Московская драма с заложниками имела, конечно, не самое страшное завершение, но в итоге все же было слишком много жертв, слишком много неутешного горя и отчаяния. Президент Путин и его правительство не позволили чеченским террористам шантажировать себя. Это правильно, даже если относительно некоторых деталей силовой акции по освобождению пока остаются кое-какие вопросы критического характера.
Но главный вопрос заключается в следующем: сделает ли Путин из этой драмы выводы для своей последующей чеченской политики? К этому можно подойти по-разному - в любом случае, массовый захват заложников чеченскими террористами является доказательством того, что нынешняя стратегия Путина не действует. О победоносном окончании войны против мятежников-партизан и о выводе российской армии из маленькой кавказской республики не может быть речи. Столица Чечни лежит в руинах. Назначенная Москвой чеченская администрация большим авторитетом не пользуется, в том числе и потому, что не может обеспечить эффективную защиту гражданского населения от неподдающегося описанию произвола российских солдат и легионеров.
Путин со времени своего стремительного прихода к власти в Москве три года назад проявил в некоторых областях заслуживающие уважения способности руководителя. В России, в частности, ситуация в экономической сфере стала стабильнее, чем до его прихода к власти. Отечественные и иностранные инвесторы начинают все активнее интересоваться российскими рынками. Путин после некоторых колебаний, очевидно, понял, что развитие принципиальных отношений сотрудничества с Западом ему лично и российским интересам намного выгоднее, чем наполненная шовинизмом конфронтация.
Но что касается чеченского конфликта, то из него президент пока не извлек каких бы то ни было уроков. Судя по всему, он твердо придерживается в ходе борьбы с чеченским сепаратизмом и терроризмом преимущественно методов голого насилия и мирится с вызывающим произволом в отношении гражданского населения. Исторические корни конфликта, колонизация небольшого кавказского народа царской Россией, жестокая депортация в годы второй мировой войны, справедливые национальные устремления чеченцев его, похоже, интересуют столь же мало, как и то обстоятельство, что даже в расколотом лагере сепаратистов есть люди, готовые идти на политические компромиссы.
Возможно, раны и ожесточенность, вызванные двумя чеченскими войнами, унесшими за последние восемь лет десятки тысяч жизней, столь глубоки и болезненны, что не позволяют двум сторонам найти выход из этого кавказского тупика без посредника извне. Для Путина, возможно, было бы тяжело принимать во внимание возможность такого посредничества. Но этот путь открывает, без сомнения, лучший шанс для освобождения от бремени чеченской проблемы, чем нынешняя стратегия несоразмерного ответного применения силы на вызовы национального, сепаратистского и террористического характера. Политическая и нравственная обязанность Запада настоятельно, с необходимой деликатностью рекомендовать Путину воспользоваться такими посредническими услугами.
