В 1997 году в «The Washington Post» была опубликована статья Майкла Доббса, в которой рассказывалось о том, что Мадлен Олбрайт, семья которой эмигрировала в Штаты из Чехословакии, получила католическое воспитание, хотя по происхождению была еврейкой. В недавно вышедшей в свет биографии Олбрайт, занимавшей пост госсекретаря Соединенных Штатов, рассказывается, каким образом она приняла свое еврейское происхождение
В деле Йозефа Кербела (Josef Koerbel), хранящемся в архиве чешского министерства иностранных дел, фигурируют несколько документов, в которых и сам Йозеф, и вся его семья записаны как «неверующие» (по-чешски «bez vyznani»). Однако подтверждений его еврейского происхождения достаточно. Главным среди них, пожалуй, можно назвать свидетельство о рождении, выданное в городе Замберк, в котором Йозеф записан как «еврей и законнорожденный».
Документ был выдан в марте 1941 года, когда фашисты, оккупировавшие территорию Чехословакии, требовали от чиновников-евреев предоставить им списки всех рожденных и исповедовавших иудейскую религию. Кроме того, среди документов из архива находится письмо, датированное октябрем 1938 года и подписанное министром обороны Чехословакии; в письме встречается следующая фраза: «Доктор Кербел и его супруга - евреи┘». В тот момент правительство Праги испытывало сильное давление и пыталось убрать иудеев со всех значимых постов в государственных учреждениях, и министр потребовал отозвать Йозефа Кербела из Белграда.
Рассказ самой Олбрайт о том, как она узнала о своем иудейском происхождении, выглядит несколько туманным и расплывчатым. По ее словам, в ноябре 1996 года она получила письмо (но за четыре месяца до этого у нее уже было дело ее отца из архива министерства иностранных дел Чехословакии), впервые заставившее ее серьезно задуматься о своем происхождении. В это же самое время Олбрайт сообщила о полученном ею письме следователям из Белого Дома, занимавшимся сбором информации относительно прошлого Мадлен, кандидатура которой выдвигалась на пост госсекретаря США. Но никто на смог точно установить, где именно находится упомянутое письмо, и кто именно является его автором.
Хотя, вполне очевидно, что документы из архива чешского МИДа должны были дать Мадлен Олбрайт гораздо больше доказательств ее еврейского происхождения, чем какое-то простое письмо, отправленное человеком, пожелавшим остаться неизвестным. И, тем не менее, в январе 1999 года Олбрайт сообщила, что вопрос до сих пор «полностью не исследован┘». «Открыв первый раз папку с документами, я натолкнулась на целую стопку счетов, - говорила бывший госсекретарь. - Возможно, просматривая в тот момент бумаги, я не уделила им достаточно внимания».
Мадлен Олбрайт посчитала нужным откреститься от своего еврейского происхождения как минимум один раз; хотя, по ее словам, в тот момент все уже «стало ясно». 18 декабря она присутствовала на прощальном банкете, устроенном в честь генерального секретаря ООН Бутроса-Гали (Butros-Gali). По словам теперь уже бывшего секретаря ООН, в организации, которую он возглавлял, еврейское происхождение Мадлен ни для кого секретом не было, хотя Бутрос-Гали и говорил, что не помнил, откуда ему стало известно об этом факте. (Представитель Израиля в Организации Объединенных Наций - Гэд Якоби (Gad Yacobi) - тоже заявил, что о еврейском происхождении Олбрайт ему известно приблизительно с 1994 года).
Прежде Бутрос-Гали в разговоре с представительницей Соединенных Штатов в ООН (на эту должность Олбрайт назначил Билл Клинтон) никогда не затрагивал этой темы. Но в тот момент все было иначе: Бутрос-Гали оставлял свой пост, внешней политикой Вашингтона начинала заниматься уже новая команда, а в прессе все чаще появлялись неприятные статьи, в которых говорилось, что администрация Соединенных Штатов «целиком находится в руках евреев».
