На овальном столе в зале заседаний в двух оформленных из цветов композициях неожиданно что-то зажужжало. Два монитора, расположенные под прозрачной сферой начинают медленно ощупывать присутствующих, камеры поворачиваются дважды бесшумно вокруг своей оси затем снова быстро исчезают в цветах. Спустя несколько минут, в зал для совещаний входит Минтимер Шарипович Шаймиев - неоспоримый, если не сказать неограниченный хозяин Республики Татарстан. После доброжелательного приветствия «Доброе утро!» он садится и начинает экспромтом речь. «Как это часто бывает в нашей истории, мы с начала девяностых годов вступили в трудную фазу перелома. Я все это время был во главе этой республики. Моя самая главная цель была и остается: мир, сочетаемый с экономическим и политическим прогрессом».
Отголоски националистического подъема
В ходе речи Шаймиев еще не один раз подчеркивает, что при принятии им всех решений вопрос сохранение мира всегда был приоритетным. Тем самым, президент готовит почву для ответа на вопрос, который ему задают, пожалуй, чаще всего. Чем объяснить, что смена курса - от очевидного стремления к независимости Татарстана в начале девяностых годов к всеобъемлющему и кажущемуся почти поспешному послушанию Москве, которая с приходом президента Путина снова хочет сосредоточить государственную власть в Москве, - произошла столь гладко?
«Когда пришел Ельцин и сказал: «Берите столько суверенитета, сколько можете проглотить», - люди восприняли это всерьез. Это было настроение того времени, но Ельцин и не мог сказать по-другому», - поясняет Шаймиев. «Вечером после этого мы сидели вместе, и он спрашивал меня, что мы теперь должны делать. Я сказал ему, что мы должны остудить горячие головы». Шаймиеву удалось поставить националистические настроения и религиозное пробуждение в своей республике, которая тогда входила наряду с Чечней и другими в число республик, добивающихся независимости, в определенные рамки. Эти тогда мощные силы сегодня, по меньшей мере, так считает правительство, растворились. «Остается еще пара нерешенных вопросов, - говорит Шаймиев, удовлетворенно улыбаясь, - но проблем больше нет».
В 1994 году Татарстан заключил с Москвой соглашение о перераспределении властных полномочий и с той поры работает на их основе над конституцией. Однако два года дело пошло со скрипом. В апреле республиканская Дума приняла последний вариант конституции только для того, чтобы в очередной раз спровоцировать протест посланца Москвы. По словам последнего, положения основного закона Татарстана все еще содержат определения и формулировки, противоречащие конституции Российской Федерации. Пожалуй, больше всего Москву беспокоит определение Татарстана как суверенного государства. Москва привлекла к делу различные суды, а президент Путин лично слетал в августе в последний раз в Казань, чтобы показать Шаймиеву новые, значительно более узкие границы автономности, которую Москва еще признает за 89-ю субъектами Федерации.
Если кто-то желает послушать речи не только об автономии, но и о независимости Татарстана, тот должен отправиться во Всетатарский общественный центр (ВТОЦ) в Казани. Это организация, которая претендует на представительство всех татар, рассеянных по всему миру. Там, в богато оборудованном офисе, на улице Карла Маркса - центральной улице города - высокорослый 44-летний вице-президент ВТОЦ Ринат Нургали мечтает о татарской республике Идель-Урал (Волга-Урал), которая появится в ближайшие 40-50 лет на территории нынешнего Татарстана и некоторых соседних республик. Нургали излагает свои фантастические идеи спокойно и осмысленно, обращается к истории, чтобы обосновать желания ВТОЦ: «15 октября 1552 года началась трагедия татарского народа, - разъясняет он, ссылаясь на завоевание Казани Иваном Грозным, - так как тогда мы утратили свою государственность».
С той поры вся история пишется только в интересах русских: что они завоевали, что они создали, как они шли от победы к победе. Первой и важнейшей целью татар должно быть возвращение государственности, поскольку только она дает нужные рамки для сохранения и развития татарской культуры и самостоятельности. «Несправедливость, которая произошла с нашими давними и богатыми традициями, велика», - продолжает Нургали. Даже африканцы, история культуры которых не сравнима с нашей, и те все имеют свои государства.
Недоумение и отряды хулиганов
Тезисы, высказываемые Нургали, вызывают у других людей, с которыми приходится говорить в Республике, лишь недоумение. «Почти 50 процентов населения нашей республики происходят от смешанных татаро-русских браков», - объясняет Татьяна из протокольного отдела президентской администрации, родители которой тоже были разной национальности, а сама она замужем за татарином. «Суверенитет для кого? - Повышает голос водитель такси. - Моя мать русская, а мой отец татарин. Что я должен с этим делать?» Этих людей можно больше не принимать всерьез, считает чиновник президентского протокольного отдела и чистокровный татарин Фарид. Раньше во ВТОЦ еще шло много людей, но теперь эта организация превратилась в маргинальную группу запутавшихся фантастов, не пользующихся влиянием. «Просто у людей в нашей стране сейчас другие проблемы, они, прежде всего, материального плана».
