Десять дней назад американский президент сидел на борту президентского самолета "Air Force One" и в дремоте позевывал. Он только что завершил напряженную программу. Джордж Буш (George Bush) побывал на саммите НАТО в Праге, посетил Балтию, Россию, Румынию. Теперь самолет летел назад, курсом на родину. Раздельно сидели президент и команда журналистов, в центре которой находился пресс-секретарь Белого дома Ари Флейшер (Ari Fleischer). Тот, как говорят в Америке, чувствовал себя, «как на сковородке». Не давали расслабиться журналисты, донимали вопросом: остается ли еще у Саддама шанс?
В Европе Буш неожиданно проявил готовность идти на уступки. Саддам Хусейн (Saddam Hussein) может войны избежать, звучали там новые мотивы, если он выполнит последнюю резолюцию ООН. Это видится как отказ от цели, предусматривавшей смену режима. Было ли это действительно так?
Между корреспондентами и Флейшером завязался такой диалог: остается ли в силе цель свержения Саддама?
- Президент надеется, что тот выполнит резолюцию ООН. В ином случае мы его разоружим.
- То есть, его больше свергать не будут?
- Видите ли, это старая тема, на которую мы уже дискутировали несколько месяцев назад.
- Так должны его свергнуть или нет?
- Если он не уничтожит свое оружие, его свергнут.
- А если он его уничтожит?
- Тогда режим изменился.
- То есть, его тогда не нужно будет свергать?
- Мы ходим по кругу. Это ни к чему не приведет. Вы ведь знаете позицию президента. Нет, мы этого не будем делать.
Но и это трудно понять, поскольку позиция Буша отличается противоречивостью. Если сформулировать мягко: гибкая. Все указывает на то, что в любом случае дело дойдет до интервенции. Выдвижение войск продолжается. Планы сражений готовы. Эмиссары активно курсируют между Турцией и Катаром, Кувейтом и Оманом, утрясая проблемы с тыловым обеспечением. Тот, кто думает, что все это делается лишь для того, чтобы создать правдоподобие угрозы, наивен. Идет война. В Вашингтоне никто в этом не сомневается.
С другой стороны, Буш подключил Совет безопасности ООН. Инспекторы по контролю над вооружениями вернулись в Ирак. До сих пор они могли работать беспрепятственно. Соответственно занервничали ястребы в Америке. Они проходятся по фигуре 74-летнего шведского дипломата Ганса Бликса (Hans Blix), который якобы слишком «мягок и бюрократичен». А представители гуманитарных организаций напоминают о том, что цель иракской кампании не «учения по самообороне», а «миссия, несущая восстановление морали и прав человека».
Буш своими последними замечаниями дал лишь понять, что его уступки являются временными, поскольку в качестве цели у него было иное средство. Подключение ООН было для него важным в том плане, чтобы подвести под войну международно-правовую базу, а не предотвратить ее. «Инспекторы - это вообще не тема для разговора, - сказал он позавчера. - Главный вопрос в большей мере заключается в том, разоружится ли Саддам Хусейн сам. Соединенные Штаты в этом процессе будут судить только по одной единственной вещи: изменил ли Саддам Хусейн свое поведение за последние одиннадцать лет?» Заметьте: США решают, а не Организация Объединенных наций. И есть только один единственный критерий.
Однако, чтобы не раздражать ООН публично, риторика отныне касается рокового списка, который Ирак обязан представить в конце недели. Этот список, который, согласно резолюции ООН 1441 должен содержать «полные и правильные» данные об иракских программах разработки оружия массового уничтожения, будет для администрации США международно-правовым рычагом, чтобы протрубить сбор для атаки. «Любые упущения, введение в заблуждение, промедление или укрывательство мы будем считать доказательством того, что Саддам Хуссейн не хочет мира», - сказа Буш в понедельник. Член правительства высказался на страницах газеты "New York Times" еще определеннее: «Этим списком мы его поймали. Он или неполный. Тогда это для нас повод начать войну. Или он полный. Тогда Саддам Хусейн покажет, что он снова разрабатывает оружие массового уничтожения. И это стало бы тоже поводом для войны».
Должен ли Саддам Хусейн быть свергнут в любом случае? По правде говоря, ответ Флейшера в самолете должен был бы звучать так: конечно, но после того, как мы подключили ООН, мы не можем больше говорить об этом вслух.
