Спустя несколько часов после штурма Театрального центра, когда в Москве были еще предрассветные сумерки, российский корреспондент стоял перед телекамерой в Нью-Йорке и передавал информацию для отечественного телевидения. В одной руке он держал свой микрофон, в другой газету: «Самое важное то, что пресса США уже больше не говорит о чеченских повстанцах. И она теперь называет их чеченскими террористами». Краткое сообщение со всей очевидностью демонстрирует исторический трагизм, который кроется за трехдневной драмой в московском Театральном центре. Преступление террориста Мовсара Бараева грозит стать основанием называть теперь террористами весь чеченский народ и делает невозможным любое политическое решение кавказского конфликта.
Но все по порядку. Перед президентом России Владимиром Путиным стояла ужасная задача, и у него не было возможности решить ее иначе, как попытаться освободить заложников с применением силы. Гибель 117 заложников, и бесчеловечный бюрократический хаос после штурма не позволяют больше говорить об успехе, тем более, что почти все жертвы были вызваны применением газа подразделением специального назначения. Даже если жизнь любого заложника не имеет цены, фактом остается то, что без штурма погибло бы значительно больше людей, если даже не все 750 человек. До зубов вооруженные террористы были готовы на все. То, как складывалась ситуация, единственной альтернативой оставалось бы выполнение требования экстремистов о выводе войск из Чечни. Но это Путин не принимал в расчет с самого начала.
Факт, что глава Кремля в экстремальной ситуации реагировал на нее осмысленно. Он извлек уроки из ошибок. Сразу после штурма Театрального центра он попросил у родственников погибших заложников «прощения» и посетил выживших людей в больнице. К этому надо добавить, что в этой трудной для России политической ситуации Путин искал совета у зарубежных экспертов. В кризисном штабе эти советники сидели рядом с представителями подразделения специального назначения. Почти все было иначе, чем после гибели подводной лодки «Курск», когда Путин сделал непростительную ошибку в связи со страданиями безвинных людей. Выражение Путина, что Россия не дала «террористам поставить себя на колени», это то, что в такой ситуации произнесли бы и немецкие политики.
Но все это не должно закрывать глаза на подоплеку случившегося. Взятие заложников в Москве было и остается следствием чеченской войны, за которую несет ответственность и Путин. Убийства и разбой российских войск на Кавказе, конечно, не могут служить оправданием нападения в российской столице, которое было чистейшей воды террористическим актом. Но свидетельством того, что происходит последние восемь лет в Чечне, могут служить биографии людей, взявших заложников. Их руководителю Мовсару Бараеву было только 15 лет, когда в 1995 году ему пришлось впервые стать свидетелем гибели от разрыва русской гранаты соседей и родственников. Насилие накладывает отпечаток. Оно превратило в антирусски настроенных повстанцев бесчисленное количество мужчин и женщин, а некоторых из них - в террористов. Поэтому было бы слишком досадно всех их тут же ставить в один ряд с террористами «Аль-Каиды», известными по 11 сентября.
Нельзя оспаривать тот факт, что часть кавказских боевиков финансируется радикальными исламскими организациями. Правильно и то, что среди них есть мусульманские боевики из-за рубежа. Но решающее заключается в том, что причиной войны является стремление чеченцев к независимости. Они больше не хотят жить вместе с Россией, которая сделала в их общей истории для них мало что хорошего. Подавление этого стремления к независимости с помощью военной силы стало первоначальной причиной того, что влиться в ряды Сопротивления кавказцев смогли радикальные исламистские группы из арабских стран и Афганистана. Возможна ли независимость или автономия чеченцев в политическом плане - вещь сомнительная, если учесть опыт анархии, полученный с их суверенитетом в конце девяностых годов. Но и для россиян, и для чеченцев есть тут одна вещь: разбираться, как быть дальше, надо не с помощью оружия, а путем переговоров. Но президент Путин отвергает переговоры. Он делает ставку на военное окончание конфликта, утратив при этом контроль над своей собственной армией, истребляющей и грабящей гражданское население.
Взятие заложников может утвердить многих российских и зарубежных политиков в неверном представлении, будто война на Кавказе идет только из-за терроризма. Жесткий ответ Путина неверно истолковывается, будто террор можно победить только железной рукой, а кровавое преступление со взятием Бараевым заложников служит аргументом в пользу того, почему Россия по-прежнему не ищет на Кавказе малого политического мира. Но и любой очередной террор со стороны чеченцев будет в своей основе иметь войну на Кавказе, ответственность за которую несет также и Путин. Нападение на московский Театральный центр вряд ли будет последним террористическим актом чеченцев.
