Йорма Инки (Jorma Inki) собирает чемодан. Профессиональный финский дипломат покидает Россию и ее беспокойную республику Чечня, где он в течение года руководил группой поддержки Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Поддерживать бюро в селении Знаменское в рабочем состоянии ему помогали пять иностранных и восемь местных сотрудников. «Я бы с удовольствием продолжил работу, так как считаю, что мы играли конструктивную роль», - говорит финн. Но Москва в конце года не продлила мандат миссии ОБСЕ в Чечне. Россия хотела бы видеть мандат, который бы ставил на передний план оказание гуманитарной помощи, а не вопросы соблюдения прав человека. Она хотела бы продемонстрировать, что созрела для вступления в европейские структуры - мандат, условия которого определяются самостоятельно, подходил бы для этой цели. Однако некоторые страны-участницы ОБСЕ противятся планам Москвы.
Йорма Инки к спорам вряд ли расположен. 62-летний дипломат не тот человек, который говорит на повышенных тонах: он понимает, что жесткая критика приводит часто к обратному результату, то есть не к тому, чего хочешь добиться. Он не приемлет упрощений с обеих сторон. «Сегодня я понимаю намного меньше, чем год назад», - признается он. Ситуация в Чечне, по его словам, сложнее, чем это хотели бы видеть многие на Западе. «Представления, будто там сражаются честные борцы за свободу против злых русских, вульгарны», - говорит Инки. Требовать политического решения просто, но непонятно, между кем его необходимо искать. Ни одна страна мира, за исключением режима «Талибан», не признала независимую чеченскую республику, так как речь шла о территориальной целостности России. Поскольку обратного пути к погрязшей в хаосе и войне Республике Ичкерии, как называют свою страну чеченцы, нет, то он видел в качестве своей задачи оказание помощи нынешней чеченской администрации в создании демократических институтов.
Неправильно называть тех, кто работал в этой администрации промосковскими чеченцами, говорит Инки. «Это люди, которые, за исключением некоторых высокопоставленных представителей с политическими амбициями, в условиях, представляющих опасность для их жизни, заботятся о том, чтобы работали школы, больницы и объекты жилищно-коммунального хозяйства». Сотрудников администрации, по его словам, нельзя считать просто «пророссийски настроенными». Две войны между Россией и Чечней посеяли между россиянами и чеченцами ненависть и отвращение, которые будут давать о себе знать на протяжении десятилетий.
У тех людей, которые воюют против русских, Инки не видит никакой национальной стратегии. «Все крутится вокруг таких понятий, как честь, месть и позор». Многие чеченцы, потерявшие нескольких или всех членов своей семьи, не видят иного пути, кроме, как бороться. Но террористические акты, как это было в последний раз с Домом правительства в Грозном, когда погибли 72 человека, главным образом гражданские лица, привели к тому, что террористы все больше теряют поддержку среди населения. Тем не менее, среди чеченцев существует обет молчания. В частности, террористы действовали под исламскими лозунгами, ведь ислам для чеченцев играет, «безусловно, позитивную роль». Многие чеченцы выступали в силу своей веры за мирное сосуществование.
Условия жизни в Чечне финн описывает как крайне тяжелые. Грозный и другие города Чечни пока еще лежат в руинах, вновь построенных домов почти нет. А если они строятся, то происходит это не по плану, на зараженной или заминированной территории канализация отсутствует. В больницах постоянно отключают электричество, нет водопроводной воды, часто - даже чистой воды. «Мы не отказывались от гуманитарных проектов, так как они имеют важное значение, даже если это, собственно, не являлось нашей непосредственной задачей», - говорит Инки.
Гуманитарная ситуация и ситуация с безопасностью в Чечне привели к тому, что многие чеченцы, бежавшие в другие районы республики или за ее пределы, не возвращаются домой. «Многие из них, покинув лагеря для беженцев в Ингушетии, все же не смогли оставаться в Грозном». Кроме того, родители боялись, что их сыновья будут приняты русскими за террористов, или они действительно присоединятся к чеченским «боевикам». То, что российские войска после террористических актов, совершаемых в населенных пунктах, охотятся на преступников, Инки считает оправданным. Но мужчины, которых забирают во время этих операций, постоянно исчезают или их находят мертвыми. Местные органы юстиции до сих пор не расследовали ни одного случая, поскольку им препятствуют военные прокуроры. В качестве важнейшей задачи Инки видит создание государственно-правовых институтов, в чем могла бы помочь ОБСЕ.
Дипломат отвергает критику со стороны средств массовой информации и правозащитных организаций относительно того, что миссия ОБСЕ не выступала против превышения полномочий российскими вооруженными силами. «Это не наша задача бродить с записной книжкой по лесам или следовать за войсками от одной деревни к другой, чтобы предотвращать проведение операций». Работа правозащитных организаций, таких, как «Мемориал» была бы, считает он, бессмысленной, если бы ОБСЕ копировала ее. Он вместо этого сделал ставку на поддержание прямых контактов с органами власти.
Теперь Россия хочет придать импульс мирному процессу в Чечне с помощью референдума по вопросу о конституции, который состоится 23-го марта. Его проведение не удастся подготовить соответствующим образом уже с одной лишь технической стороны. Чеченцы не смогут обсудить проект конституции, которая предоставляет их республике не такую уж и широкую автономию»; не удастся подыскать и необходимое количество людей для проведения референдума. Во многие населенные пункты Чечни не удастся попасть, чтобы провести там голосование. «Конституция важна и необходима», - приветствует, тем не менее, идею проведения референдума Инки. Выборы, которые Москва собирается провести уже в этом году, тоже, по его словам, правильный путь. Между тем, Инки, как и многие другие, тоже выступил в российской прессе с возражением, что проводить референдум еще слишком рано. Однако после захвата заложников в Театральном центре в Москве и террористического акта в правительственной резиденции в Грозном Кремль, судя по всему, рассматривает любой перенос сроков проведения референдума как проявление слабости.
Продолжит ли ОБСЕ после какого-то перерыва свою работу в Чечне, неизвестно. Российские дипломаты при Организации в Вене считают это невозможным, однако министр иностранных дел России Игорь Иванов пообещал на этой неделе обсудить вопрос о новом мандате по Чечне с Нидерландами, страной, которая с начала года председательствует в ОБСЕ. Йорма убежден, что ситуацию в Чечне можно улучшить с помощью стратегии маленьких шагов. «Я ухожу с большой грустью. Я никогда не забуду Чечню».
