Насколько бы трагично ни выглядел штурм московского театра, захваченного чеченскими террористами, где в результате некомпетентных действий властей погибло 117 заложников, президент России Владимир Путин, возможно, извлечет большую выгоду из тех событий. Но гораздо хуже следующее: похоже, что одобренные Думой серьезные ограничения свободы прессы при освещении событий, связанных с терроризмом, получили поддержку и общественного мнения.
Целая команда сотрудников служб госбезопасности из окружения президента (многие из них - бывшие коллеги Путина по работе в КГБ) будет теперь наслаждаться возможностью накладывать вето на любую информацию, касающуюся террористических операций, и в то же самое время устанавливать наказания - вплоть до закрытия - для нарушителей принятого постановления. Понятно, что согласно новому закону наказание может быть наложено по самому банальному обвинению в «препятствовании» антитеррористическим операциям. То есть в Чечне либо любом другом регионе страны поймут, что применение нового положения будет целиком и полностью зависеть лишь от решения самого Кремля.
Чем объяснить тот факт, что российское общество сначала одобряет бойню в театре, а затем и - последующее урезание свобод? Кто-то, возможно, вспомнит здесь о русской душе, о рабском прошлом этого народа, благодаря чему коммунистический режим сохранился в России вплоть до конца двадцатого столетия. А некоторые будут утверждать, что в данном случае деспотичная азиатская Русь одержала верх над европейской Россией - именно так зачастую представляют историю этой страны. Но наши доводы будут гораздо прозаичнее: российское общество боится. Надежды на лучшее будущее почти, что исчерпали себя, а Россия ни раньше - при Ельцине, ни теперь - при Путине не может найти пути к современному демократическому обществу. Сегодня этой страной управляет президент, пришедший из мира, в котором царит секретность: он, во-первых, не понимает, что означает право на получение информации, а, во-вторых, радуется возможности, не отвечая за свое решение, задушить это право во имя некоего миража, именуемого «государственные интересы», за которым так часто скрывается дикость.
Если подтвердится, что общество поддерживает подобное сумасбродство, то, полагаем, наступит день, когда вся страна горько об этом пожалеет. Решение об ограничении распространения информации, принятое властью, противоречит демократии.