Бутрос-Гали вспоминает, что в разговоре с Олбрайт он перечислил новые назначения, проведенные Клинтоном. Новый советник президента США по национальной безопасности - Сэмуэль Бергер (Samuel Berger) - еврей. Новый глава министерства обороны - Уильям Коэн (William Cohen) - сам евреем не был, но евреем был его отец, и министр носил еврейскую фамилию. «А, затем идете, конечно же, Вы, - сказал Бутрос-Гали, не отдавая себе отчета в том, что делает неверный шаг. - Этот момент может Вам немного помешать в решении вопросов внешней политики Соединенных Штатов».
«Я - не еврейка», - категорично ответила Мадлен и объяснила, что ее воспитали в католической вере.
Сначала - дочери
Олбрайт, возможно и признает, что между нею и Бутросом-Гали состоялась беседа, подобная описанной выше, но, тем не менее, утверждает, что у нее не было ни малейшего желания вступать в дискуссию о своем происхождении с покидавшим свой пост секретарем ООН. По словам Олбрайт, на тот момент она не обсудила эту тему даже с дочерьми. «Мои отношения с Бутросом не были настолько близкими, чтобы именно ему первому я рассказала о своих еврейских корнях».
Когда Бутрос-Гали познакомился с Мадлен, в арабской прессе все чаще стали появляться комментарии относительно ее еврейских корней. Подобные высказывания раздавались настолько часто и были столь упорными, что американские журналисты даже провели собственное расследование в госдепартаменте США. 11 декабря слухи добрались уже до первой полосы «Los Angeles Times», но были опровергнуты пресс-секретарем госдепартамента. Пять дней спустя «Associated Press» сделало достоянием общества следующую новость: «По улицам арабского мира гуляют слухи, что Мадлен Олбрайт - еврейка». При этом не говорилось о том, что назначенная президентом Клинтоном на должность госсекретаря Олбрайт была воспитана в католической вере.
Утверждение Мадлен, что ей необходимо время для проведения собственного расследования касательно корней своей семьи, было неправдой. Пожелай она действительно найти подтверждения либо опровержения слухам, всплывшим на свет осенью 1996 года, ей было бы достаточно сделать всего лишь несколько телефонных звонков. Многие могли бы рассказать ей всю правду, в том числе и двоюродные братья и сестры, живущие сегодня в Праге и Лондоне. Но Мадлен не стала обращаться к ним.
Оказалось довольно легко доказать, что Мадлен Олбрайт была не совсем откровенна, говоря о своем еврейском происхождении, но гораздо сложнее точно назвать момент, когда она начала подозревать, что в истории семьи, рассказанной ей родителями, что-то не совпадало. Разумеется, первая подобная возможность появилась у нее, когда семья вернулась из Лондона домой в Прагу и столкнулась с трагическими известиями о смерти нескольких родственников. Вместе с Кербелами в их пражской квартире жили 17-летняя двоюродная сестра Мадлен - Даша, родители и сестра которой погибли в одном из фашистских концлагерей. Кроме того, в этой же квартире в течение трех месяцев, вплоть до самого отъезда семьи в Белград, жил и Петр Новак (Petr Novak), переживший ужас Освенцима и массовые уничтожения евреев. Петр, до войны бывший прекрасным виолончелистом, приходился двоюродным братом матери Мадлен - Мандуле (Mandula).
Скрыть правду
Вне всякого сомнения, о трагедии, затронувшей всю семью, в той пражской квартире говорили много, но точно также легко себе предстваить, что разговоры велись лишь между взрослыми и 17-летней Дашей. Мадлен в 1945 году было всего лишь восемь лет, а остальные дети семьи Кербелов были еще младше. Родители Мадлен пытались создать для своих детей нормальную жизнь, насколько это было возможно.
Даша рассказывала, что она никогда не говорила при Мадлен о поисках своих родителей или других детях: «Об этом не следовало знать восьмилетней девочке». Хотя Кербелам было и нелегко скрыть от своих детей всю правду, но все же принятое ими решение не было настолько необычным. Двоюродные брат и сестра Мадлен - Джордж (George) и Алена (Alena) - жившие в Великобритании также на протяжении долгих лет хранили в строжайшем секрете тот факт, что семья пострадала во время холокоста.