Но, видимо, не все считают татарских националистов столь уж безобидными. В промышленном городе Набережные Челны, где находится автомобильный завод «КАМАЗ», группа из 13 драчунов в камуфляже нанесла в конце мая визит в местное отделение ВТОЦ. Председатель отделения получил 16 переломов костей, другой член организации стал инвалидом. Подвергшиеся нападению убеждены, что акция была организована государственными органами. Впрочем, заявления руководства ВТОЦ в Набережных Челнах несколько радикальнее, чем у руководства в Казани. Здесь намного заметнее мусульманский элемент татарства. «В России налоги платят 20 миллионов мусульман, - говорит председатель Рафис, сидящий рядом со своим братом-близнецом под зеленым знаменем с серебряным полулунием и воющим волком, - а что ни получают взамен? - клише и неприятие! Ислам ставится на одну доску с ваххабизмом и терроризмом!»
Более тысячи новых мечетей
Мусульманское пробуждение, последовавшее за атеистической советской эпохой, ознаменовалось в Татарстане строительством более тысячи мечетей - при коммунистическом господстве их было двадцать, - а также Исламского университета. Ректор университета Гусман Иcхаков является одновременно муфтием республики, то есть связующим звеном между государством и мечетью. Когда разговор заходит о скандале, в результате которого недавно была закрыта школа по изучению Корана в Набережных Челнах в силу того, что некоторые преподаватели пропагандировали радикальный исламизм, муфтий замечает, что паршивая овца найдется в любой семье. 70 лет коммунистического господства сделали неграмотными в религиозном плане три поколения, поэтому пришлось обращаться за помощью к иностранным учителям и учебным заведениям. Импортированный из Саудовской Аравии ваххабизм натолкнулся в Татарстане на неприятие, поскольку здесь практикуется толерантный ислам.
Есть у муфтия аргументы и что касается неизбежного «вопроса о головном уборе» - несколько недель назад три женщины из Татарстана безуспешно пытались найти справедливость в суде: им в государственных учреждениях было отказано в фотографиях для паспорта, на которых они хотели сняться в платках. Вопрос, - вызывающий настоящие дискуссии. Будучи религиозной главой республики, он видит своей обязанностью, говорит муфтий, защищать женщин, но все же не допустит, чтобы случай перерос в скандал. «Богу служить нужно, как умеешь, - говорит Исхаков, - нет необходимости пробивать головой стену». Проблему, по его словам, слишком раздули, она касается совсем незначительной части мусульман в Татарстане.
Внешне в Казани действительно ничто не говорит об исламизации, если не считать мечетей, самая великолепная из которых стоит в восстановленном Кремле - самом красивейшем месте столицы - и ее минареты с соломоновой мудростью сделаны такой же высоты, что и шпиль самой высокой русской башни. За два дня длительных поездок и прогулок по городу так и не удалось увидеть длинных бород и женщин в чадре, даже безобидных головных платков. Как и в далекой Москве, внешний вид местных жительниц в последние летние дни определяли мини-юбки и джинсы. В кафе, разумеется, наливают спиртные напитки, а улицы не пустеют, когда муэдзин зовет к молитве. Лишь после длительных поисков удается обнаружить группу девушек в платках. Впрочем, это ученицы из исламского интерната. Определяющей для города эта группа ни в коей мере не являлась.
Вопрос с латиницей
Одним из основных символов национальной самостоятельности Татарстана является татарский язык, который считается официальным наряду с русским языком. По воле Татарстана по-татарски придется писать с использованием модифицированного латинского алфавита, как это, например, имеет место в Турции, и было в двадцатые годы прошлого столетия при переходе с арабской письменности на кириллицу, когда он использовался в течение нескольких лет. Парламент Татарстана принял соответствующий закон, он подписан президентом Шаймиевым, но в силу документ, однако, не вступил в связи с резким протестом русских националистов.
В настоящее время в Думе Российской Федерации рассматривается закон, который запрещает использование других алфавитов, кроме кириллицы. Шаймиев объясняет сопротивление введению латинского алфавита страхом Москвы, что это будет представлять собой первый шаг на пути к независимости. Косвенно Шаймиев признает, что попал в неприятную ситуацию. Но вместо того, чтобы идти на конфронтацию с Москвой, он пытается разрядить ситуацию. Мол, от татар, проживающих за пределами Татарстана, уже поступило много жалоб, что они больше не могут читать письма, приходящие из республики. В вязи с этим, по его словам, необходима пауза для размышлений.
