Это ключевая сцена. Когда 11-го сентября 2001 года, рано утром, два пассажирских самолета врезаются в башни Международного торгового центра, вице-президент Дик Чейни (Dick Cheney) сидит в своем кабинете в Белом доме. Несколько минут спустя его подхватывают два сотрудника службы безопасности и бегом спускают вниз по лестнице в подземный бункер. Там он связывается по телефону с пришедшим в замешательство президентом, который находится на президентском самолете в воздушном пространстве над территорией США. Руководители администрации самой могущественной страны мира только что были повержены в состояние полного замешательства. Когда Чейни видит на экране телевизора, как рушатся башни Международного торгового центра, он говорит одному из сотрудников: «Хоть это и ужасно, но если бы у этих типов было оружие массового уничтожения, все было бы намного, намного хуже».
Точно такую же мысль в последующие дни высказали независимо друг от друга министр обороны Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld) и советник по национальной безопасности Кондолиза Райс (Conddoleezza Rice). Только спустя шесть дней, 17-го сентября, Джордж Буш (George Bush) подписывает документ с грифом «Совершенно секретно». В нем содержатся планы войны против Афганистана. Впрочем, в приложении Пентагону ставится задача разработать варианты военного вторжения в Ирак. Уже через два дня после этого в Министерстве обороны собирается группа под названием «Совет по организации обороны» ("Defense Policy Board"). Разговор его членов крутится вокруг одной единственной темы - вокруг Ирака. Загадочные письма с бактериями сибирской язвы, которые одновременно ходят по США и убивают несколько человек, подтверждают, кажется, все кошмары.
Только тот, кто воскресит в своей памяти эти первые после событий 11-го сентября недели унижения, шока и гнева, может понять, почему полное разоружение Ирака является сегодня целью администрации США. Не было момента, когда бы Буш думал только о том, как бы предотвратить повторение 11-го сентября. С самого начала его терзало другое, действительно ужасное видение: что произойдет, если террористы располагают бактериологическим, химическим или даже ядерным оружием? Ровно год назад, 28 января 2002 года, он сформулировал в своем послании к стране основы новой ориентации своей политики: поскольку режим Саддама Хусейна (Saddam Hussein) стремится к созданию оружия массового уничтожения, от него исходит «серьезная и растущая» опасность. «Такой режим может передать оружие террористам, что позволит им с еще большей эффективностью реализовывать на деле свою смертельную ненависть. Я не буду дожидаться, пока эта опасность возрастет».
Как и прежде, он намерен придерживаться своего обещания. Со времени 11-го сентября американскую политику в отношении Ирака определяет это странное сочетание крайне возросшего чувства опасности и идеальной надежды на демократизацию. В нем друг друга уравновешивают страх и надежда. Что касается страха, то здесь можно возразить, что, мол, до сих пор почти нет никаких доказательств сотрудничества между действующей с религиозных позиций организацией «Аль-Каида» и светским деспотизмом Саддама Хусейна.
Но кто несколько лет назад мог себе представить, что враждебно настроенный к иностранцам немецкий неонацизм однажды объединится с мусульманскими экстремистами? В Афганистане «Аль-Каида» экспериментировала с химическим оружием. Видеокадры, на которых с гордостью демонстрируется околевшая собака, обошли весь мир. Ирак, в свою очередь, до недавнего времени обладал, что доказано, большими запасами бактериологического и химического оружия. Кроме того, после первой войны в Персидском заливе инспекторы установили, что Багдад стоял на пороге непосредственного создания ядерной бомбы.
Тот, кто выступает против возможной войны против Ирака, тот отказывается от борьбы с международным терроризмом, подсказывает Бушу внутреннее чувство. Со времени 11-го сентября в средствах массовой информации США было проиграно большое количество вариантов террористического удара с использованием оружия массового уничтожения. Заражение питьевой воды, спортивные самолеты, распыление химических веществ, станции метро, по штрекам которого направляется газ зарин, «грязная» бомба, начиненная радиоактивными веществами и взрываемая в крупном городе, падение самолета на атомную станцию. Фантазия не знает границ. И каждому ясно: защиты, эффективной на сто процентов, не существует. Во всяком случае, угрозой возмездия можно запугать государства, но не действующих разрозненно террористов, которые не боятся за свою жизнь.
Если оценивать последствия событий 11-го сентября для американской политики неверно, то трудно принимать нынешнюю администрацию США в ее зацикленности на Ираке за нечто иное, как за группу экзальтированных миссионеров, подгоняемую паранойей и алчностью и напрягающую мускулы своей сверхсовременной военной машины, поскольку стремится к созданию мира по-американски. Однако остается вопрос, на который нет ответа: что так заботит эту администрацию, которая в интересах своей политики не жалеет средств и не боится никакого риска?
