Москва, 1 ноября 2002 года. Когда десятки чеченских боевиков ворвались на сцену московского театра, где показывали хитовый мюзикл "Норд-Ост", они взяли в заложники не только зрителей и актеров, но также и весь план президента Владимира Путина по перестройке обветшалой России.
Кризис с заложниками обнажил серьезные слабости в самой сердцевине путинской программы строительства государства. Сейчас, когда Россия пытается навязать свою власть Чечне, парировать угрозу новых террористических нападений и построить после многих лет чуть ли не правовой анархии основывающееся на законности общество, г-н Путин, как выяснилось, полагается на ослабленные коррупцией, погрязшие в привычках советской эпохи государственные институты, вызывающие страх той самой общественности, для защиты которой они созданы.
Когда на прошлой неделе государственные и частные телевещательные станции прервали свои программы, чтобы освещать обстановку с заложниками, рядовые россияне увидели ужасающие картинки: банда сильно вооруженных фанатиков, к поясам которых были прикреплены заряды взрывчатки, удерживает под дулом оружия в самом сердце столицы более 800 человек и угрожает взорвать здание, если Россия не выведет свои войска из Чечни.
К театру потоком потянулись политики, звезды шоу-бизнеса и прочие узнаваемые личности, чтобы попытаться вступить в переговоры. Однако Кремль с самого начала дал понять, что не станет торговаться. Вместо посредников Кремль послал подразделения специального назначения, вооруженные сильным иммобилизующим газом. Россию, заявил г-н Путин в телевизионном обращении в ночь налета, "нельзя поставить на колени".
Большое число жертв - по меньшей мере, 119 заложников мертвы, причем все они, кроме двоих, убиты газом, который с задержкой в несколько дней был идентифицирован властями как опиат под названием фентанил - вызвало на Западе широко распространенную озабоченность. Но большинство россиян одобрили жесткость своего президента. Результаты опроса общественного мнения показали, что его действия по урегулированию данного кризиса одобряют 85% опрошенных.
Однако рядовые россияне, поддерживая г-на Путина, в то же время горько сетуют на главных представителей государственной власти: вооруженные силы, милицию и Федеральную Службу Безопасности (ФСБ), этот постсоветский вариант Комитета Государственной Безопасности (КГБ). Опросы показывают, что народ российский отвернулся от всех ветвей власти. Единственный институт, который пользуется хоть каким-то доверием, это Православная церковь.
Марина Новицкая, несшая вахту у здания театра в ожидании своего сына, который пережил штурм, подытожила чувства значительной части народа в следующих словах: "Мы абсолютно беззащитны". Для г-на Путина уроки кризиса с заложниками очевидны: "Мы платим большую цену за слабость государства", - сказал он членам своего кабинета министров через день после того, как специальные подразделения штурмовали театр.
Однако же во многих отношениях российское государство совсем не слабое. Оно не функционирует эффективно, но у него имеется громадный аппарат чиновников, которых, по некоторым оценкам, сегодня больше, чем было в Советском Союзе. Его щупальца протянулись практически в каждый российский дом - через всеобщую воинскую повинность, через жесткую систему прописки и через множество разных, нередко враждующих между собой милицейских сил.
Милиция постоянно проверяет документы на улицах города, зачастую вымогая взятки за то, что закрывает глаза на вскрытые нарушения в оформлении документов. Бюрократическая волокита и частые проверки со стороны государственных ведомств препятствуют предпринимательству и, как свидетельствует опубликованный на прошлой неделе доклад Всемирного банка (World Bank), ставят под угрозу усилия по снижению зависимости экономики от нефти и других природных ресурсов.
Г-н Путин сам признал эту проблему. В обращении к нации ранее в этом году он призвал к переменам, чтобы сделать "государственный механизм эффективным, компактным и работоспособным". Однако его слова почти не возымели действия. Он изгнал из Кремля летаргию и пьянство, которыми характеризовалось правление его предшественника, Бориса Ельцина, но он почти не добился успеха в деле обуздания бюрократов в других органах власти. В самом деле, его неоднократные подчеркивания, что необходимо сделать государство сильным, только лишь приободрили бюрократов. В результате вместо того чтобы думать о гражданах, государство живет за их счет.
Нигде это так не ясно, как в Чечне. Г-н Путин пришел к власти в 2000 году на волне обещания силой разрешить этот конфликт. Он послал тысячи солдат, чтобы привести к повиновению сепаратистов этого региона. Но по прошествии 3 лет недисциплинированная, плохо оснащенная и плохо руководимая армия подвергается чуть ли не ежедневным нападениям чеченских партизан, которые не проявляют никаких признаков желания сдаться. За последние 2 месяца повстанцы сбили пять военных вертолетов, уничтожив до 130 российских военнослужащих.
