У московской истории с захватом заложников есть печальный прецедент. Он имел место в июне 1995 года, когда группа чеченских боевиков напала на южный российский город Буденновск, захватив в заложники 300 человек и потребовав прекращения войны в Чечне. Десятки из них погибли, когда боевики отбивались от разъяренных российских спецслужб. Российские силы штурмовали госпиталь, где содержались заложники: в результате погибло около 150 заложников. Впоследствии российские войска отступили, и боевикам был предоставлен безопасный коридор до Чечни, что унизило власть в глазах общества.
В заявлении для журналистов, сделанном во время того захвата, лидер чеченских боевиков Шамиль Басаев сказал: "Мы не хотели захватывать Буденновск. У нас была другая цель - мы хотели попасть в Москву". Людям Басаева, по их словам, удалось забраться так далеко, потому что они давали взятки милиционерам, останавливавшим их по дороге. Но они не смогли проехать оставшиеся 850 километров до Москвы. "Эти чертовы милиционеры оказались слишком жадными. У нас просто кончились деньги", - сказали боевики.
Можно предположить, что в этот раз главари боевиков взяли с собой гораздо больше денег. Однако тот факт, что сорок или около того хорошо вооруженных мятежников смогли проникнуть в центр Москвы, в место, располагающееся в нескольких километрах от рабочего кабинета президента, и захватить несколько сотен заложников, проливает свет на состояние дел в правоохранительной системе сегодняшней России. Московские улицы полны милиционеров, которые постоянно останавливают машины, однако делают это главным образом для того, чтобы проверить регистрацию и вытрясти из водителя взятку.
Захваты заложников приобрели популярность не только из-за слабости российской милиции и сил безопасности, но и от отчаянья и радикализации чеченских боевиков, а также от безуспешности ведущейся Россией войны в Чечне. Вместо того, чтобы решать конкретные проблемы, Россия постоянно разжигает конфликт, что приводит к потере новых и новых жизней. У президента Путина сейчас есть возможность сломать этот шаблон.
Как бы то ни было, политическое искушение сделать обратное будет сильно. Путин не замедлил связать захват заложников с другими террористическими акциями, от разрушения зданий Всемирного торгового центра до взрывов на Бали, и заявить, что нападение чеченцев было спланировано в "одном из иностранных террористических центров".
Некоторая связь с исламскими воинствующими группами очевидна. Чеченцы изначально не являются фундаменталистами, однако четыре года суровых боевых действий ожесточили чеченских боевиков и побудили их к взаимодействию с другими воинствующими группировками, готовыми оказать помощь. Номинальный руководитель Чечни Аслан Масхадов не контролирует большую часть республики, а молодое поколение боевиков - как те, кто руководят нынешним захватом заложников - не подчиняется ему. Переданное в эфир катарской телекомпанией "Аль-Джазира", которая являлась рупором Усамы бен Ладена (Osama bin Laden), заявление боевиков, в котором они заявили о своей готовности умереть, несомненно говорит о возросшем влиянии исламских воинствующих организаций.
Прибегая к терроризму и попадая под влияние воинствующего ислама, чеченские боевики приносят своему делу скорее вред, чем благо. Мы считаем, что многие чеченцы так же боятся захватов заложников, как и обыкновенные россияне. Московские чеченцы даже предложили себя вместо заложников, захваченных в Кизляре в январе 1996 года.м Тогда боевики захватили сотни заложников в местной больнице в ходе акции, которая унесла жизни 78 человек.
Однако, хотя террористическая акция в Москве ужасна сама по себе, утверждение президента Путина о том, что Россия находится в той же ситуации, что и Соединенные Штаты после событий 11 сентября прошлого года, не соответствует действительности. В отличие от зрителей мюзикла, попавших в эту трагическую ситуацию, власти России не являются невинной стороной.
В этой войне, в которой разделительная линия между двумя воюющими сторонами, а также между мирными жителями и боевиками очень размыта, российские вооруженные силы, как и чеченцы, сильно криминализировались. Президент Путин подписался под четырьмя годами вопиющей жестокости, включающими в себя разрушение деревень, преследование гражданского населения, пытки и другие ужасные события, обычно приписываемые российским войскам правозащитными организациями. Он постоянно отказывается от переговоров, от предоставления чеченцам автономии или от вывода войск из Чечни. Наоборот, он, судя по всему, хочет открыть в Грузии новый фронт этой войны.
Именно президент России развязал нынешнюю войну в Чечне, однако она сослужила ему плохую службу. Она становится все более непопулярной. Она уничтожает тот слабый моральный и профессиональный дух, который еще остается в российской армии. Она лишает оснований его заявления о том, что Россия имеет одинаковый статус с другими западными странами. Несомненно, у Путина будет сильный соблазн применить более жесткую линию в отношении Чечни и Грузии, потребовать, чтобы Вашингтон включил чеченцев в официальный список террористов, и даже предложить поддержку Россией военной акции в Ираке в обмен на тактическую поддержку Соединенными Штатами российской политики в отношении Чечни. Однако эта сделка в конечном итоге никуда не приведет.
Ни один из этих путей не приведет к разрешению нынешнего кризиса. Следуя основополагающим принципам, прежде всего нужно надеяться, что будет найден способ избежать дальнейшего кровопролития и освободить сотни невинных людей, удерживаемых в заложниках в Москве. Однако трагедия на этом не закончится.
