Хуже вряд ли бывает. Несколько десятков мужчин в камуфляже выходят в центре Москвы из своих машин, берут на плечо свои «Калашниковы», проверяют еще раз на поясах гранаты, затаскивают несколько мешков со взрывчаткой в здание и берут в заложники 700 человек. Перед этим они проделывают через всю Россию путь от Чечни протяженностью 1 500 километров.
Милиция и спецслужбы узнали о происшествии, которое по своему размаху претендует на повторение 11 сентября, только после звонка сотрудницы «Интерфакса». Взятие заложников - событие, которое держит в напряжении всю Россию, не только трагедия. Это - крупнейший провал в деятельности органов безопасности. Смирно, вжавшись в сиденья своих стульев, сидели руководитель Службы внутренней безопасности Николай Патрушев и министр внутренних дел Борис Грызлов друг против друга, докладывая в Кремле ошеломленному главе государства Владимиру Путину. При этом вряд ли есть другая страна в западном сообществе, где бы спецслужбы и милиция пользовались такими полномочиями, как в России. Шпики могут по закону перлюстрировать всю электронную почту, прослушивать телефоны, проводить обыски в квартирах. Все это вряд ли согласуется с конституцией, но исторически унаследованные государством претензии на всесилие сопротивления не встречают.
Люди в форме повсюду. На каждом углу стоит милиционер, который без всякого на то права останавливает машины, проверяет документы - собирает взятки. Часто проверяются «лица кавказской национальности», которые могут уйти от унизительного допроса, заплатив бакшиш.
Плохо подготовленный личный состав, низкая зарплата, превратившаяся в систему коррупция, тесные связи органов безопасности с организованной преступностью и борьба за сферы влияния делают работу органов безопасности неэффективной.
"Sueddeutsche Zeitung" (Германия): Владимир Путин поставлен на колени
Томас Авенариус / Thomas Avenarius
Майя, Сергей и Андрей были, пожалуй, единственными, кто не испытал ужасов того вечера. Как всегда напившись, одноногий инвалид войны Андрей, его друг Сергей и его жена Майя с вечными синяками от побоев под глазами лежали втроем на одной кровати, а между ними, мирно посапывая, - питбуль Рем. А за окнами на улице намечалась трагедия, которая могла стать масштабнее одной единственной человеческой судьбы.
Напротив окон спальни Майи на улице Мельникова, 10, находится Дворец культуры Московского подшипникового завода, фасад которого по вечерам ярко освещен. То, что произошло во Дворце культуры в среду вечером, можно, трезво взглянув из окна квартиры Майи, принять за настоящую преисподнюю. Мария Школьникова одна из заложниц, у которой оказался мобильный телефон; она могла пользоваться им под присмотром террористов. Мария говорила что, «все находятся на грани нервного срыва. 800 человек удерживаются в большом зале, еще 300 - сидят на балконе». Часть чеченцев помимо камуфляжа носят маски. Террористы увешали килограммами взрывчатки не только двери, но и стены и балконы зала, рассказывала женщина. Как мужчины, так и женщины обвязаны гранатами.
Среди террористов много женщин-боевиков из «батальона вдов-героинь Чечни», сообщало интернет-издание "Kavkaz.org". Страшное патетическое название позволяет понять, что гонит женщин и мужчин с Кавказа: отчаяние в войне, в которой они не могут победить и которая является причиной уничтожения их родины и гибели тысяч чеченцев. «Бойцами в Чечне хотят стать уже наши дети, так как они сильно ненавидят русских, - сказал один из боевиков заложникам. - Война должна быть закончена, чтобы ненависть не передалась третьему поколению».
Это звучит как циничный аргумент в оправдание захвата заложников, но его надо воспринимать, учитывая и ту кровавую бойню, которую войска Москвы устраивают в Чечне на протяжении трех лет. Ясно одно: война на далеком Кавказе пришла в Москву, в сердце столицы. Тотальный террор - то, чего многие давно опасались в связи с растущей жестокостью на кавказской войне, но он не начинался, несмотря на поражения боевиков.
И вот теперь глава Кремля Владимир Путин, вступивший на свой президентский пост как «человек с железной рукой» и еще до своей инаугурации начавший вторую войну против чеченцев, вынужден решать: должен ли он придерживаться своего имиджа решительного вождя или отдать приказ на штурм театра, принимая во внимание возможность гибели заложников. Имя президента было бы тогда запачкано кровью сотен российских граждан, был бы нанесен ущерб вере россиян в Путина. С другой стороны, может ли глава Кремля уступать террористам? Может ли он предложить переговоры о выводе российской армии прижатым к стенке полевым командирам на Кавказе? В этом случае Путин потерпит моральное поражение и признает, что его военная кампания носит несправедливый характер.
Вчера Путин, сидя в Кремле за столом с министром внутренних дел и шефом Службы безопасности, выглядел бледным. Темный костюм, темный галстук, руки в белых манжетах крест-накрест на столе: он выглядел так, будто выступает с речью на поминках.
Один лишь взгляд Путина позволяет делать вывод, что идти на уступки он пока еще не готов.
"Berliner Zeitung" (Германия): Тупиковая ситуация
Франк Херольд / Frank Herold
Террор бумерангом возвратился в Москву. Ссылки на характер ведения русскими войны в Чечне, страдания беженцев, жестокие зачистки и глубокое отчаяние представителей небольшого северокавказского народа не могут пробудить даже искры жалости к террористам, удерживающим безвинных людей и готовым пойти на массовое уничтожение заложников.
Московские заложники являются жертвами и в другом смысле. Они - жертвы заблуждений российского руководства, считающего, что проблему чеченского сепаратизма можно решить одними военными средствами, решительными действиями российского аппарата безопасности. Три года назад Путин наступил на те же грабли: после периода невероятного хаоса и беспомощности всех институтов государства, которые оставил после себя его предшественник Ельцин, он пообещал позаботиться о спокойствии, порядке и стабильности. Не только в Чечне и на Северном Кавказе, но и там тоже. Три года назад эта надежда рухнула.
Курс, взятый Путиным, казался правильным. Ему достаточно быстро удалось привести в порядок проблемы страны. Возвратилось спокойствие на улицы, пошла в гору экономика, были лишены власти пресловутые олигархи. Это принесло Путину популярность дома и за рубежом. Президенту даже удалось вытеснить из сознания общественности продолжавшую бушевать на Кавказе войну. Взятие заложников в Москве - это атака на центральные властные позиции Путина. Три года назад, после взрывов домов, он обещал навести порядок и оградить российское население от других зол. Теперь оказывается, что он не смог сдержать свое обещание. Российское руководство нужно обвинять в том, что у него никогда не было разумной стратегии решения чеченской проблемы. Шанс был в 1996 году. Взятие заложников наглядно свидетельствует о том, что проблема с той поры действительно стала неразрешимой. Для экстремистов, которые контролируют Чечню и ее народ, открытая политика или благоразумие, видимо, больше ничего не значат. Они делают ставку только на террор и, тем самым, предоставляют аргумент в пользу продолжения войны на Кавказе.
В этом тоже заключается весь фатализм нынешней ситуации: она практически тупиковая не только потому, что российское руководство не сможет никогда пойти на требования террористов. Граждане России оказываются в состоянии глубокой неуверенности. Они не знают, где будет совершен очередной террористический акт. Но они понимают, что он последует и что защитить их от него, в конечном счете, никто не сможет.