Все возражения против войны в Белом доме известны. Там понимают, что расходы, связанные с войной, США в значительной мере придется нести в одиночку, что в связи с этим вырастет дефицит бюджета. Администрация понимает, что Саддам Хусейн, загнанный в тупик, может применить бактериологическое или химическое оружие, что жестокие уличные бои в Багдаде могут стоить жизни своим собственным солдатам и большому числу иракского гражданского населения, что, возможно, придется иметь дело с сотнями тысяч беженцев.
Понятно, что затем будет трудно сформировать правительство, которое бы пользовалось поддержкой всех групп населения, что долголетняя оккупация потребует больших средств, и что она будет непопулярной в регионе. Американцы также понимают, что они создают для многих арабов почву для подозрений в том, что проводят произраильскую, антиарабскую политику.
Несмотря на это, администрация США готова к войне, не из жажды приключений или из-за личной злобы - надо завершить дело отца! Буш, Республиканская партия которого недавно получила большинство в обеих палатах Конгресса, находится в зените своей власти. Ему не нужен иракский кризис, чтобы отвлечь от чего-то внимание или чтобы как-то выиграть выборы. Наоборот, если война затянется или пойдет неудачно, дело может дойти до второй вьетнамской войны или кризиса в мировой экономике, и тогда, можно считать, он потерял все, тогда следующим президентом США будет другой человек, а республиканцев долгое время будут презирать как авантюристов.
Что остается, так это нефть. Ирак до сих пор располагает вторыми в мире по объемам запасами нефти. В абсолютных цифрах - это одиннадцать процентов. Но и эта причина возможной войны не выдерживает критики. В настоящее время Ирак экспортирует в год, примерно, три процента потребляемой в мире нефти, столько же, сколько Нигерия. Сначала придется инвестировать миллиарды долларов в модернизацию полностью устаревшего оборудования. Кроме того, по меньшей мере, целое десятилетие придется передавать всю выручку от экспорта нефти для целей снабжения населения. За последние три года такие страны, как Россия, Казахстан и Азербайджан, увеличили добычу на 25 процентов до нынешних восьми миллионов баррелей в день. По мнению экспертов, для того, чтобы увеличить добычу нефти в Ираке с нынешних 2,8 миллионов до 3,5 миллионов баррелей нефти в день потребуется до пяти лет.
Уже во время первой войны в Персидском заливе считалось, что американцы хотят обеспечить себе доступ к кувейтской нефти. Кувейтская нефть до сегодняшнего дня находится в руках Кувейта. Иностранные инвесторы из-за сильных националистических настроений в страну не допускаются. Точно также было бы и в Ираке. Любое последующее правительство должно было бы стремится к тому, чтобы выручка попадала не за рубеж, а шла на восстановление страны. Для многих арабов нефть - это «подарок Аллаха». Если бы только появился намек, что преемник Саддама уступает этот подарок американцам, он лишился бы всякой легитимности.
Нет, тот, кто понимает зацикленность Америки на Ираке не как непосредственный результат событий 11-го сентября, тот не разбирается в американской политике. Руководство и большинство населения США чувствует угрозу для себя уже от наличия реальной возможности того, что Саддам Хусейн и Усама бен Ладен (Osama Bin Laden) могут однажды пойти на совместное дело против общего врага. Не связанные ничем террористы-камикадзе, способные взрывать атомные бомбы: эта ужасная картина может выглядеть невероятной, но в глазах многих американцев все невероятное превратилось после событий 11-го сентября в реальность.
Можно ли оправдать войну без мандата ООН? Юрист-международник Михаэль Вальцер (Michael Walzer), отнюдь не поджигатель войны, дал на этот вопрос в апреле 1998 года, когда администрация Клинтона (Clinton) находилась на пороге применения оружия, утвердительный ответ. «В случае с таким государством, как Ирак, который располагает оружием массового уничтожения, и о котором известно, что в прошлом он его применял, несогласия с войной большинства в ООН будет недостаточно, чтобы другое государство было лишено права активно выступать против этой страны, - писал Вальцер. - Если порой мы не готовы действовать в одиночку, то мы не готовы к реальной жизни в международном сообществе». Обоснованием этого тезиса является следующее: до той поры, пока не существует международной полиции, которая могла бы добиваться реализации «воли мира», страна может не ставить свою судьбу в зависимость исключительно от воли международного сообщества.
Может быть, дело до войны не дойдет. Это было бы лучше всего. Так как тогда не было бы ни убитых, ни деспота, располагающего оружием массового уничтожения.
