Приехав из Европы, рассуждающей о мире, в столицу мировой сверхдержавы, я сталкиваюсь с тремя моментами: Вашингтон находится в состоянии войны; Вашингтон, возможно, начнет войну; и, наконец, Вашингтон начинает подумывать о мире, который придет на смену обеим войнам. Население Великобритании, точно так же, как и в других частях планеты, хочет иметь представление о каждом из них.
В Вашингтоне нельзя точно сказать, о какой конкретно войне идет речь. Иногда, произнося слово «война», они имеют в виду войну против терроризма, ход которой постоянно ощущается в обыденной жизни; в других случаях речь идет о неминуемой войне с Ираком. Из этого можно сделать и самый удручающий вывод: Вашингтон, вероятнее всего, начнет войну с Ираком. Чудовищное заявление Саддама Хусейна (Sadam Husein) о том, что у него нет оружия массового поражения, стало тяжелым ударом для всех, кто надеялся на мирное разрешение иракского кризиса. И, напротив, подарком для тех, кто считает, что свержение Саддама насильственным путем - единственная возможность для эффективного разоружения. После бесед с людьми близкими к администрации Буша (Bush) у меня сложилось впечатление, что вопрос относительно войны с Ираком заключается уже не в том, состоится она или нет, а в том - когда и как.
Направив в Организацию Объединенных Наций доклад объемом в 12000 страниц, Хусейн составил, вероятно, самую длинную посмертную записку самоубийцы за всю историю человечества. Администрация Буша для проведения намеченной операции стремится заручиться поддержкой других стран и ООН, а потому позволяет инспекторам ООН ездить по стране в поисках подтверждения информации, содержащейся в докладе. Но засекреченные источники информации Вашингтона заявляют, что Саддам в который раз лжет. В случае необходимости правительство могло бы поделиться частью имеющейся у него информации, после чего получить поддержку Совета Безопасности ООН и общественного мнения, как в США, так и в Европе. После чего они и покончат с Саддамом.
Многочисленные причины
Но, почему? В ответ на этот вопрос я услышал множество аргументов, которые обычно приписывают европейцам, якобы настроенным против всего американского. Буш это делает, чтобы отвлечь внимание от внутренних проблем (не так давно с подобным обвинением выступил выдающийся сенатор-демократ Джон Кэрри /John Kerry). Кто-то утверждает, что истинная причина начала войны - нефть. Или, что Буш-младший собирается довершить начатую еще при его отце, но неоконченную войну в Персидском заливе. Или, что это личная месть Джорджа Буша человеку, «попытавшемуся убить его отца». Кто-то считает, что Буш преследует Саддама Хусейна, потому как не может найти Усаму бен Ладена (Osama bin Laden). И истинная цель войны с Ираком - это победа на будущих президентских выборах; точно так же, как и прошедшие в прошлом месяце и принесшие республиканцам громкую победу парламентские выборы, состоялись под лозунгом войны с Ираком.
Выступали за начало военных действий против Ирака и некоторые либералы, ранее одобрившие вмешательство в дела Боснии, войну в Косово и других регионах. Саддам повинен в геноциде. Он использовал оружие массового поражения против своего же народа и соседних стран. Существует реальная опасность того, что он вновь попытается их использовать, и подобный поступок Саддама станет законным оправданием начала войны. И единственный способ разоружить Саддама - это свергнуть его.
И все же больше всего меня интересовал несколько иной вопрос. Сколько людей в Вашингтоне действительно считают, что возможная война с Ираком является такой же частью войны с терроризмом, как и, например, прошедшее в прошлый вторник задержание партии ракет Scud, перевозимых в Йемен. Произнося фразу «Вашингтон в состоянии войны», я употребляю слово «Вашингтон» не в качестве дипломатического стенографического термина, подразумевающего под собой Соединенные Штаты (как, например, иногда говорят «Лондон настаивает» или «Париж возражает»). Я говорю о Вашингтоне как о городе - красивом, стройном, цельном, а в эти дни еще и об оледеневшем городе на берегу реки Потомак - а, если быть еще конкретнее, то о его республиканской элите.
Мне довелось пообщаться с фермерами, студентами, школьниками и простыми людьми, из тех, что в пятницу вечером любят сходить в казино, живущими в сельскохозяйственных районах Канзаса и Миссури, в самом сердце Соединенных Штатов, и спросить у них, ощущают ли они, что находятся в состоянии войны. Ответы варьировались от полного сомнений «нет» до «в некоторой степени, конечно». Здесь же, в столице американского государства, люди близкие к правительству всегда отвечали «да» и при этом недоуменно смотрели на меня, мол, «и ты еще спрашиваешь!».