Вспоминая отношения в семье, Мадлен удивлялась способности родителей создавать в обстановке царившего хаоса «ощущение спокойствия и надежности». «Полагаю, что изоляция нас от всего происходившего вне дома, была их большим достижением. Все свои силы они сконцентрировали на своих детях, пытаясь создать для них жизнь, которая хотя бы частично казалась нормальной». Олбрайт рассказывала, что лишь один раз в детстве у нее появилось ощущение, что происходит что-то плохое: во время коммунистического переворота 1948 года в Праге, когда родители вместе со всей семьей приехали за ней в швейцарский интернат и сказали, что больше никогда не вернутся в Чехословакию.
Еще более вероятным кажется, что Мадлен Олбрайт узнала о подспудной истории своих родителей, когда в юности начала серьезно изучать историю современной Чехословакии. Темой ее дипломной работы по окончанию учебы в Уэлси стала деятельность лидера социал-демократов Чехословакии Зденека Фирлингера (Zdenek Fierlinger), помогавшего коммунистам прийти в 1948 году к власти. В ходе расследования Мадлен вступала в контакт с бывшими чешскими правительственными чиновниками, проживавшими в то время в Лондоне и прекрасно знавшими о происхождении семьи Кербел.
Был в жизни Мадлен Олбрайт и еще один момент, когда она могла что-то узнать о трагедии, затронувшей ее семью в годы войны: в 1967 года Мадлен в первый раз вернулась на родину после коммунистического переворота 1948 года. Находясь в Праге, Олбрайт встречалась с Петром Новаком, поддерживавшим связь с семьей ее родителей. Кто, как не он, переживший ужас Освенцима и Терезина, мог рассказать Мадлен историю семьи со всеми подробностями.
Чтобы согласиться с утверждениями Мадлен, что ей ничего неизвестно о том, каким образом ее семью коснулся холокост второй мировой войны, приходится предположить, что Новак либо не посчитал нужным рассказать ей об этом, либо намеренно скрыл правду. (Сам Новак умер от рака желудка в 1968 году, так что нет никакой возможности узнать, о чем они беседовали во время той встречи).
Воспоминания Мадлен о встрече с Новаком кажутся несколько расплывчатыми, хотя ее подруга - Марсия Бурик (Marcia Burick) - ездившая вместе с ней в Чехословакию рассказывает, что та была крайне взволнована состоявшейся беседой. Мадлен рассказала Марсии, что Новак был «другом», семью которого отправили в концлагеря за то, что они скрывали у себя дома Кербелов, когда в марте 1939 года город заняли фашисты. Олбрайт утверждает, что ничего не знала о связях своих родителей с Петром до тех пор, пока в 1994 году не приехала вместе с президентом Клинтоном в Прагу, где встретилась с неким человеком, назвавшимся незаконнорожденным сыном Петра Новака. «Между нами завязалась странная беседа, - вспоминает бывший госсекретарь США, - и он сказал мне: «Петр Новак был Вашим родственником»». (Выше говорилось, что Петр был двоюродным братом матери Мадлен).
Родственные связи
Человека, с которым в Праге разговаривала Мадлен, зовут Владимир Дитмар (Vladimir Ditmar), он был одним из ближайших помощников президента Гавела (Havel). Олбрайт видела его среди окружения чешского президента не один раз: впервые это произошло в 1990 году, во время первого визита Вацлава Гавела в Соединенные Штаты в качестве только что избранного президента Чехословакии. Но лишь в 1994 году Дитмар подошел к Мадлен и начал тот странный разговор о возможных родственных связях между ними. Вокруг была «толпа людей», и в такой обстановке поддерживать разговор оказалось довольно сложно. Согласно независимому генеалогическому расследованию, проведенному в Праге, было установлено, что Владимир родился от внебрачной связи Петра Новака и Микаэлы Нешваталь (Michaela Nechvatal), дочери известного чешского поэта. (Позднее Микаэла стала женой человека по фамилии Дитмар, усыновившего его сына). Владимир Дитмар отказывается раскрывать содержание своей беседы с Мадлен Олбрайт, ссылаясь на то, что это исключительно «частное» дело семьи.
