Грозный, 28 ноября 2002 года. Аслан, которому в этом году исполнилось 16 лет, успел уже потерять двоих друзей. Молодой чеченец, в 10-летнем возрасте переехавший на жительство в Грозный из неспокойного района Ведено, является одним из первых кандидатов на задержание при проведении российской "зачистки", операции, которая имеет целью выявление и задержание "террористов" или "потенциальных террористов".
Но пока что ему везет, говорит он, несмотря на то, что в прошлом году он потерял друга, 18-летнего Русула, который погиб при взрыве ракеты, и через полгода потерял второго друга, 16-летнего Рустана, который подорвался на мине. "Здесь нет никакой жизни, - сказал он, нервно поеживаясь, на одной из грозненских улиц, которую патрулировали российские солдаты. - Каждую ночь в городе возникают беспорядки и происходят убийства. 'Зачистки' проводятся по несколько раз в неделю. Мы все против русских. Если бы они ушли, здесь снова воцарился бы порядок. В Грозном полно снайперов, контрольно-пропускных пунктов (КПП). Если у тебя есть хороший автомобиль, они тебя останавливают и отбирают его".
У него на щеке небольшой шрам. "Мы все здесь со шрамами на всем теле", - говорит он. - Надо быть дураком, чтобы здесь ничего не бояться. Никто не знает имена убийц. Но куда мне отсюда податься? Чеченцам ничего иного не остается, как оставаться тут".
Если взглянуть на ситуацию с другой стороны линии фронта, то, несмотря на хвастливые заверения российских официальных лиц, что они "контролируют Чечню на 105%", оценка обстановки в Чечне россиянами мало чем отличается от мнения чеченцев. Двадцатилетний Анатолий, российский призывник из Омска, рассказывает о своем 6-месячном пребывании в предместье Грозного: "Каждую ночь в городе происходят вооруженные стычки, слышится стрельба. В округе много боевиков", - говорит он.
"Теряли ли мы своих людей?". "Да, но пока что среди них не было моих друзей".
После того как в апреле 2000 года вторая чеченская война была объявлена завершенной, убийства продолжаются под другими прикрытиями - используя такую терминологию Москвы как "антитеррористические операции" и "борьба с бандитизмом". За каждым актом насилия следует карательная акция.
Незадолго до того как около 50 вооруженных людей ворвались на постановку мюзикла "Норд-Ост" в южной части Москвы, чтобы потребовать вывода российских войск из Чечни, группа российских солдат ворвалась в многоквартирный жилой дом в поселке Чечен-Аул. По свидетельству правозащитной организации "Мемориал", они увели с собой восемь человек в возрасте от 20 до 77 лет, местопребывание которых остается неизвестным до сих пор. У правозащитников "Мемориала" имеются, кажется, бесконечные списки пропавших без вести.
Помощник командующего российскими войсками на Северном Кавказе полковник Борис Подопригора сказал: "Эти списки - политическое шоу для международного сообщества. Через несколько дней после их опубликования люди возвращаются домой. Наши солдаты - не ангелы, но многие из тех, кто исчез, стали жертвами внутричеченских разборок". И все-таки эти списки растут.
Миру был продемонстрировал пример того, что обе противоборствующие стороны отказались от гуманности, когда переговорщики обратились к тем, кто захватил в Москве заложников, с просьбой отпустить детей в возрасте 12 лет и старше. Им ответили, что в Чечне даже 10-летние чеченские ребята стали объектами российских "зачисток", а потому русские подростки являются законными объектами чеченских ответных акций.
Но рядовые чеченцы устали от убийств. Некоторых из них заставили подчиниться. От Грозного не осталось почти ничего, чтобы можно было продолжать называть его городом. Солдаты на многочисленных КПП вывешивают такие предупреждения "Остановись в 10 метрах, или мы стреляем!". Две недели назад был открыт пулеметный огонь по автобусу, после чего 30 его пассажиров оказались в больнице.
С наступлением темноты чеченские жители спешат по домам, а российские солдаты укрываются на своих базах, с тревогой думая о том, что принесет им ночь в городе, лишенном уличного освещения. Темное небо освещается лишь вспышками выстрелов и взрывов.
Когда мы находились в Грозном, в понедельник были убиты три российских солдата, а во вторник был похищен глава администрации Комсомольского района вместе со своим сыном. Однако Кремль с прошлого лета не устает повторять одно и то же: жизнь в Чечне возвращается в нормальное русло, пусть даже и медленно.
Генерал-майор Анатолий Крачков как раз рассказывал журналистам в своем рабочем кабинете о том, как улучшилась жизнь в Грозном, когда от взрыва зазвенели стекла, и дежурная улыбка на мгновение слетела с его лица. Второй взрыв заставил его слушателей пригнуться, а вера в его слова испарилась. Когда журналисты выпрямились снова, он сказал: "Не знаю, что это было".
В последние полгода обе стороны стали более склонны к проявлению жестокости. Захват заложников в театре укрепил позиции московских "ястребов". Российское военное командование утверждает, что после этого инцидента усиления операций российской армии в Чечне не произошло, однако правозащитные группы говорят, что происходит систематический геноцид чеченской молодежи. Даже президент Путин критиковал "зачистки" этим летом.
На чеченской стороне умеренный президент Аслан Масхадов уступил влияние на массы экстремисту Шамилю Басаеву, который считает свою борьбу "международной священной войной" против неверных.
В августе г-н Масхадов сделал г-на Басаева своим командующим военными операциями, возможно, с тем, чтобы несколько его приструнить перед тем, как начнутся мирные переговоры. Однако именно г-н Басаев приказал захватить заложников в Москве, что поставило всех чеченских сепаратистов под прицел тех, кто ведет "войну с террором". Вашингтон, твердо стоящий на позициях поиска политического решения проблемы Чечни, теперь называет г-на Масхадова "подпорченным товаром".
В субботу г-н Басаев угрожал новыми террористическими актами, если российские войска немедленно не уйдут из Чечни. Мало кто из западных государств согласился бы вести переговоры на подобных условиях. И сегодня, вместо того чтобы стремиться к переговорам, Кремль занят проектами создания в Грозном административных органов, что едва ли будет способствовать тому, чтобы рядовые чеченцы отвернулись от радикалов. Именно экстремистам выгодно продолжение войны до бесконечности.
На Лубянке, в штаб-квартире Федеральной службы безопасности (ФСБ), иностранным журналистам показали видеокадры, где чеченские повстанцы отрезают головы пленным российским солдатам. Представитель ФСБ сказал, что эти кадры предназначаются для того, чтобы собирать денежные пожертвования для повстанцев в странах Персидского залива.
Но и другие участники этого конфликта используют его для наживы. Не так давно Кремль позитивно отреагировал на предложение Организации Объединенных Наций (ООН) оказать содействие в контроле за миллионами денежных средств, которые каждый год направляются в Чечню. "Так много этих денег попросту исчезает, - сказал один чиновник ООН, - что Путин, очевидно, чувствует себя оскорбленным". Под прикрытием войны в Чечне закрепилась организованная преступность, ибо там можно легко перемещать оружие и наркотики, стоит лишь подмазать несколько ладоней. Как выразился один российский солдат: "Эта война не имеет отношения к нам или к политике. Это война за власть и за деньги".
