К женщине в ее квартире все время пристают четверо вооруженных мужчин. Что они делали с ней, рассказывать она не хочет, так как это не позволяют ее честь и честь ее семьи, но это можно представить. После того, как четверо мужчин ворвались в ее квартиру в очередной раз, она их убила. Семь лет спустя, этот случай становится темой для разговора двух государственных деятелей: один просит другого о выдаче женщины, которая якобы является террористкой, хладнокровно расстрелявшей четверых представителей государственной власти.
Два государственных деятеля - это канцлер Германии Шредер (Schroeder) и президент России Путин, женщина - чеченка, которая уже несколько лет проживает на законных основаниях как беженка в Германии. Во время событий, связанных с захватом в конце октября заложников в московском Театральном центре «Норд-Ост», она дала по просьбе «Общества народов, находящихся под угрозой исчезновения» несколько интервью, в том числе для телеканала "n-tv", в которых рассказывала об убийстве четырех мужчин - это были три российских солдата и один чеченский милиционер. Об этом эпизоде сообщили несколько российских телеканалов. В средствах массовой информации России история «чеченской террористской», открыто хвастающейся в Германии убийством, вызвал большой резонанс.
Однако в отличие от Дании в случае с Закаевым, немецкое правительство не стало объектом критики, так как Шредер в середине ноября в Осло пообещал своему другу Путину, что немецкая юстиция примет этот случай к рассмотрению. Некоторые российские газеты после этого несколько поспешно написали: «Германия выдает террористку». Тем не менее, немецкие органы после встречи в Осло действительно зашевелились: Министерство юстиции Германии потребовало от соответствующей прокуратуры расследовать случай. Основание для выдачи - просьба российских органов. Они якобы в настоящее время собирают для такой просьбы доказательный материал о случае семилетней давности.
Об убийстве четырех мужчин еще до интервью женщина поведала в книге «Время волков. Рассказывает чеченская семья» немецкой писательницы Александры Кавелиус (Alexandra Cavelius). Кавелиус заставляет рассказывать женщину и ее троих детей не только о войне и бегстве в Германию, но и о жизни в условиях советского господства, о хаосе и развале, царивших в годы между распадом Советского Союза и первой чеченской войной. От освободительного движения, эта женщина, в книге она проходит под именем Субар, и ее старший сын сначала придерживались дистанции, а потом стали сторонниками чеченского президента Дудаева.
Когда в конце 1994 года вторглись российские войска, и началась война, сын пошел в боевики, а квартира Субар в Грозном превратилась в место, где собирались боевики и люди, поддерживавшие их. Долго скрывать это не удалось - у Субар постоянно появлялись российские солдаты и чеченский милиционер в маске, они приставали и издевались над ней. Чеченские боевики узнали об этом, дали ее оружие и приказали убить этих четверых. Сделав дело, Субар бежала в горы в один из партизанских отрядов, где она служила в качестве санитарки. В том, что после окончания первой войны в 1996 году Субар была вынуждена покинуть свою родину, были, между тем, виноваты не русские: родственники убитого милиционера потребовали по шариатскому закону кровной мести. Суд, в котором доминировали иностранные исламисты, категорически отверг существующую в чеченских традициях возможность бескровного урегулирования конфликта между двумя семьями. Поэтому бывшие боевики переправили Субар в Петербург, где она с помощью состоятельного земляка попала на корабль, отправлявшийся в Германию. «Если кто-то открыто похваляется тем, что расстрелял четырех человек, то все, видимо, ясно», - говорит пресс-секретарь российского посольства в Германии. Субар рассказала о себе, но она, по всей видимости, не гордится своим поступком, а в отчаянии от этого - по ее мнению, она действовала в условиях необходимой самообороны. Как относиться к тому, что заставило пойти Субар на преступление? Как относиться к тому, что Субар действовала преднамеренно, готовясь убить четверых мужчин в момент их следующего вторжения в ее квартиру? Как относиться к ее бегству в горы? И, наконец: как относиться к тому, что представители российской государственной власти ставят граждан в положение, когда те приходят к выводу, что против этой государственной власти они могут защититься только с применением силы?
Согласно справке Федерального ведомства по вопросам иностранных беженцев, суды в Германии обычно удовлетворяют прошения о предоставлении убежища чеченским боевикам. Решающим при этом является, представляют ли угрозу для их жизни российские органы безопасности. Суды при этом считают несущественным, выступал ли кто-то действительно активно за независимость Чечни или это ему приписывают российские силы безопасности. Так, в мае 2001 года административный суд Ансбаха опротестовал отказ одному чеченцу, подавшему прошение о предоставлении убежища. В августе 1999 года тот попал в один из отрядов исламистских боевиков, поскольку они его кормили, а после конфликтов в мае следующего года из отряда бежал. 30-летний мужчина, по его собственным свидетельствам, не имеет ничего общего с политикой, но он был свидетелем, как в его родном населенном пункте российские военные забрали двоих таких же, как он, мужчин, который после этого пропали без вести. «Исходя из обстоятельств дела, у суда не было сомнений в том, что российские подразделения специального назначения в Чечне, российские войска, а также подразделения российской милиции могли бы рассматривать истца в качестве чеченского боевика, что имело бы следствием появление опасений за свою жизнь». Суд в этом случае пришел к заключению, что этот мужчина не сможет чувствовать себя в безопасности в России и за пределами Чечни, так как существует опасность, что при любой попытке перейти на легальное положение, он будет рассматриваться органами власти в качестве чеченского боевика, а поэтому «существует существенная опасность для жизни».
Все это относится и к Субар, которая, как и этот проситель убежища, попала между двумя фронтами: русскими и исламистами. К этому надо добавить, что в Германии она активно выступала за независимость Чечни и всегда дает в своей квартире кров известным чеченским политикам, находящимся в эмиграции. Поэтому нельзя считать большой вероятность того, что Субар будет выдана России. К тому же российской юстиции будет трудно реконструировать события так, чтобы появились основания для выдачи. Несмотря на это, Субар живет в страхе за свою жизнь.
