"Frankfurter Rundschau" (Германия): Путинская «вертикаль власти» пошатнулась
Карл Гробе / Karl Grobe
Путинская «вертикаль власти» имеет своим фундаментом спецслужбы. Если президент был бы готов отказаться от их поддержки, то это стало бы самым надежным путем к достижению мира в Чечне. Но этого мира, в отличие от большинства чеченцев, не хотят боевики. Они могут потерять все. Мотив захвата заложников в Москве, видимо, надо искать в этом. Их преступление не оправдывает, а, возможно, объясняет его. Но это же преступление делает Путина заложником сил, выступающих за продолжение войны. Захват заложников в Москве способствовать мирному процессу на Кавказе не может.
Разумеется, употреблять слово «мир» в сочетании со словом «Чечня» - это что-то из области фантазии. Тем не менее, в последние месяцы был предпринят ряд шагов, направленных на прекращение войны и умиротворение чеченских полевых командиров. Эти шаги делались пока еще не на официальном уровне, но все же казалось, что со временем из этих контактов вырисуется что-то конкретное.
Затянувшийся конфликт становится все более тяжким бременем и для президента Владимира Путина. Но если несколько дней назад Путин, вероятно, был готов вернуться к контактам с правительством во главе с Асланом Масхадовым, избранным в 1997 году и, быть может, - к договору, подписанному Ельциным и Масхадовым, то сегодня он этого сделать больше не может. Политически преступная акция «Чеченского отряда смертников 29-й дивизии Мовсара Бараева» вынуждает его обратиться к той жесткости, которую он обещал в начале своей президентской карьеры.
Взгляд в прошлое поучителен. Он дает понимание интересов, открывает глаза на коалиции в составе самых различных фигур. Подписанный генералом Александром Лебедем и представителем Думы Иваном Рыбкиным 12-го мая 1997 года договор шел вразрез с планами медноголовых среди российского генералитета. Они не хотели и не могли допустить того, что в их понимании было равноценно третьему поражению: после Афганистана и первой чеченской войны. Но, в конечном итоге, они впервые уступили гражданской власти.
В команде управленцев, которая в последние годы правления Ельцина опустилась до уровня простого аппарата, реализации договора мешала распространяющая зло амальгама из неспособности, интриг и саботажа. А в региональной (посаженной Москвой) администрации в Грозном из того потока денег, который шел в ее сторону, оставалось мало, большая часть денег прилипала к рукам. Аргумент - для экстремистов.
Им тоже было, что терять. И тут относительно честные лидеры из отделившейся от России республики Ичкерия связались с теми немногими, но имеющими деньги и голую идеологию исламистами и полевыми командирами, которые не знали иного инструмента, кроме «Калашникова». Партнер России по переговорам Масхадов затерялся среди них, так как они играли решающую роль.
Свою роль сыграла и стратегия, выходящая за местные рамки. По территории Чечни проходил важнейший нефтепровод, соединявший месторождения нефти на Каспии и Черном море. Этот аргумент в целом уже потерял силу с той поры, как был построен нефтепровод в обход Чечни. Но другие аргументы силу сохраняют. У них своя динамика. Война продолжается, хотя Москва ее так больше не называет, а говорит об антитеррористической акции. Это, все равно, как и прежде, война на уничтожение. И она - условие существования для экстремистских сил с обеих сторон.
"Salzburger Nachrichten" (Австрия): Террор унижает Москву
Виктор Герман / Viktor Hermann
Захват заложников, без сомнения, достиг своей цели: мир снова вспомнил о войне в Чечне, но до мирного разрешения конфликта теперь дальше, чем когда-либо раньше.
Президент России Владимир Путин и весь российский аппарат спецслужб и военных унижен на глазах всего мира. Отряд в составе 50 до зубов вооруженных чеченских мужчин и женщин смог захватить Дом культуры, взять в заложники сотни людей и предъявить российскому государству ультиматум. И это там, где каждый гражданин должен носить с собой паспорт, где милиция когда угодно может осуществлять проверки и перлюстрировать почту.
Ничего удивительного, что Путин тут же ищет виновных там, где это ему кажется удобнее: среди международных террористов, уже совершивших террористические акты на Бали. Российскому президенту кажется менее позорным, если драма с заложниками в Москве не местного, так сказать, розлива, а его страна представляется в качестве жертвы заговора международных террористов.
Однако вывод, будто все теракты имеют один источник, пожалуй, не совсем верен. Даже если сейчас большая часть террористических угроз и исходит от исламистских и фундаменталистских группировок, то все равно нельзя игнорировать региональные и исторические корни конфликта вокруг Чечни.
Фактом является то, что Москве после распада Советского Союза и одностороннего объявления Чечней своей независимости в 1991 году так и не удалось погасить этот очаг напряженности. В последнее время борьба против чеченских боевиков выдавалась за полицейскую акцию подразделений специального назначения. Таким образом всему миру хотели показать, что речь идет о внутрироссийской проблеме, не о войне, тем более не о гражданской войне.
События опровергают эти утверждения. Но своим жестоким нападением на московский Театральный центр, убийством заложников и милиционеров люди, взявшие заложников, не смогут сослужить добрую службу своему делу. Если еще где-то в мире и оставались симпатии к освободительной борьбе чеченцев, то террористы их уничтожили.
Разумеется, они поставили президента Владимира Путина перед жестким выбором: если он не выполнит требование об окончании войны, что он не может сделать, они убьют заложников. Если он распорядится штурмовать Театральный центр, то рискует жизнями многих заложников. Путину будет безумно трудно выйти из этого конфликта победителем.
"Neue Zuercher Zeitung" (Швейцария): Ответственность Путина за Чечню
Как бы не завершилась драма с заложниками в московском театре, президент Путин несет за нее главную ответственность. Эта ответственность связана не только с решением (надеемся на благополучный исход), что касается освобождения заложников. Она, прежде всего, связана с эволюцией чеченской трагедии за последние три года.
Кардинальная ошибка Путина в чеченском вопросе заключается в том, что он позволяет своей армии в целом бесконтрольно вести войну против безвинного населения. На насилие чеченских боевиков она в многочисленных случаях отвечает таким же террором. Это, очевидно, создает условия для пополнения рядов боевиков. Война Путина против чеченских сопротивленцев в некотором отношении похожа на тактику израильского главы правительства Шарона (Scharon) в занятых областях: борьба с террором, невзирая на попадающее под руку мирное население, и без предложения настоящей перспективы для мирного разрешения конфликта.
Чеченские экстремисты, конечно, тоже виновны в этой трагедии. Бесцеремонные и подретушированные исламом захватчики заложников в рядах гордого кавказского народа внесли решающий вклад в то, что был легкомысленно упущен шанс для создания независимой чеченской республики, который представился в 1996 году после первой чеченской войны. Вряд ли можно оспаривать тот факт, что существует тесная связь между террористическими ячейками «Аль-Каиды» и некоторыми группами чеченских боевиков.
Однако смешивать всех противников российской колониальной власти среди миллионного чеченского народа с террористами и отказывать в серьезном диалоге умеренным силам сопротивления - значит продолжать проводить близорукую политику. Избранный в 1996 году и ушедший в подполье чеченский президент Аслан Масхадов не раз предлагал Путину решить проблему путем переговоров. Представители Масхадова не взяли на себя ответственность за захват заложников в Москве.
Если Путин стремится к достижению в Чечне честного мира, то ему следует стремиться к тому, чтобы, наконец, завоевать в страдающей массе населения настоящее доверие. Военной силой, пустыми обещаниями и отказом от диалога он эту нагноившуюся рану никогда не излечит.
