В то время, как у газетного киоска на улице Боткина, где рядом женщины в платках продают красные гвоздики печали, газета «Известия» борется набранным большими черными буквами заголовком «Мы не позволим поставить себя на колени» за читателя, Варя Морева чувствует себя почти сломленной от страха и забот. В этот серый октябрьский день она в своем сером шерстяном пальто стоит вместе с двумя десятками других людей перед моргом московской больницы имени Боткина в надежде, которая тоньше соломинки. Дождь льет как из ведра. У Вари с собой фотографии, на которых ее муж снят в счастливые дни.
«Может, вы все-таки найдете нашего папу. Он ведь единственный кормилец нашей семьи. Нет, он просто не может умереть», - говорит она. Папа находился в Театральном зале, где шел мюзикл «Норд-Ост», когда в зал ворвались 50 вооруженных гангстеров. Папа находился в зале, когда спустя 58 часов российские подразделения специального назначения наполнили зрительный зал нервно-паралитическим газом. И вот теперь папа будто исчез с лица земли.
«Газ» - это слово, кажется, электризует очередь. Каждый задается вопросом, каким же газом были «отравлены» люди. Согласно официальным данным, газ убил 116 человек. 50 террористов были казнены выстрелами в упор в висок. Тем временем, пошли слухи, исходящие от врачей. Согласно этим слухам, речь идет уже о 160 погибших заложниках. Как утверждается, 700 заложников после операции по освобождению остались в живых.
Таким образом, «освободители» уложились в нормативы. Еще до начала штурма эксперты Федеральной службы безопасности (ФСБ) называли цифру: 150 погибших заложников - как «исключительно приемлемую» с учетом масштаба операции. То, что штурм будет, стало понятно уже спустя несколько часов после захвата заложников. Президент Владимир Путин принял решение о силовом решении задачи.
На информационный рынок потоком поступают все новые детали, все равно соответствуют они или нет действительности. Так главарь террористов, согласно газете «Московский комсомолец», будто бы сначала был только ранен, а потом в буквальном смысле слова казнен. В его окоченевшие пальцы военнослужащие из спецназа втиснули бутылку коньяка. Бараев - пьяница: однако кадр, доказывающий это, выглядит сфальсифицированным, в конце концов, бутылка была не распечатана и в пыли. Неясность сохраняется и относительно арестованного милиционера, который якобы был связником между террористами и внешним миром. Во всяком случае, Генеральная прокуратура подтвердить факт ареста не может. «А если это все же произойдет, то оно будет незаконным», - сказал прокурор Михаил Авдюков.
А газ? Кремль молчит, Служба безопасности тоже. Нервно-паралитический газ? Галлюциногенный? Опият? Гадают десятки экспертов. Едины они лишь в одном: дозировка, пожалуй, подходила для террористов, но для заложников, истощенных за три дня ареста, она была слишком большой. «Нас травили как тараканов», - сказала одна из заложниц. Совершенно неясно, какие последствия отравление этим газом будет иметь для оставшихся в живых заложников в будущем. «Люди могут остаться больными навсегда», - сказал Виль Мирзаянов, сам десятилетиями разрабатывавший химическое оружие для Советского Союза.
Варя листает в облицованном белой кафельной плиткой зале с установленными в нем ящиками-холодильниками фотоальбомы, откладывает в сторону фотографии людей с закрытыми веками и застывшей мимикой, сделанные «Полароидом», и вздыхает. Сегодня она побывает в четырех моргах, так ничего и не найдя. Ужас охватывает Валентину Храмцову. Она находит своего мужа Федора - трубача из оркестра - под белой простыней. Ей сказали, что она может забрать и похоронить его только через неделю. Его лицо выглядит так, будто он умер, о чем-то мечтая. Она дрожит всем телом. «Я уже знаю, что они будут писать, говорит она. - Отравление газом. Они убили его, они убили моего мужа».
В состоянии между надеждами и страхом находятся не только родственники 100 человек, которые считают своих любимых со времени штурма московского Театрального центра пропавшими без вести и устремляются в морги. Еще более 300 человек находятся в больницах, состояние каждого десятого оценивается как опасное для жизни. 400 родственников трясут решетки больницы номер 13. У некоторых с собой цветы, у других пакеты с шоколадными конфетами и тортами. Им не разрешают войти внутрь больницы, а больным - выходить из нее. Российское телевидение показывает лица отчаявшихся людей. Конечно, вывешены списки с именами пострадавших, но они неполные. Списка погибших нет и спустя три дня.
Одновременно Министерство внутренних дел сообщает об облавах в Москве среди кавказской части населения. Арестовано 30 подозреваемых лиц, речь, мол, идет о том, чтобы ликвидировать «террористическое гнездо». Сообщается, что террористы готовили свое преступление два месяца, в общей сложности в нем участвовало 80 человек. На выездах из города сотрудники ГИБДД с «Калашниковыми» и бронежилетах проверяют больше обычного автомобили, прежде всего, небольшие грузовики. «В Москве было запланировано еще четыре террористических акта», - говорит представитель милиции.
Охотой на кавказцев занимаются не только органы безопасности. Хулиганы сильно избили двух азербайджанцев. «Кавказцев» пришлось отправлять в больницу. Следователи Федеральной службы безопасности прочесывают также больницы. По осторожным оценкам, 10-15 террористов, возможно, находятся в больницах. Санитары приняли их после газовой атаки за заложников.
Облавы ограничивают также деятельность «чеченской группировки» - одной из самых многочисленных этнически структурированных мафиозных организаций в метрополии, насчитывающей девять миллионов человек. Мафия видит угрозу своим деловым интересам. При этом один из «авторитетов» - крестный отец мафии Леча «Борода» хотел предотвратить самое страшное. За несколько часов до штурма Театрального центра он еще раз из тюрьмы созвонился по мобильному телефону с Мовсаром Бараевым и потребовал, чтобы тот пошел на уступки. «Но тот отказался. Он не признает в нас авторитетов», - жаловался после этого «Борода» корреспонденту газеты «Коммерсант». «Он ваххабит, фанатик. Тут остается только Аллах».
Опросы, проведенные институтом по изучению общественного мнения «РОМИР», показали, что большинство граждан выступает за политику сильной руки. Путин в этом крестовом походе рассматривается как вождь. Что делать? «Усилить меры безопасности в Москве» - требуют 31,5 процента опрошенных; «выслать всех кавказцев - 24,8 процента. Каждый десятый видит срочную необходимость ужесточения политики в Чечне.
Войну в Чечне, считает теперь большинство, можно спокойно продолжать дальше. 55 процентов граждан выступает против остановки военной машины, которая только с русской стороны потребовала жертв больше, чем сокрушительное поражение в Афганистане в бытность Советского Союза. До взятия заложников тех, кто требовал прекращения военных действий, было еще больше. Из столицы Чечни Грозного сообщают, что террористам в камуфляже почти удалось захватить туристский автобус. В водителя стреляли.
Варя Морева будет продолжать искать своего мужа. Сегодня она собирается еще побывать в морге на Федеративном проспекте, что на востоке города. Там она уже была вчера. «Может, поступили новые, - говорит она. - Абсурдная ситуация. Я ищу его там, где совсем не хочу найти». По радио Варя слышит, что родственники погибших заложников получат от государства по 100 000 рублей. Это 3 000 евро. Она качает головой.
