Россия в очередной раз стала свидетелем того, как страшная война в Чечне не щадит и улицы Москвы. Ужасающее количество безвинных жертв ясно говорит о том, что борьба России против чеченских боевиков является одним из фронтов в глобальной войне против терроризма. Эту войну необходимо выиграть. Но для России все же наступил момент, когда необходимо менять свою политику.
Чечня должна остаться частью Российской Федерации. Но этой стратегической цели, очевидно, невозможно добиться только военными средствами.
Российские федеральные войска вновь и вновь наносили чеченским боевикам поражения. Но сломить чеченское сопротивление не удается. Это демонстрирует не только захват заложников в Москве, но и многочисленные удары, которые боевики наносят российским войскам на территории Чечни.
Было бы неправильно возлагать всю вину за неспособность России дать отпор только на военное руководство, хотя их планы могли бы быть и лучше. Почему?
Что нужно сделать? Первый шаг должен заключаться в том, чтобы делать разницу между мирными чеченцами и боевиками. Однако попытки российских федеральных войск добиться этого путем взятия под защиту чеченских городов и сел и передачи их под управление чеченцев оказывались до сих пор неэффективными, поскольку то, как это до сих пор делалось, не может быть эффективным по определению. Большинство мирных чеченцев, в частности, еще не окончательно порвало с боевиками. С одной стороны, потому, что бандиты преследуют всех, кто сотрудничает с российскими органами власти, но, с другой стороны, многие чеченцы боятся российских чиновников еще больше, чем боевиков.
Поэтому мне кажется недопустимым привлекать руководителей боевиков для переговоров о подготовке введения самоуправления. Часто при этом речь идет о главах кланов, которым никогда не приходилось избираться, и которые никогда не задумывались о том, чтобы проверить свой реальный авторитет в ходе выборов. Но если цена мира заключается в том, чтобы признать их авторитет и предоставить право на самостоятельность в целом и общем на местном уровне, тогда Россия должна заплатить эту цену, чтобы, наконец, положить конец этой бойне.
Правда, здесь есть проблема, вызывающая беспокойство. Она заключается в том, что некоторые чеченские боевики ведут переговоры так, будто хотят выиграть время, чтобы снова собрать свои силы и оказать сопротивление. Впрочем, война против терроризма, которую ведет международное сообщество, тем временем, существенно затруднила их финансовую и материальную подпитку. Даже Грузия ограничивает деятельность чеченских активистов, пусть и не в той мере, в какой этого очень хотела бы Россия. Международной сообщество должно, в любом случае, помочь России в том, чтобы у боевиков не появились новые пути снабжения.
Еще год назад президент Путин предлагал провести переговоры с участием своего представителя и посланника Аслана Масхадова, который в 1997 году выиграл президентские выборы, проходившие при участии иностранных наблюдателей. То, что эта инициатива провалилась (всего лишь из-за забавного недоразумения), совсем не говорит о том, будто переговоры нельзя было бы возобновить. Но для того, чтобы их начать снова, сначала необходимо как можно скорее добиться перемирия, отказа чеченцев от террористических актов, таких, как бойня в Москве. Все иное было бы для российского населения, которое до сих пор находится в шоке от большого числа погибших заложников, совершенно неприемлемо.
Одновременно следует понять, что переговоры, конечно, не исключают проведение российской стороной военных операций против бандитов, которые в это время совершают нападения, и поэтому часть федеральных войск должна оставаться в Чечне и в ходе переговоров. Это придаст уверенности также тем чеченцам, которые отдают предпочтение переговорам, войска предоставят также защиту для мест их проживания. Но это не означает, что войска должны также участвовать и в переговорах, как это было после завершения первой чеченской войны (1994-1996). Мир, которого тогда удалось добиться, оказался не более чем недолгой военной передышкой.
Вместо этого все руководство в Чечне должно быть сосредоточено в руках представителя президента Путина: вопросы экономического развития, ведение боевых действий и меры направленные на то, чтобы уменьшить страдания чеченского населения.
Этому лицу должен быть передан контроль над подразделениями Министерства обороны и Министерства внутренних дел, над органами ФСБ и администрациями общин. За Чечней соответственно должен был бы признан на время переговоров статус особого района, находящегося под прямым президентским управлением, до той поры, пока местные чеченские органы не будут в состоянии сами налаживать правовые отношения.
Единый командный центр, который бы подчинялся напрямую президенту Путину, предотвращал бы отдельные не скоординированные акции, повышал бы уровень дисциплинированности, ответственность тех, кто занимается чеченцами. Этот центр позволил бы избавить отдельных российских командиров от легкости, с которой они ставят под угрозу жизнь гражданского населения.
Мир теперь начинает понимать, какой груз Россия взяла на себя в Чечне и до сих пор несет его. Он также должен понять, что международная солидарность в войне против терроризма означает не только обязанность России поддерживать Америку в Афганистане, но и то, чтобы Америка и Запад поддерживали и Россию в ее борьбе против терроризма. Но страшное количество жертв в Москве должно одновременно привести всех к пониманию, что чеченская проблема это проблема политическая, что она требует политического, а не военного разрешения.