Таким образом, по словам самой Мадлен Олбрайт, именно тогда в 1994 году она узнала, что связана родственными узами с человеком, потерявшим всю свою семью в концлагерях фашистов. Подозрения о том, что хотя бы ее родственники по матери были евреями, могли у нее появиться еще в 1967 году, когда сама Мадлен описывала своим друзьям Новака как настоящего «сиониста», участвовавшего в манифестациях в поддержку израильтян во время войны «Шести дней».
Тем не менее, бывший госсекретарь Соединенных Штатов, ссылаясь на различные обстоятельства, заявила, что не смогла установить какой бы то ни было связи между известными ей фактами. «Когда я соберусь написать книгу, то объясню, что не смогла составить из деталей единое целое, и, что сейчас, по прошествии некоторого времени, все кажется ясным, но иногда некоторые моменты в жизни ускользают от нас. От меня ускользнул именно этот».
Похоже, что в конце шестидесятых и в начале сороковых годов родители Мадлен не пытались замкнуться в себе, когда речь заходила об их еврейском происхождении. Не то, чтобы они постоянно говорили об этом, но они и не скрывали своих корней, как делали это в первые годы своей жизни в Соединенных Штатах. Их иудейство стало приемлемой темой для разговора, особенно в кругу близких друзей переживших подобные испытания.
Родители Мадлен Олбрайт изначально избегали общества таких же, как они чехов-эмигрантов еврейского происхождения, но позднее вновь стали видеться с ними. Одним из самых ярким примеров этому может послужить дружба Йозефа с Отто Каудерсом (Otto Kauders) - набожным иудеем. Йозеф и Мандула уговорили Отто и его жену Риту переехать из Буэнос-Айреса в Денвер, чтобы вместе провести «золотые годы» их жизни. Готовность семьи Кербелов помочь своим друзьям-чехам, исповедовавшим иудаизм, вызвало в Денвере всевозможные слухи.
Мандула попросила своего соседа Джека Ньюмана-Кларка (Jack Newman-Clark) помочь ей с оформлением документов Отто и Риты для получения социального страхования. Ньюман-Кларк сделал все, что смог, но этот эпизод врезался ему в память. Позднее он говорил своей жене: «Смотри, как все происходит у евреев: они всегда помогают друг другу». Возобновление прежних дружеских отношений указывает на то, что ни Йозеф, ни Мандула вовсе не собирались скрывать свое еврейское происхождение. Алена Кербел - двоюродная сестра Мадлен, живущая в Великобритании, сказала, что ее мать вновь стала встречаться со своими друзьями-евреями, как только всем стала известна тайна происхождения их семьи.
Хотя Мадлен довольно редко встречалась с Отто и Ритой, так как к тому времени уже жила в Вашингтоне, она знала о них все. Когда была опубликована моя статья (упоминавшаяся выше статья в «The Washington Post»), Олбрайт позвонила поздно вечером в Денвер Рите и попросила предоставить еще больше информации о ее семье(┘).
Трагедия холокоста
И теперь, понимая, что Мадлен принадлежит к тому поколению, что предпочло скрывать трагедию, принесенную холокостом в ее семью, чем говорить о ней открыто, все становится гораздо яснее. Понятно, почему она избегала любых контактов со своей двоюродной сестрой Дашей, почему не отвечала на настойчивые письма их Чехословакии, почему не захотела распознать в многочисленных намеках своих еврейских корней и почему так тщательно оберегала своих дочерей.
На самом деле (и именно в этом и заключается трагедия всей ее жизни) Мадлен принадлежит к переходному поколению. Одним из самых страшных наследий холокоста становятся проявления его влияния в жизни последующих поколений, приобретающие новые совершенно неожиданные формы. Мадлен постоянно ощущала на себе давление со стороны родителей, возлагавших на нее огромные надежды, особенно это касалось отношения Йозефа к своей дочери. Подобное поведение весьма типично для детей, родители которых пережили холокост: Мадлен росла с ощущением, что родители спасли ее от кого-то кошмара. Именно поэтому она боготворила их и с такой горечью воспринимала любую критику в их адрес. Подобно своим родителям, пережив холокост, она стала жертвой этой трагедии.
