Сегодня Советскому Союзу исполнилось бы 80 лет, - если бы одиннадцать лет назад он не простился с историей. Если бы, да кабы. Причины коллапса, как и результаты великого эксперимента под названием советский коммунизм, остаются спорными и по сей день. Однозначной в целом остается лишь упоминавшаяся выше забытая русская форма передавать сослагательное наклонение: если бы, да кабы.
То есть, это надо понимать, прежде всего, как нечто нереальное.
Если бы Ленин, тяжело больной, будучи раненным в результате террористического акта выстрелом в голову, не умер в январе 1924 года, он бы не позволил диктатору Сталину то, что тот сделал: царская тюрьма народов превратилась бы в семью равноправных народов, считают одни. Если бы у него с этим когда-нибудь возникли проблемы, говорят другие, он был бы вынужден капитулировать перед объективными трудностями. Или же из него получился бы Сталин.
Чтобы сделать Союз экспортной моделью будущего, его отцам-основателям с самого начала нехватало самых элементарных предпосылок: Россия и ее колонии в экономическом отношении были отсталыми, а в политическом плане находились в полуфеодальном состоянии на азиатский манер. Поэтому в попытке перегнать, не догнав, удался только частичный успех: электрифицировать всю страну, что позволило позднее СССР занять восьмое место среди промышленно развитых стран; освоить тундру, тайгу и пустыню, население которых должно было за время одного поколения совершить прыжок из средневековья в современность; ликвидировать неграмотность, наладить обеспечение основными медицинскими услугами, включая ликвидацию эпидемий», постепенно решить проблему голода.
Достижения, оплаченные кровью: во время второй мировой войны погибло до 30 миллионов советских граждан - в два раза больше как враги народа умерло в лагерях ГУЛАГа.
Гражданская война, интервенция, которые закончились лишь перед самым образованием Советского Союза, превратили революционную бдительность красных комиссаров в манию преследования. Конфликт с «мировым империализмом» и его мнимыми потенциальными пособниками в своей собственной стране давал к тому же правдоподобный, по меньшей мере, с демагогической точки зрения, эффективный повод для проведения репрессивной внутренней и национальной политики.
Постоянно и справедливо опасаясь восстаний в полуколониях на Кавказе и в Средней Азии, они действовали по принципу разделяй и властвуй, волюнтаристски проводя границы по традиционным регионам расселения нерусских народностей и создавая, тем самым, почву для десятков этнических конфликтов, принявших с перестройкой насильственные формы.
Неизбежным являлось то, что советская модель, - а ее создатели это очень хорошо понимали - могла существовать по определению как герметически закрытая, политически и экономически автаркическая система. Экономическая динамика и политическая закоснелость - в этом заключалась роковая диалектика Советского Союза, который позднее, не получив пользы ни от того, ни от другого, распался. Уже самые незначительные демократические уступки, на которые был вынужден пойти Горбачев, прежде всего, из-за растущих экономических проблем, тут же привели к необратимым явлениям распада, перед которыми Кремль, ослабленный войной в Афганистане и гонкой вооружений с Западом, был в той или иной мере бессилен.
Через несколько месяцев после утраты первого санитарного кордона в лице восточного блока пал вскоре и второй: в 1990 году советские республики одна за другой объявляли себя независимыми. Когда в декабре 1991 года президенты России, Белоруссии и Украины констатировали, «что СССР как субъект международного права и как геополитическая реальность прекращает свое существование», они поставили смертельный диагноз государству, которое уже давно находилось на стадии загнивания.