Когда в Вашингтоне семья садится ужинать, то у каждого найдется для вас свое живописное описание событий 11 сентября: истерика родителей, пытавшихся забрать своих детей из школ, хаотичные эвакуации работников всевозможных фирм, дым над Пентагоном, бесконечные слухи и домыслы. Наиболее обеспеченные семейства запасаются антидотами против бактерий сибирской язвы, противогазами, в подвалах складывают все самое необходимое из продуктов питания; в этот собранный ими "НЗ" входят даже «антиядерные таблетки», которые предположительно должны смягчать воздействие небольшой «грязной атомной бомбы». Некоторые американцы даже решились уехать их Вашингтона, либо рады, что родной город, по крайней мере, собираются покинуть их дети. Хотя больше не произошло ни одного терракта, о возможности которых так много говорили за прошедший год, жители Вашингтона считают, что это лишь вопрос времени.
Мне пришлось жить в Вашингтоне в восьмидесятых годах, и в то время этот город казался ирреальным. Ни одна из проблем, раздиравших весь остальной мир - войны, голод, болезни, революции - и обсуждавшихся здесь во время завтрака, напрямую никак не затрагивала обыденную жизнь роскошных офисов всевозможных компаний и благоустроенные дома обеспеченных вашингтонцев. Но после событий 11 сентября все изменилось. Жизнь частная и общественная переплелись друг с другом в единый трагический миг. Начинает казаться, что чем ближе кто-то находится к центру власти, тем больше его беспокоят бесконечные напоминания о возможности новых террактов. Один из высокопоставленных чиновников признался мне: «Когда начинаешь ко всему присматриваться, действительно становится страшно». Так что, какой бы ни была окружающая действительность и насколько бы сильно она ни отличалась от войны, свидетелями которой мы были в Боснии и Косово, все равно создается впечатление, что Вашингтон находится в состоянии войны. Это локальный факт, имеющий мировое значение.
«Создание государств»
Но Вашингтон не сидит, сложа руки, и не дрожит от страха. Вашингтон не просто готовится к войне с Ираком, которую, несмотря даже на слишком зыбкую связь между Саддамом и Аль-Каидой, воспринимает в качестве еще одной главы борьбы против терроризма. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что он является имперской столицей самого могущественного за всю историю существования человечества государства, Вашингтон начинает строить и мирные планы. Администрация Соединенных Штатов пришла к власти, противясь участию Америки в так называемом «создании наций» в других странах. Сегодня же США твердо решили идти по долгому и нелегкому пути «создания нации» в Ираке после оккупационного периода (или, если вам так больше нравится, после освобождения).
И это всего лишь начало. Новый, демократический, процветающий Ирак станет примером для своих соседей в регионе, точно так же как Западная Германия была им для своих угнетенных соседей во времена холодной войны. Затем очередь дойдет и до богатой и дружественной, но во многом притесняющей свой народ, Саудовской Аравии. Этот союзник Соединенных Штатов стал для исламских вахабитов источником - одновременно источником ненависти и источником нефти - породившим террористов, 11 сентября нанесших удар по США. В американской администрации никто не произносит вслух этой мысли, но совершенно очевидно, что после демократизации Ирака должна будет начаться демократизация Саудовской Аравии. Если мы хотим избавиться от исламских комаров, нам придется высушить все болото. Именно о проекте преобразования всего Ближнего Востока и говорят в Вашингтоне, пока что не открыто, а лишь в коридорах и приемных американской администрации. Эти планы можно сравнить разве что с амбициозными попытками 1919 и 1949 гг. изменить Европу. Возможно, что сами европейцы, питающие отвращение ко всему остальному миру, а так же и жители этого восточного региона сомневаются в осуществимости подобного проекта, находящегося еще пока в зачаточном состоянии, и в способности Соединенных Штатов воплотить его в жизнь. Но нам лучше потратить свое время на размышления о дополнениях к этому проекту и его улучшении.
«Вашингтон», о котором здесь говорилось, является в какой-то степени термином, конечно же, искусственным. Здесь, как и во многих других местах, существуют самые различные мнения о происходящем. Но состояние войны и те изменения, которые должны произойти после нее, в этом городе ощутимы гораздо сильнее, чем где бы то ни было.
