Когда она спросила, были ли среди нацистов его родственники, он ответил: "Нет. Но мы все равно виноваты".
"Россияне такого никогда не скажут", - сказала она.
