Администрация США надеется, что Россия не воспользуется своим правом вето в ходе возможного голосования в СБ ООН новой резолюции по иракской проблеме. Насколько обоснованны эти надежды Джорджа Буша? Московский обозреватель правоцентристской французской газеты Le Figaro Патрик де Сент-Экзюпери пытается ответить на этот вопрос в своем комментарии. Автор приходит к выводу, что Кремль обеспокоен попытками США присвоить себе роль единоличного арбитра в решении сложных международных проблем. «Сближение между Россией и США на основе борьбы с терроризмом, рожденное на развалинах 11 сентября, имеет свои границы, - отмечает автор комментария. - 11-го февраля текущего года, в ходе визита в Париж, Владимир Путин, поддержав позицию Франции и Германии, вновь осудил «систему международных отношений, основанных на господстве единственной силы».
В комментарии Патрика де Сент-Экзюпери под заголовком «Расчетливая двусмысленность Москвы», опубликованном в номере Le Figaro за 12 марта, в частности, говорится: «Разочарованный» Вашингтон все еще "надеется", что сумеет повлиять на Москву. Такова была в нескольких словах реакция Белого дома на заявление России о том, что она твердо выступает против вынесения на голосование новой резолюции, которую глава МИД РФ Игорь Иванов расценил как «нереалистичный ультиматум».
Если Вашингтон "надеется", то только потому, что американский президент хочет верить: его «друг» Владимир Путин", которого он прозвал «Пути-Пут» и душу которого он "увидел", не оставит его посреди брода. Однако вот уже месяц, как тот притаился в глубине леса. Свое последнее официальное заявление по иракской проблеме он сделал в ходе своего визита в Париж: тогда хозяин Кремля поддержал франко-германскую позицию.
Это молчание создало таинственность. Тем более, что на памяти у всех наблюдателей эффектный жест, сделанный Владимиром Путиным на следующий день после 11 сентября. Тогда, вырвав почву из-под ног своих советников, президент России принял единоличное решение, превратившись в певца новой эры: «Америка, мы с тобой», - провозгласил он, громко заявив о своем желании сотрудничать с Западом.
Отсюда и очевидная двусмысленность нынешнего молчания. «Создается впечатление, - отмечает «Еженедельный журнал», - что Владимир Путин и глава МИД» разделили роли, чтобы «играть перед США роли хорошего и плохого полицейского». Издание подчеркивает: «Именно президент должен принимать решение о применении права вето».
Однако готов ли Владимир Путин пойти так далеко, рискуя при этом разорвать столь ценные связи? Вашингтон утверждает, что отказывается в это поверить. И зря. Ибо никогда Владимир Путин не скрывал своих возражений. И аргументы, которые недавно привел министр иностранных дел, являются только вариацией на тему, по которой Кремль после 11 сентября твердо выражает свою позицию.
Более года назад, принимая в Кремле верительные грамоты от зарубежных послов, Владимир Путин выступил с предупреждением: «Любая система международных отношений, основанная на господстве единственной силы, не имеет завтрашнего дня. Лишь разумные и четко скоординированные решения могут объединить международное сообщество для противодействия угрозам». Чуть ранее Вашингтон осудил «ось зла», в которую включил Ирак, Северную Корею и Иран - эти три страны поддерживают с Москвой политические и торговые отношения.
Спустя девять месяцев, в ходе саммита в Санкт-Петербурге, организованного после расширения НАТО, Владимир Путин не преминул дипломатично напомнить своему коллеге, что большинство боевиков, организовавших теракты 11 сентября, являлись уроженцами не Ирака, а Саудовской Аравии. Американский президент, до этого заявивший, что намерен «сохранить интересы» России в Ираке, ничего не сказал тогда и только нахмурился.
Но сигнал был ясен: сближение между Россией и США на основе борьбы с терроризмом, рожденное на развалинах 11 сентября, имеет свои границы. 11 февраля текущего года, в ходе визита в Париж, Владимир Путин, поддержав позицию Франции и Германии, вновь осудил «систему международных отношений, основанных только на господстве силы». Он объяснил, что речь идет о том, чтобы «сделать первый шаг к многополярному миру». И добавил: «Если бы мы предприняли попытку сделать это в России, нас сразу обвинили бы в стремлении вбить клин между Европой и США».
Двумя неделями позже, в ходе выступления перед элитой российской армии, хозяин Кремля вновь затронул эту тему: «Мы не можем не заметить - заявил он, - растущую агрессивность некоторых сил в некоторых странах, что в сочетании со снижением эффективности международных организаций вызывает обеспокоенность».
После этого последнего официального выступления, в котором не говорится напрямую об Ираке, Кремль замолчал. Но при этом продолжал поддерживать прямые контакты с другими столицами и направлять в Багдад одного эмиссара за другим, а также утверждать в различных коммюнике, что Россия «вырабатывает план действий по Ираку, отвечающий интересам всего мирового сообщества».
Владимир Путин, скорее всего, ищет пути выхода из ситуации. Несколько дней назад газета «Коммерсант» изложила гипотезу: «Россия была бы заинтересована в том, чтобы американо-британская резолюция вообще не рассматривалась бы в Совете Безопасности ООН». Отсюда и угроза применения вето, которую высказал глава МИД России, возможно, с согласия Кремля.
Что касается военного вмешательства, то оно кажется неизбежным. Во всяком случае, таково мнение председателя комиссии Госдумы по международным делам Дмитрия Рогозина. Выступая вчера по радио, он вновь употребил выражение, которое использовал примерно неделю назад в интервью Le Figaro.
Он подчеркнул, что нужно «пропустить поезд».
