Автор материала - ведущий сотрудник Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне
Бывший министр финансов Германии Оскар Лафонтен (Oskar Lafontaine) открыл новую причину иракского кризиса: это нефтяной империализм, призванный обеспечить в будущем снабжение дешевой нефтью. Все другие приводимые причины он считает пустой отговоркой. Это не совсем новое открытие, о нем каждый день говорят по 1 000 раз. Нефтяной империализм, слышим мы, стоит почти за каждым кризисом, который случается в мире. Это темная закулисная сила, настоящая империя зла.
Для левых - концепция нефтяного империализма это все равно, что евреи и масоны для неофашистов, - настоящие властители мира, вездесущие и всемогущие и, несмотря на это, остающиеся в тени. Понятие нефтяного империализма восходит к двум книгам двадцатых годов Луиса Фишера (Louis Fischr) и Скотта Ниринга (Scott Nearing). Ни тот, ни другой не были экспертами в нефтяной экономике и в нефтяной политике, что, без сомнения, помогло им при написании книги.
Кроется ли за этими мрачными подозрениями настоящая правда? Крупные нефтяные компании, такие, как "Standard Oil" и "Royal Dutch Shell", начали наживать капитал раньше других и, кроме того, были замешаны в политические интриги. Они хотели поделить нефтяные месторождения между собой и диктовать цены. Это было время таинственного португальского армянина Калуста Гульбенкяна (Calouste Gulbenkian) и Генри Детердинга (Henri Deterding) - голландца, оказывавшего финансовую поддержку Гитлеру (Hitler), хотя в Германии нефти вообще не было.
Однако в политическом плане эти семь сестер, как их называли, получили немного. Когда президент Мексики Карденас (Cardenas) в двадцатые годы национализировал нефтяные компании, последние были вынуждены согласиться с этим. Когда за Мексикой последовали Венесуэла и другие государства, фирмам не оставалось ничего, чтобы что-то противопоставить этому. Американское правительство попыталось вторгнуться в Иран, когда после второй мировой войны к власти пришел реформатор Мохаммед Моссадек (Mohammad Mossadegh). Но это имело большее отношение к подозрению, что тот симпатизирует Советскому Союзу. С Америкой или без нее, иранская нефть была национализирована, таковой и осталась - и после свержения Моссадека.
Нефтяные компании осознавали, что они недостаточно сильны, чтобы играть важную роль на международной арене. Была война, развязанная, о чем можно говорить с уверенностью, из-за честолюбивого желания контролировать нефтяные месторождения: оккупация Кувейта Саддамом Хусейном (Saddam Hussein). После периода стремительного роста цены на нефть в семидесятые годы она в последующие годы сильно упала, а Саддам Хусейн думал, что, завладев 40 процентами добычи нефти в мире, значительно улучшит не только свое финансовое положение, но и политические позиции. Но это было ошибочное предположение, которое привело его к поражению точно так же, как и в случае с нападением на иранские нефтяные месторождения.
Если рассматривать нынешнюю ситуацию, то можно обнаружить немало вещей, которые являются ошибочными и станут причиной проблем. Нефть, это понимает каждый, - сырье, запасы которого ограничены. Большинство экспертов сходится в том, что в следующие десятилетия добыча нефти в мире достигнет своего пика, а потом будут уменьшаться из-за сокращения ее запасов. С учетом этого обстоятельства нефтяная зависимость индустриального мира еще слишком велика, а переход на альтернативные источники энергии идет слишком медленно. Особенно низкая цена на бензин в Соединенных Штатах. Постоянно растет количество спортивных автомобилей, хотя эти пожиратели бензина являются причиной его безответственного расточительства.
Если бы администрация США повысила налог на бензин и одновременно уменьшила бы свою зависимость от нефти с ближнего Востока, это укрепило бы ее международные позиции. Данное упущение было самой большой ошибкой не одной администрации в Вашингтоне. Будущему поколению за нее, видимо, придется дорого заплатить.
Сколотить большие состояния в нефтяной промышленности можно было и в последние десятилетия, даже если имена Рокфеллера (Rockfeller) и Гульбенкяна сегодня больше известны по фондам их имени и поддержке акций культурного характера. При всем этом миф о крупных нефтяных компаниях как об империалистических агрессорах и поджигателях войны сохранился - среди крайне левых, крайне правых и в спектре где-то между ними.
Это парадоксально вдвойне - и далеко от воинственности - во главе политики разрядки находились нефтедобывающие государства. У них был жизненный интерес в сохранении статус-кво, поскольку война невыгодна для бизнеса. Они (только, чтобы привести один пример) с самого начала были против Израиля, не по каким-то идеологическим причинам, а потому, что некоторые арабские государства и Иран владели нефтью, а Израиль нет. В связи с этим у них больше общего с противниками политических изменений в Багдаде, чем с теми, кто планирует любым способом уничтожить оружие массового уничтожения.