В то время как заводы и фабрики советской эпохи, которые не сумели совершить переход к рыночной экономике, разоряются, российская армия и правоохранительные ведомства продолжают жить, погруженные в прошлое. Воюют в Чечне главным образом военнослужащие срочной службы - в большинстве своем молодые парни из провинций, которые не имеют ни денег, ни связей, необходимых для уклонения от действительной военной службы. В Москве подкупы настолько процветают, что лишь 10% годных к военной службе призывников попадают в ряды Вооруженных Сил.
Экономические успехи Россию затеняют значительную часть ее институционных болячек. После финансового кризиса 1998 года Россия осталась с девальвированной валютой, что дало экспортерам крупную фору в конкурентной борьбе. А тем временем высокие цены на нефть способствовали тому, что на протяжении 3 лет подряд в России отмечается здоровый экономический рост - в прошлом году 5%. Москва - притягательный процветающий город, ее улицы заполняют ряды новых магазинов, многозальных кинотеатров и изысканных ресторанов.
"Норд-Ост" символизировал новое изобилие и новую гордость. Это была первая попытка сделать всероссийский мюзикл в бродвейском стиле, с роскошными декорациями, песнями с отбиванием такта ногами и оптимистической патриотической фабулой о любви и непоколебимости. "Это мюзикл о нашей великой истории, - сказал его продюсер, Георгий Васильев, которого взяли в заложники вместе с 75 другими работниками этой шоу-компании. - Вот почему террористы остановили на нем свой выбор".
Москвичей привело в ужас то, что милиция не сумела засечь, не говоря уже о том, чтобы предотвратить, проезд банды сильно вооруженных чеченцев в центр Москвы и захват театра всего в 3 милях (1 сухопутная миля = 1,609 км) от Кремля.
Одной из главных черт кризиса с заложниками, в особенности последствий этого кризиса, была всепроникающая секретность, привычка, глубоко укоренившаяся в российских правоохранительных органах с советских времен. ФСБ, выполняющая функции внутренней разведки и безопасности, чье подразделение "Альфа" штурмовало театр, на протяжении 4 суток отказывалась сказать врачам, какой газ был закачан в зрительный зал театра. "Ясно, что при наличии несколько большей информации, возможно, выжили бы еще, по крайней мере, несколько заложников", - сказал посол США в Москве Александр Вершбоу (Alexander Vershbow). Российские официальные лица в конечном счете публично назвали этот газ - через 2 суток после того, как это сделали американцы.
Родственники заложников, которым оперативные работники ФСБ не позволили навестить своих близких, выгнав из зала ожидания и закрыв дверь на замок, стояли под холодным дождем перед воротами больниц. На протяжении многих дней после штурма родственники все еще разъезжали по больницам и моргам в поисках пропавших членов своих семей.
С десяток либеральных законодателей потребовали публичного расследования провалов органов безопасности, которые позволили чеченцам захватить театр. Но это предложение было отклонено при голосовании подавляющим большинством членов парламента, где доминируют союзники г-на Путина.
Несмотря на все отзвуки советского прошлого, кризис с заложниками показывает также, насколько продвинулось вперед российское общество. На телевизионных каналах, принадлежащих государству, чиновники осуществляли цензуру сообщений своих репортеров, но другие средства массовой информации (СМИ) не следовали рекомендациям и призывам избегать спорных вопросов. Некоторые из самых трудных вопросов получили освещение на канале НТВ, который, как опасались многие либералы, мог бы стать рупором Кремля после его захвата в прошлом году контролируемой государством газовой компанией.
Алексей Венедиктов, главный редактор смелой радиостанции "Эхо Москвы", говорит, что утром в день штурма театра получал телефонные звонки от своих знакомых из разведки, которые просили его урезать объем сообщений о газе. Он эти звонки проигнорировал. Г-н Венедиктов говорит, что сам г-н Путин более сложен, чем его подчиненные. Но он добавил: "В критических ситуациях он всегда действует решительно и занимает четко очерченную позицию, что позднее может создавать для него осложнения".
Одной из самых ясных позиций г-на Путина стал его отказ вести переговоры не только с теми, кто взял заложников, но и вообще с любыми членами повстанческого движения в Чечне. Россия упрямо отказывается разговаривать с Асланом Масхадовым, который в 1997 году был избран президентом Чечни. А теперь Москва расширила запрет на переговоры даже с теми чеченскими лидерами, которых ранее она рассматривала в качестве возможных посредников. Пока что эта политика пользуется поддержкой широкой общественности. Вместо того чтобы заставить Россию уйти из Чечни, захватчики заложников только лишь укрепили ее решимость там остаться.
А тем временем г-н Васильев, продюсер мюзикла "Норд-Ост", говорит, что шоу должно продолжаться - хотя он признает, что это может оказаться трудным делом. Костюмы, бутафория, звуковая и осветительная аппаратура были уничтожены. Всю театральную труппу отправили в неоплачиваемый отпуск. "Мы только что отметили свою первую годовщину, - говорит он. - У нас было светлое будущее. А теперь я не представляю себе, как мы сумеем рассчитаться с долгами".
